— Да что уж там… Но так жить нельзя!

— Эх, я знаю, что нельзя, но так, как надо, у меня не получается… — Кенара обернулась и, убедившись, что Сейджин уселся в своей комнате перебирать оружие и их не слышит, сказала: — Послушай, Нинаки, когда мы говорили с тобой в прошлый раз, я словно тебя обманула. Я не сказала ни слова лжи, но у тебя сложилось неправильное мнение…

Нинаки отложила нож и очищенную морковь в сторону и с удивлением смотрела на сестру.

— Ты сказала, что Номика похож на Мичи и я никогда не смогу полюбить другого человека, но это не так. Не хочу, чтобы ты думала обо мне лучше, чем я есть на самом деле.

— Ты кого-то любишь? — большие глаза Нинаки сделались огромными. — Я его знаю? Как его зовут?

— Хьюга Неджи, — произнесла Кенара так тихо, что сестра скорее прочитала по губам, чем услышала это имя.

— Хьюга Неджи?! Племянник главы клана? Тот самый «гений»? Тот, который капитан АНБУ?

Младшая куноичи несколько раз кивнула. Изумление Нинаки достигло предела. Она мельком видела Неджи и много о нем слышала. В ее голове никак не складывалась картинка: суровый, надменный Хьюга и ее сестра, ничем не примечательная куноичи, самые явные достоинства которой острый ум и первоклассное тайдзюцу. Что могло вызвать искру между ними двумя?!

— А он тебя тоже любит? Как вы сошлись?

— У нас была совместная миссия пять лет назад, — ты об этом слышала, — так что познакомились мы давно. В последнее время общались… по работе. А теперь я живу в Конохе и мы чаще видимся.

Наконец в голове Нинаки нарисовался нужный образ. Она представила себе, как где-то в глухом лесу после совместной опасной миссии встречаются два агента АНБУ: Песка и Листа. Один подходит, снимает маску и говорит: «Я наблюдал за вами какое-то время и пришел к выводу, что вы можете составить мне достойную партию. Каково ваше мнение?» А другой, в свою очередь открывая лицо, отвечает: «Я принимаю ваше предложение…» Нинаки помотала головой, избавляясь от наваждения. Ничего другого представить она не смогла.

— Ты сильно разочарована? — спросила Кенара.

— Ну… мне, конечно, немного обидно за Номику, но я рада, что ты не будешь одна. Думаю, никто тебя за это не осудит, — произнесла Нинаки, но тут же они с сестрой переглянулись и вспомнили о тете.

— Лучше вообще об этом не думать, — пробормотала Кенара.

Продолжить обсуждение этой темы не удалось: из своей комнаты вернулся Сейджин.

— Мам, — сказал он, подойдя к Кенаре и поднимая на нее большие зеленые глаза, — тебе нужно зайти к господину директору и заполнить кое-какие бумаги.

— Какие еще бумаги?

— Я решил присоединить к своему имени фамилию отца. Теперь я буду Ио-Масари Сейджин.

— Это ты так разрешения у матери спрашиваешь? — возмутилась Нинаки. Однако она не умела по-настоящему сердиться на племянника, так что ее возмущение, получив выражение в одной-единственной фразе, сразу же улеглось.

— Ему не нужно мое разрешение, — вздохнула Кенара, — он все правильно решил.

— Спасибо, мам, — сказал Сейджин и, стрельнув лукавым взглядом в сторону Нинаки, спросил: — А можно мне отправиться в Звездопад вместе с тетей?

— Зачем? Разве у тебя каникулы?

— Я пропущу всего пять-шесть учебных дней, если ты получишь для меня разрешение господина директора.

Кенара задумчиво посмотрела на сына. Она догадалась, что он хочет побывать на могиле отца — больше его ничто не держало в родной деревне. Что произошло, пока ее не было? Почему ему так важно стало взять фамилию отца и навестить его могилу? Позднее тем же вечером она попыталась осторожно расспросить его, но ничего конкретного не добилась. Оставалось только терзать себя вопросами и угрызениями совести. Впрочем, если бы она все свое время проводила рядом с сыном, разве это гарантировало бы отсутствие у него тайн?

Через несколько дней, скрепя сердце, Кенара проводила Нинаки и Сейджина в дорогу. Ей было страшно его отпускать, но нельзя было жить в страхе из-за воспоминаний о прошлом. Как только ее переживания в душе немного утихли, она отправилась на поляну Неджи, чтобы оставить для него сообщение. Кенара написала записку следующего содержания: «На этой неделе С. не будет дома. Приходи ко мне», — свернула и убрала ее в капсулу, а капсулу привязала к ветке на уровне глаз. Неджи обнаружил это послание только в среду утром, но уже через полчаса был у Кенары.

— Я получил твою записку, — сказал он с порога. — Не каждый влюбленный может похвастаться столь нежным письмом.

Кенара слегка покраснела. Она чувствовала, что ее послание суховато, но ничего лучше придумать не смогла. Слова любви ей даже произнести не удавалось, не то что написать.

— Видишь, со мной все в порядке: я могу служить в АНБУ и не попадать в неприятности.

Неджи разулся и по ее приглашению прошел в гостиную. В ответ на ее слова он мог лишь хмыкнуть.

— У вас сейчас должно быть довольно тихо, — сказал он, подразумевая участок границы Страны Ветра, который охраняла команда Кенары. — Как тебе твои новые товарищи?

— Тсучитора, — улыбнувшись, ответила куноичи, — я снова служу вместе с Ходирой и Юджин.

Неджи посмотрел на нее с легким удивлением.

— Это, похоже, вызывает у тебя радостные ассоциации? Почему?

Кенара села на диван рядом с ним.

— Потому что все хорошо закончилось.

— Только не для меня. Я не смогу забыть, как отдавал приказы против тебя и твоих людей. Если бы вы погибли… — Неджи взял ее руку и крепко сжал.

— Ты был бы не виноват, — сказала Кенара и вдруг начала краснеть под слишком настойчивым взглядом светло-серых глаз. Сердце в груди трепыхнулось, как вспугнутая птица, и быстро-быстро забилось.

Неджи наклонился к ней и нежно поцеловал в шею возле уха.

— Только не здесь! — воскликнула куноичи, отстраняясь. — И не в те дни, когда мой сын отправился поклониться на могилу отца… Прости…

— Я все понял, — быстро ответил Неджи. — Ты права.

Он поднялся и отправился на кухню, чтобы приготовить чай, так как у Кенары это плохо получалось. Она не могла выждать нужное количество времени: или слишком торопилась или отвлекалась и забывала про чай. Куноичи кусала губы и гадала, не обиделся ли он. Неджи ругал себя за поспешность: был бы он терпелив, не пришлось бы получать отказа.

— Я наблюдал за твоим сыном, пока тебя не было, — произнес Хьюга. Он включил чайник и стоял, опираясь спиной о стол и скрестив руки на груди. — Один раз мы провели тренировочный бой. Он удивился, когда я рассказал ему о том, что мы с тобой сражались однажды. Сейджин даже не осознавал, насколько ты сильна.

Кенара удивлялась, как Неджи хорошо владел собой. Сейчас его лицо было таким невозмутимым, а дыхание ровным, как будто это не он минуту назад в порыве страсти целовал ее. Но все же куноичи чувствовала, что он смущен, как и она сама. Только ей никак не удавалось одним лишь усилием воли избавиться от горящего на щеках румянца.

— Спасибо, — вымолвила она, не поднимая глаз. — Как бы ты оценил его потенциал?

— Выше среднего, конечно, но ему нужно много трудиться. Как часто ты занимаешься с ним?

Тема тренировок и обучения надолго увлекла Неджи и Кенару. На столике перед диваном стояли уже пустые и остывшие стаканы, когда раздался стук в дверь.

— Ты кого-то ждешь?

— Нет, — с удивлением ответила куноичи.

Неджи взял стаканы и отправился на кухню, чтобы их сполоснуть. Этим он достиг еще одной цели: покинул ту зону квартиры, которую можно было обозреть через открытую входную дверь. Ему не хотелось попадаться на глаза случайным визитерам.

— Ну что ты так на меня смотришь? Могу я войти или нет? — раздался с порога недовольный голос Инари-сан.

— Конечно, тетя, — неестественно спокойным голосом ответила Кенара. — Я всегда вам рада.

Неджи невольно бросил взгляд на раскрытое окно. Но если бы даже господин координатор решился сбежать, забыв о чувстве собственного достоинства, было уже поздно: Инари вошла в коридор, разулась и, выпрямившись, встретилась с ним взглядом. Хьюга поставил стаканы на стол и произнес, сохраняя невозмутимость, завидную в сложившихся обстоятельствах: