Холодная бусинка уколола Кенару в лицо: с неба посыпался мелкий, как бисер, град и вскоре усеял целиком черное поле боя.
— Чертов дождь, — пробормотала куноичи.
Она слегка разметала ногой кости Рагны, затем пепелище, которое осталось от Сабато. Убедившись, что оба окончательно мертвы, Кенара испытала не только удовлетворение, но и некоторое сожаление.
«Вы ничего не знаете о запретной любви!» — крикнул тогда нукенин. Что ж, теперь они знали о ней немного больше. Преданность этих двух отступников друг другу вызывала сочувствие. Кенара сожалела, что бой закончился именно так, но так обычно и бывает — редко удается захватить опасных шиноби в плен, нельзя же позволить им творить что попало.
— Пойдем, — мягко сказал Неджи, встав рядом с ней. Дотронуться до нее он не решался.
Кенара кивнула. Чакры у нее не было, нести себя она бы теперь не позволила, поэтому стало очевидно, что придется заночевать в лесу. Они забрали свои вещи из тайника, сделанного перед битвой, и решили остановиться под сенью одной из дубрав в глубине плато. Неджи набрал хвороста и развел большой костер. Куноичи теперь мерзла. Она забралась в спальный мешок и пробормотала:
— Можно, я посплю?
Неджи подождал, пока она задремлет, развернул свой мешок как одеяло и накрыл ее. Завтра, когда ее чакра восстановится, они доберутся до поселка. Всю ночь он не спал, бродил, собирая хворост, стругал щепки и поддерживал огонь. Время от времени он возвращался и осторожно трогал грязные пальчики Кенары, выглядывавшие из-под края одеяла, чтобы убедиться, что она не мерзнет. Хьюга думал о том, как ему теперь себя вести.
Если бы все закончилось поцелуем, он мог бы извиниться и делать вид, что ничего не было. Они оба постарались бы вернуться в прежние рамки товарищеских отношений и субординации. Но… она призналась ему в любви. Это было признание — по-другому он не мог и не хотел воспринимать ее слова. Неджи с удивлением обнаружил в себе полное равнодушие к чужой семейной жизни, отсутствие какой-либо мужской солидарности или чего-то подобного. Разум напоминал ему, что целовать чужих жен неправильно, но не приводил ни одной стоящей причины, которая не искупалась бы тем, что его любят. Неджи невольно улыбался при мысли об этом. Он не мог не чувствовать радости от того, что первое же его сильное чувство встретило взаимность, от того, что его полюбила женщина, которой он восхищался. И дело было не только в словах, которые у нее так неосмотрительно вырвались, но во всем, что она делала и говорила.
Неджи отнюдь не впервые сталкивался с женским восхищением в свой адрес. Немало юных девушек и девочек клана воображали, что отдали ему свое сердце, ведь он был лучшим молодым шиноби среди Хьюга, к тому же вполне приятной наружности, что является необходимым условием для первой влюбленности, лелеющей придуманный образ, как по лекалу подогнанный исключительно под внешние достоинства. Можно ли было придавать этим чувствам большее значение, чем они имели на самом деле? Но с Кенарой все было иначе: ее симпатия к нему возрастала по мере узнавания, а не убывала, и не являлась надуманной. Уважение, основанное на его заслугах и способностях, стало более глубоким, когда она лично убедилась в них. Но при всей своей самоуверенности Неджи даже не предполагал, что влюбил ее в себя. На что же он надеялся, когда поцеловал ее, о чем думал? Он попросту не успел ни о чем подумать, поддавшись порыву.
Она могла бы ударить его, и была бы права. Но вместо удара, который он заслужил, Неджи услышал, что его любят.
========== Глава IV. Последствия ==========
День был пасмурным, так что Кенара не сразу смогла сориентироваться во времени. Она проснулась и села на своем спальном мешке, отбросив одеяло. Ее чакра восстановилась по меньшей мере на четверть. Неджи подошел и молча подал ей стакан с горячим чаем, обернутый в платок, и полную фляжку с водой: попить и умыться.
— Спасибо, — Кенара поставила стакан на землю, слегка вдавив его, чтобы не опрокинулся, и отошла привести себя в порядок.
Когда она вернулась, на ее спальнике лежала парочка онигири, завернутых в бумагу. Неджи растаскивал головешки в костре в разные стороны, чтобы огонь быстрее шел на убыль.
— Откуда это? — спросила куноичи, разворачивая бумагу. Их собственные припасы уже закончились.
Джонины встретились взглядами. Оба хорошо владели собой, так что почти не покраснели.
— Ночью здесь был отряд из четырех джонинов с заставы Инари. Они разведали обстановку и поспешили назад.
— Как думаешь, что было бы, если бы они явились вчера?
Неджи хмыкнул.
— Трудно сказать.
Перед глазами обоих развернулись события предыдущего дня: столкновение, схватка, все подробности боев и разговоров. Сущность ниндзя взяла верх, поцелуй оказался на время почти забыт, так что ушла и неловкость. По меньшей мере полчаса потребовалось, чтобы восстановить друг для друга полную картину событий. Как только все выяснилось, джонины свернули стоянку.
Неджи хотел отыскать свой протектор, поэтому для начала они отправились туда, где он сражался с Нерифу. Масштаб разрушений впечатлял: несколько молоденьких дубрав оказались смяты, по периметру валялись каменные валуны, земля кое-где была сильно размыта. Поломанные кусты, вырванные с корнем деревья, приглаженная трава указывали на места взрывов чакры. Лужи и брызги черной крови остались там, где было ранено морское чудовище. Только сейчас Кенара смогла представить, какая жаркая здесь состоялась битва. Неджи против огромной призванной твари! Куноичи запретила себе восхищаться, и вся сила подавленного чувства обратилась в боль.
Повязка шиноби отыскалась, Неджи сразу ее надел и про себя вздохнул с облегчением: пока печать на его лбу оставалась неприкрытой, он не мог смотреть Кенаре в глаза, не испытывая мук уязвленной гордости. Джонины двинулись по направлению к Рюсону тем же путем, как пришли сюда, по собственным меткам. Едва начали сгущаться сумерки, как они столкнулись с двумя отрядами АНБУ, вызванными из Рюсона. Трое агентов продолжили путь, чтобы исследовать поле боя, другие трое задержались ненадолго, так как их капитан желал услышать некоторые подробности.
Он снял маску и говорил с Неджи как со старым знакомым. Они вместе отошли под деревья, чтобы обменяться несколькими фразами. Кенара достала баклажку, чтобы напиться воды. Двое других АНБУ подступили к ней и забросали вопросами с нетерпением, свойственным разве что новичкам.
— Следуя меткам, вы найдете место, где нам пришлось уничтожить тела Саяны и ее бойцов, — сказал Неджи. – К сожалению, они не сумели выбраться из ловушки, а я из-за потоков чакры не смог разглядеть, что происходит, в противном случае мы могли бы успеть прийти к ним на помощь.
Капитан Ямато смотрел на собеседника немигающим взглядом больших черных глаз.
— Я здесь только из-за нее, — произнес он. — Она всегда была такой яркой, талантливой девочкой… Лучшей моей ученицей. Такая глупая ошибка — не то, что я мог бы ожидать от нее.
— Все могут ошибаться, — ответил Неджи. — И мы ошиблись, не пойдя следом сразу же.
— Нет, это не было случайностью, — помолчав, сказал Ямато и снова обратил свой пронзительный взор на Хьюга. — Ты знал, что Саяна любила тебя?
Неджи подумал о том, что самоуверенные куноичи никогда его не привлекали. То качество, которое он презирал в себе, не могло нравиться ему в других. Из уважения к скорби капитана Ямато он, естественно, не мог сказать этого вслух.
— Мне жаль.
— Мне тоже очень жаль, хотя я не виню тебя, но и простить тебя от всего сердца мне будет трудно, даже если твоя совесть чиста. Прощай, Неджи.
Капитан Ямато дал сигнал своим людям, и АНБУ исчезли в ноябрьских сумерках.
Хьюга Неджи хмыкнул.
«Вот и вся благодарность особого подразделения», — подумал он.
Джонины бежали всю ночь и весь следующий день, почти не переговариваясь. Они спешили в Рюсон, чтобы встретиться там со своими чунинами и убедиться, что миссия успешно завершена. По дороге они решили остановиться на ночь в Косуне, в гостинице, живописно расположенной на берегу озера, чтобы привести себя в человеческий вид и хоть ненадолго расслабиться.
