— Человек, пользующийся полным доверием Кайсы-сама, главы клана Суреми. Даже я не смог добиться такой привилегии, — едва слышно добавил Какаши и вздохнул, вспоминая насмешливые черные глаза и дивные ножки, словно вырезанные из золотистого мрамора.
Яманака Реза первым встретил Какаши и Неджи у входа в кабинет координатора. Глядя на серьезные лица этих двух уважаемых людей, Реза попытался представить себе, о каких масштабных проблемах, чуждых его уму, они могли размышлять, и был бы разочарован, если бы узнал, что каждый из них всего лишь мечтал о милой его сердцу куноичи.
Инари-сан задумчиво молчала, хмуря свои тонкие брови, и колотила кончиком карандаша по столу. Она еще не знала о том, что собиралась ей сообщить младшая племянница, но уже была не в духе.
— Кажется, Кей-чан теперь носит кофе в два кабинета? — с едва заметной усмешкой спросила Кенара.
Инари шумно выдохнула и села еще прямее. Понять причину ее недовольства было легко: в Ратуше появился второй Старейшина. В Звездопаде было три таких должности, равноправных и взаимозаменяемых, но как-то давно уже сложилось, что управление полностью сосредоточилось в руках главы дома Масари. Старейшина Райракку жил за городом и разводил бархатные розы. Он также писал стихи и составлял проекты реформ. Эта интеллектуальная деятельность время от времени давала плоды, так что по менее значительным и более приземленным вопросам его никто не тревожил. К Старейшине Райракку в основном обращались за помощью в составлении справочников и календарей, собственно процесс управления деревней его мало беспокоил.
Несколько иначе все обстояло с дедушкой Вакашика из дома Суягава. В текущем году ему исполнилось девяносто четыре года, он уже пятьдесят лет занимал пост Старейшины Звездопада и был своеобразным символом деревни. Вакашика-оджисан хотя бы раз в неделю прогуливался до Ратуши, заходил в кабинет к Инари-сан и чересчур громко (так как был глуховат) осведомлялся, как идут дела. Госпожа Старейшина пыталась рассказать последние новости, зная, впрочем, что дедушка ее почти не слышит и кивает просто так. Заканчивалась беседа традиционным:
— Ну, ты тут лучше разберешься, дочка, — и Вакашика-оджисан отбывал восвояси.
Всех устраивало такое положение дел, а больше всех оно устраивало саму Инари, но теперь все изменилось: дедушка почувствовал себя плохо и решил передать свою должность одному из джонинов. Им оказался самый талантливый из юных шиноби, тоже выходец из дома Суягава, Каоро. Когда-то он обучался у Номики и Кенары, так что куноичи радовалась за своего ученика и считала его способным изменить деревню к лучшему. Конечно, Каоро было всего двадцать шесть лет, но даже Каге нередко становились в намного более юном возрасте.
Каоро скромно водворился в маленьком кабинете в конце коридора, но именно туда предпочитала заглядывать Кей-чан, и туда же носила чашки самого ароматного своего кофе, так что Инари-сан имела причины досадовать.
Это было не лучшее время, чтобы сообщить тете новости, но Кенара не могла их дольше скрывать.
— Знаешь, после Номики я так и не смогла подготовить себе другого преемника, — произнесла госпожа Старейшина. — Никто больше не казался мне достойной кандидатурой.
— А как же Нинаки?
— Бесполезно. Она не расстанется ни со своими больными, ни с учениками, и не захочет отобрать у них ни минуты своего времени.
«А мою кандидатуру вы даже не рассматривали?» — улыбнувшись, подумала Кенара. Ее это почти не задевало, ведь она и не стремилась к власти.
— Так ты пришла мне посочувствовать или принести Каоро свои поздравления?
— Я обязательно поздравлю его и уверена, Номика тоже был бы за него рад.
— Да, да, — Инари вздохнула, — пожалуй, не худший вариант, если уж перемены неизбежны…
— Перемены неизбежны, — подтвердила Кенара. — На следующей неделе Сейджин будет поступать в Академию Конохи.
Тетя посмотрела ей в глаза и слегка побледнела. Губы ее поджались, одна бровь приподнялась, а другая приблизилась к переносице.
— Вот как? — сухо спросила она. — Надеюсь, ты хорошо подумала о последствиях этого решения?
— О каких именно?
— Ты хочешь, чтобы твой сын стал шиноби Листа? Я знаю, ты никогда не отличалась особенной привязанностью к семье или к родной деревне, но… этот мальчик наш. Он — Масари. И я, как глава дома, как глава семьи, не одобряю принятого тобой решения!
— Сейджин не станет шиноби Листа, — спокойно ответила Кенара. — Я говорила с Шино-саном и с Седьмым лично: он останется в статусе шиноби Звездопада и будет носить соответствующую символику, когда придет время. Коноха не ставит своей целью переманивание нашей молодежи, она хочет содружества. Мы уже давно выполняем миссии вместе с Листом, ни разу нас не просили сменить повязки или форму, забыть о своем происхождении и присягнуть Хокаге. Для сравнения: на службе в АНБУ Песка мне приходилось носить их знаки различия, что, кстати, не сделало меня шиноби Песка и даже…
«Не защитило от других шиноби Песка», — хотела сказать куноичи, но ее тетя, к счастью, не знала об истории с Тсучиторой.
— Хотя я для тебя не пример, — хмуро добавила она.
— Потому что ты никогда ничего не делала в интересах Звездопада, — веско ответила тетя. — Тебя интересовал только твой личный успех, и этому же ты учишь Сейджина. Но ответь на один вопрос: для чего еще быть хорошим шиноби, если не для защиты собственной деревни?
— Чтобы защищать всех людей во всех странах, не делая различий.
— Пф! Эти ваши новые теории… А по сути, ты никогда не сможешь защитить всех! Поэтому надо выбирать. И честные люди выбирают свой дом, свою семью, свою деревню. Так было всегда — и это правильно!
— Я в чем-то согласна с вами, тетя. Если Звездопаду понадобится защита, и я, и Сейджин будем здесь.
— Как?! Как он это сделает, если будет иметь контракт с Хокаге? — тетя возмущенно покачала головой. — Молодежь всегда такая непосредственная… Ни о чем по-настоящему не имеете представления, все решаете в своей голове по щелчку пальцев. У меня когда-то был похожий разговор с молодым Хьюга, я так и не смогла его убедить в опасности, которую таит в себе дружба без границ. И ты тоже не понимаешь, что мы растворяемся, исчезаем навсегда, уходим в прошлое? Кенара, увозя сына, ты забираешь у Звездопада надежду на будущее!
Куноичи хмурилась и смотрела в сторону, чтобы тетя не видела ее гнева. Услышав имя «Хьюга», она частично смягчилась.
— Мальчик хочет учиться в школе, — спокойно сказала Кенара. — Я прошу вас понять его желание. Он закончит Академию и получит звание генина Листа и генина Звездопада одновременно, но выберет он второе.
— Почему ты так уверена?
— Потому что его отец был шиноби Звездопада. Поверьте мне, тетя, Сейджин никогда не забудет отца и не сможет пренебречь своим происхождением. Скорее я стану шиноби Листа, чем он.
Инари-сан почти успокоил аргумент касательно Номики. В ответ на последнее предложение она хмыкнула, но возражать не стала. «Я бы не удивилась», — говорило выражение ее лица.
— С кем это из молодых Хьюга вы общались? — напуская на себя равнодушие, спросила Кенара.
— С Хьюга Неджи. Он был здесь два года назад с посланием от Седьмого. Кажется, спрашивал о тебе, но это не точно.
Кенара была недовольна столь расплывчатым ответом, но другого добиться не смогла.
Возле Академии было довольно шумно: один из первых курсов столпился во дворе в ожидании отлучившегося по срочному делу учителя. Здесь царила своеобразная атмосфера суеты и упорядоченности одновременно, казалось бы, чего легче затеряться в толпе одноклассников? Но всем до всех было дело, каждый был на виду.
«Сейджину придется нелегко, но это пойдет ему на пользу», — с улыбкой думала Кенара. Если не считать Номики, она всегда была одиночкой, сама по себе. Казалось, ее это устраивало, но ощущение выключенности из жизни, отстраненности нередко посещало ее. Куноичи волновалась, хотя была уверена в знаниях и силе сына, и обрадовалась, когда увидела Неджи, входящего во двор Академии. Еще в прошлую их встречу она убедилась, что он готов возобновить с ней дружескую связь. Это казалось таким правильным: забыть о том, что вызывало неловкость, и продолжить непринужденное общение. Неджи — хороший человек, он так добр к ней, деликатен и вежлив… И, если не позволять себе расслабляться, вполне возможно дышать рядом с ним ровно.
