— Кенара, не забывай, пожалуйста, что ты всего лишь джонин Звездопада и находишься здесь только как моя племянница, — холодно сказала тетя. — И это не дает тебе права голоса.

Неджи нахмурился. Кенара успокоила его одним взглядом, слегка пожав плечами: она привыкла к такому отношению.

— Но Кенара-сан права, — задумчиво произнес Каоро. — Это решение на перспективу: кажется, что мы ничего не выигрываем, но мы получим выгоду в будущем. Может быть, этот опыт — действительно то, чего нам не хватало, чтобы сделать реальный шаг вперед.

— Если видеть все в таком свете… — Инари-сан пожала своими красивыми широкими плечами.

— Предлагаю так, — Каоро выпрямился на стуле и хлопнул ладонями по коленям. — Три места для сирот, два — для остальных детей. Отбор на конкурсной основе.

— Тогда у детей из простых семей нет шансов, — проворчала Инари-сан. — С детьми знати кто-нибудь да занимается. Да и сложно давать оценку способностям ребенка как будущего шиноби в возрасте пяти-шести лет. Каоро, ты готов нести такую ответственность, определяя их судьбу?

— Да, черт возьми! — воскликнул Каоро. — Иначе разве я бы носил этот балахон? — он взялся за грудки собственного халата в серебряной, белой и фиолетовой расцветке.

— Ладно, это уже наши проблемы. Неджи-сан, поблагодарите Хокаге-доно за щедрое предложение и передайте, что мы согласны на все условия. Право и процедуру отбора детей мы оставляем за собой. Я верну вам бумаги через час.

— Хорошо, я сам зайду за ними, — ответил Неджи, поднимаясь со стула.

Все встали со своих мест. Неджи и Кенара, попрощавшись со Старейшинами, вышли в коридор. Они уже почти дошли до лестницы на первый этаж, когда их догнал Каоро.

— Кенара-сан, прошу вас задержаться на минуту.

Куноичи осталась, проводив Неджи взглядом.

— Ты что-то хотел, Каоро? — Кенара усмехнулась. — Может, хочешь, чтобы я называла тебя Каоро-сама?

Но новый Старейшина не улыбнулся в ответ и выглядел подавленным. Он хмурился и не знал, как поднять волнующую его тему. Однако не в его натуре было долго сдерживаться, так что он выпалил:

— Скажите мне, Кенара-сан, давно вы любовники с этим Хьюга? Потому что я ничего не забыл. Я прекрасно помню ту миссию, где вы… столько времени провели вместе!

Куноичи посмотрела на него с удивлением.

— Каоро… Успокойся, пожалуйста, — мягко сказала она. — Мы начали встречаться с ним несколько дней назад. Я знаю, ты беспокоишься о чести и добром имени Номики, но можешь не переживать: я любила своего мужа и была ему не такой плохой женой, как ты воображаешь.

Каоро с облегчением вздохнул.

— Простите меня, но мне было так обидно… Сэнсэй был самым лучшим человеком на свете, и одна только мысль…

— Я понимаю. Он верил в тебя. Пожалуйста, продолжай оправдывать его ожидания, — Кенара положила руку на плечо Каоро, улыбнулась вместо прощальных слов и ушла.

Впрочем, улыбка быстро сбежала с ее лица. Она считала себя не вправе сказать, что никогда не изменяла мужу и всегда любила только его. Что, если в следующий раз такого ответа потребует не Каоро, а ее сын? От этой мысли все сжималось внутри.

Оставалось миновать перелесок и пару холмов, и они были бы уже в Конохе. Джонины обнаружили под деревьями пару удобных сухих чурбанов и остатки очага и решили остановиться здесь, в полутора часах пути от деревни, чтобы обсудить кое-что напоследок. Впрочем, если они хотели застать Хокаге еще на работе, надолго задерживаться не стоило. Неджи развел небольшой костерок, чтобы погреть воду и заварить чай.

— Сейджин не поймет меня. Я не хочу потерять его доверие и уважение.

— Но он ведь ребенок и будет относиться к этому так, как ты его научишь.

Кенара подняла на Неджи глаза.

— Большая ошибка так думать, — сказала она. — В апреле ему исполнится двенадцать, вспомни себя в его возрасте.

— Но в том-то и дело, что ни у меня, ни у тебя уже не было родителей в этом возрасте, а у него есть мать, которая все еще может принимать за него решения.

Кенара вздохнула.

— Какое же решение я могу за него принять? Решить, какие чувства ему испытывать? Я его знаю, поэтому и говорю: он будет горько разочарован, обижен. Еще трех лет не прошло с того дня, как он потерял отца.

— Хорошо, сколько должно пройти времени, чтобы он не был обижен? — теперь вздохнул Неджи. — Я готов подождать еще, но не заставляй меня ждать дольше, чем это действительно необходимо.

— Я сама не знаю… До весны? Потом я расскажу ему.

— До весны я подожду, но после все будет по-моему, — сказал Неджи.

Кенара покачала головой.

— Боюсь, ничего не будет по-твоему, Неджи. Я вообще не знаю, какие ты питаешь надежды и что представляешь себе.

— Семью, — ответил Неджи. — Я представляю семью — с тобой.

Кенара улыбнулась ему, но это была и нежная, и грустная улыбка одновременно.

— И, наверное, это похоже на семью твоей сестры? Но, Неджи, я ведь шиноби.

— Ты им и останешься. Правда… в силу некоторых обстоятельств тебе придется стать шиноби Листа. Это сильно тебя смущает?

— Нет, это не смущает. Еще при нашем знакомстве я говорила, что хочу служить в РЗО. Это желание никуда не исчезло.

Неджи поворошил веткой угли догорающего костра.

— Я ведь был в РЗО. Это тяжелая служба, но не в том смысле, как ты думаешь. Мы много бегали, мало тренировались и почти не сражались.

Хьюга рассказал Кенаре о том, как потерял своих людей и едва не лишился бьякугана. Она смотрела на него потемневшими глазами и молчала, но он знал, что она сочувствует ему: испытывает отголоски тех же эмоций, что и он. Кенара потерла ладонями лицо: даже представить страшно, какой бы это был для него удар, если бы Неджи лишился своих глаз! Куноичи не была уверена, что он смог бы это пережить.

— Я не хотел расстроить тебя, — сказал Неджи. — Но служба в АНБУ не совместима с семьей.

— Номика ни дня не был в АНБУ, однако он погиб. Мы не знаем, где нас поджидает смерть. Неджи, ты побывал на службе в РЗО, получил этот опыт и теперь хочешь семью. А со мной все как раз наоборот… Я прошла этот путь и теперь хочу пройти другой.

Кенара говорила серьезно. Хьюга слушал ее и не мог поверить, что они, столь схожие во многом, могут разойтись в главном.

— Должен ли я понять из твоих слов, что ты не собираешься связывать свою жизнь со мной? – спокойно спросил Неджи, но от этого спокойствия веяло таким холодом, что у Кенары дрогнуло сердце.

Будущее зависело от ее ответа. Куноичи хотела получить все и сразу, но это было невозможно. Чего она боялась больше: потерять Неджи или потерять себя? Ответ пришел сам собой: себя терзать она привыкла, а вот причинять боль ему было бы невыносимо.

— Я хочу связать свою жизнь с тобой, — сказала она. — В этом у меня точно нет сомнений.

— Я запомню этот ответ и буду действовать, исходя из него, — произнес Неджи.

— Но это не значит, что все будет по-твоему!

Хьюга хмыкнул и усмехнулся.

— Конечно же, нет.

«Он сказал «конечно же, нет» или «конечно же, да»? — со смятением подумала куноичи. — Почему он улыбается?»

— Ой, нет, только не подходи! — воскликнула она, вскакивая с чурбана. — Мы же совсем рядом с Конохой… А как же отчитаться перед Хокаге?..

По возвращении в Деревню Листа Неджи следующим же утром заступил на дежурство и столкнулся с Яманака Резой. Оба общались с обычной сдержанной вежливостью, Реза чуть более дружелюбно, чем его начальник, но Хьюга все-таки чувствовал себя не то чтобы виноватым, но неправым. Сутки подошли к концу, координатор и его помощник сдали смену и покинули здание. Утро выдалось сырым, туманным, хотелось поскорее пойти домой и забраться в теплую постель. Зевая и прикрывая рот рукой, Реза повернулся, чтобы попрощаться, но Неджи опередил его и произнес:

— Реза, я был не прав, когда нагрубил тебе при нашей последней встрече. Это было непрофессионально, и я об этом сожалею.