В искусственном свете фонаря белая кожа Алексея будто светилась на фоне чёрного мата. Повернув голову, я прикоснулся губами к солнечному сплетению – он резко вдохнул, и его грудь подалась вверх, навстречу моему поцелую. Продолжая целовать его, я лёг сверху, тогда Алексей чуть оттолкнул меня за плечи, словно пытаясь сдвинуть, и, когда я завис над ним, притянул меня выше к себе. Его руки обхватили меня с обеих сторон, проскользнули мне под штаны, и он крепко сжал пальцами мои ягодицы. Я едва не застонал от изумления, настолько потрясало это ощущение ничем не ограниченного телесного контакта, когда-то казавшегося невозможным.
Мы долго лежали так и целовались. Мне хотелось собой, своими руками, губами, всем телом полностью охватить его, не оставив ни одного пустого места. Сначала Алексей стянул штаны с меня, затем спустил на бёдра свои трико. Опираясь на локти, я сохранял между нами зазор, он в это время одной рукой держал меня за низ спины, а другой – медленно водил по моему члену, стиснув его между пальцами. Дыхания не хватало, как после марафонского забега, всё мое тело вдруг перестало быть гибким, превратившись в одно твёрдое целое, по нему побежали хаотические вспышки тепла. Воздух набирался в грудь, но выдохнуть было невозможно, казалось, ещё мгновение – и меня разорвет изнутри. Ощущение наслаждения, связанное с мастурбацией, было мне знакомо и раньше, но сейчас оно стало всеобъемлющим: вспышки соединились в одно большое тепло, которое охватило меня всего, когда горячая струя, выплеснувшаяся несколькими сильными толчками, ударила в грудь и шею.
Я выдохнул и осел на него, откинувшись чуть вбок, кровь барабанила во мне, отдавая в голову, руки дрожали от неожиданно накатившей слабости. Поцеловав Алексея, я опустил свою руку вниз и так же, как делал перед этим он, обхватил ладонью его скользкий от накопившейся влаги член, который, оказалось, был толще моего. По телу Алексея прошла зыбь напряжения, и он приник к моим губам, часто-часто дыша. Спустя всего пару коротких секунд он вытянулся в пружинистую, нервную дугу – ещё одна обжигающая капля выстрелила мне в живот.
Мы лежали рядом в колеблющемся свете окна, не разнимая рук, и молчали, потому что так много необязательного и неважного сказали перед этим, но не смогли произнести самого главного, того, о чём догадались без слов. Я сжимал Алексея, боясь, что он, как видение или призрак, исчезнет у меня на глазах.
Как бы хорошо нам ни было вдвоём в этом тёмном спортзале, благоразумие заставляло вернуться в спальный корпус, пока нас не начали искать. Мы вытерли своими носками следы «преступления», оделись и крадучись пошли в комнаты, не забыв по пути вернуть на место ключ. В корпусах ещё бурлила подпольная жизнь, так что нашего временного отсутствия никто не заметил.
Глава 6
На следующее утро завтрак мы с соседями по комнате, как, впрочем, и остальные старшеклассники, проспали. Когда я проснулся, за окном светило солнце, был прекрасный морозный день, свободный от занятий и тренировок.
Я отлично выспался, хотя полночи не мог заснуть: думал о том, что произошло. С плеч будто упал многотонный груз, впервые моё тело принадлежало мне целиком и безоговорочно, в каждой его клеточке слабо вибрировало возбуждение, а физическая память о прикосновениях Алексея и его запах, оставшийся на ладони, соединялись с ожиданием новой встречи с ним.
Мне не хотелось думать о том, что будет после сборов, ведь нам предстояло расстаться буквально завтра. Я не представлял, что меня ждёт в жизни, но верил, что теперь она точно будет другой, более счастливой, потому что в ней появился мой собственный, неповторимый человек, ради которого стоило рисковать.
Встав с постели, я сразу начал прикидывать, где мы сможем укрыться от чужих глаз. Единственным надёжным вариантом был спортзал, но вернуться туда получалось только поздно вечером после отбоя, а мне хотелось увидеть Алексея прямо сейчас, чтобы при свете дня обстоятельно изучить его красивое лицо для будущего портрета. Я мысленно заулыбался, представив, с каким тайным смыслом мы обменяемся взглядами в присутствии ребят, как будем говорить об одном, но подразумевать другое, понятное только нам.
Натянув спортивный костюм, я сделал короткую зарядку и пошёл умываться. В коридоре была привычная суета воскресного дня: люди сновали туда-сюда, двери постоянно открывались и закрывались. Я привел себя в порядок, бросил на кровать полотенце с умывальными принадлежностями и побежал в фойе первого этажа, где по выходным Алексей играл в настольный теннис. Там его не оказалось, и я решил зайти к нему в комнату этажом выше.
Двери у нас тогда не запирались, поэтому я заглянул внутрь, но никого не застал. Нетерпение росло: Алексей мог находиться где угодно, а искать его, прочёсывая каждый закуток здания, было неловко. От моего перевозбуждения ни один годный предлог, зачем он мне нужен, не придумывался, поэтому я начал бестолково слоняться по коридорам, надеясь наткнуться или на самого Алексея, или на его соседей.
В одном из переходов между корпусами я наконец столкнулся со знакомым мальчиком и спросил, не видал ли он моего друга.
– Так он уезжает, – ответил парень с удивлением.
– Куда уезжает? – я не понимал, о чём речь.
– Домой. За ним приехали. Лёхин батя вчера звонил, чтобы раньше его забрать. Ты разве не знаешь?
– Да-да… Точно, – я стушевался на мгновение. – Хотел ему вернуть план тренировки. Брал у него переписать, забыл отдать.
– Так, может, ещё догонишь. Я видел, они с тренером только что спускались к выходу в нашем корпусе.
– Ага, спасибо. Попробую догнать.
Я развернулся, рванул в свою комнату, и, лишь очутившись на месте, сообразил, что мне не требовалось сюда идти. Какой ещё план тренировки, я же его выдумал! Меня пронизывало чувство беспомощности. Почему он уезжает, не попрощавшись со мной? Что случилось? Что я сделал не так? Может, он не мог со мной увидеться из-за отца? Но он же ещё вчера знал, что уедет сегодня, а меня не предупредил. Почему? Я крутил головой из стороны в сторону в растерянности, ничего не понимая.
На «окошке свиданий» в нашем коридоре было пусто, я подошел и выглянул на улицу. На площадке перед входом стояла чёрная блестящая иномарка, перед ней разговаривали двое – тренер и незнакомый мужчина в коричневом кожаном пальто. Багажник сзади закрылся, и я увидел Алексея, который, скорее всего, убрал туда свои вещи. Он обошёл машину и остановился у двери с ближайшей ко мне стороны. Я затаил дыхание и прислонил ладони к стеклу, как будто хотел пройти через него и оказаться рядом с машиной. Вдруг Алексей обернулся и посмотрел прямо на меня, как тогда на лыжне перед финишем, но в этот раз не отрывал взгляда, а я боялся шелохнуться.
Что я здесь делаю? Надо мчаться туда, к нему, пока он не уехал! Меня подбросило и понесло по коридорам и лестничным пролётам вниз. Сердце стучало, я не обращал внимания, где бегу, перепрыгивая через несколько ступенек сразу. Когда я уже достиг входа, внутренняя дверь неожиданно и резко открылась мне навстречу. Я не успел затормозить и на полной скорости врезался в нее, сильно ударившись головой об острый край. Тренер, которого я чуть не сшиб с ног, схватил меня за кофту.
– Куда? Раздетым на улицу? – прокричал он, удерживая меня.
– Пустите! – я тяжело задышал.
Кое-как выкрутившись из его цепких рук, я выскочил на крыльцо. Чёрный «Мерседес» медленно удалялся от корпуса, сквозь затенённое стекло никого не было видно. Осторожно проехав по засыпанной снегом площадке, машина свернула на главную аллею и скрылась из вида за деревьями.
На улице был жуткий холод, но я не мог сдвинуться с места, словно окаменел. Несчастье давило на меня со всех сторон, пережимало горло, и я с трудом сдерживался, чтобы не расплакаться.
– А, ну-ка, марш внутрь! – я услышал окрик тренера и повернулся. С беспокойством осмотрев меня, он подошел, взял за плечо и подтолкнул в сторону здания. – Это ты о дверь так поранился? Пойдем в медкабинет, давай быстрее! Рану придави рукой.
