========== День благодарения (Митч, Малия, Мелисса, Стайлз) ==========

В тот год, когда Митчеллу исполнилось пять, снег пошел накануне Дня благодарения, и к утру стало так холодно, что все окна позамерзали, а кровати больше не оставались теплыми, как бывает, когда проснешься, потрогаешь простыни и почувствуешь, что они все еще пахнут вчерашним шампунем и теплом. А снег во дворе! Бабушкины следы на крыльце напоминают лунки от ложки в кокосовом пудинге. Вот торчит руль запорошенного трехколесного велосипеда его младшего брата, а там - плоские картонные коробки с цементными фигурками гномов. И никого нет, как на утро после Рождества. Митчелл снег любит, а вот мама не очень.

- Звонит папа, говорит: «Индейку зафаршировал черносливом». «Ради всего святого, отвечаю, пап, ты словно не знаешь, что никто из нас не ест чернослив», - говорит мама бабушке и разбивает в сковородку яйцо. Она в двух толстых свитерах и носках, а бабушка сидит в одной футболке. - И почему, спрашивается, ему бы самому не приехать? Скотт бы его забрал. От Картуила по объездной, ну там, где «Тексако». А нам теперь придется ехать по окружной трассе.

Бабушка приподнимает брови, но ничего не говорит и так все и счищает шелуху с чеснока. А мама обмазывает тосты арахисовым маслом и вытирает пальцы о штаны с земляничным узором, хотя Митча она просила так не делать.

- Печеньку! Печеньку, мама! - Гиллс врезается в маму фиолетовой магазинной тележкой, которую только что возил по кухне. Игрушечный Алекс в комочках от стирки падает на пол, Гиллс наклоняется, подбирает его и запихивает обратно в тележку. - Ыраф, Ыраф! - это он так слово «жираф» говорит. Но жирафа нет, поэтому мама дает ему крекер-носорога со злаками.

- А мне можно? - спрашивает Митчелл, но мама его не слышит. Скоро она заметит, что Майлз все молоко из тарелки разлил - теперь маме придется его переодевать. Но пока Майлз двигает алфавитное печенье по столику и сосет соску. Вот буква Эй. Вот Би. Митчелл пытается найти и другие, но в коробке только и были, похоже, что Эй да Би.

Тем временем бабушка спрашивает маму:

- Ты сколько чеснока в паприкаш кладешь?

Мама пожимает плечами и выскребает яйцо на тарелку. Желток шипит, как мятное драже в кока-коле. Рожицу мама не сделала. Наверное, забыла. Она ловит Гиллса, садит его на бедро и отбирает у Марли сгрызенный контейнер для школьных сэндвичей. Гиллс вытягивает голову над маминым плечом, чтобы увидеть, куда ушел Тинки-Винки.

- Да вот же он - в бассейне с шариками, - говорит Митчелл брату и закрывает затылок рукой, потому что Майлз дергает его за волосы. Майлзу уже год, но «мама» он не говорит, потому что сосет пустышку примерно сто часов в день.

- Кто-то другой бы просто отдал эту собаку в дом без детей, но нет! - говорит мама и пытается заставить Гиллса съесть ложку протертого шпината. Митчелл старается на них не смотреть, вдруг мама не заметила, что у Митчелла шпината нет, не надо ей подсказывать.

- Не буду! Не буду это! - вертит головой Гиллс.

- Смотри-ка, а твой брат уже все съел! И он может идти играть в «лего»!

- Мммм! - отвечает Митчелл, хотя никакого шпината он не ел. Митч любит помидоры в сэндвичах с цыпленком и когда завтраки готовит папа.

- Ну а сама-то ты много шпината в детстве ела? - интересуется бабушка у мамы. - Или эти батончики с хлопьями, ну те, что в лимонной глазури, ты помнишь? Язык вязали, а эти мамаши из родительского комитета скупали целыми коробками, будто на последний день. И младенцам, и тем, кто постарше. «Молоко от коров на свободном выпасе, органика», - говорили. Да Бог с ней, с этой органикой! Скотт в детстве одну морковь ел. Сидит и грызет в приемном покое, пока я на дежурстве. Меня считали идиоткой, и поглядите, каким он вырос! Без всех этих Миссис Совершенство и миндального молока в школьных ланчах.

Бабушка поднимается со стула и отряхивает джинсы. Она даже зимой пахнет все так же - каникулами, сдобными крендельками и ирисками.

Потом начинается снегопад, а бабушка уехала.

- Как думаешь, может быть, она обратно поедет? - спрашивает Митчелл. - Снег же. Как она дорогу найдет?

- У бабушки хорошая машина. А вот у папы - не очень, - мама дает Митчу какао и убирает волосы с его лба.

- А у дяди Стайлза?

- Наверное. А почему ты спрашиваешь?

Митчелл показывает пальцем в окно и отпивает какао из кружки - над губой появляется пенка, как бывает, когда пьешь молоко или ешь пирожное со взбитыми сливками. Митчелл слизывает ее языком.

- А ну посиди здесь, - говорит мама. Смешная! Словно в такой снегопад можно куда-то уйти. Наверное, и школы завтра не будет.

- Сейчас я открою дверь, а вы бегом на диван, - мама обувается в розовые шлепанцы.

- Но ведь снег! - напоминает Митчелл, но мама уже ушла, а вместе с ней и Марли. Вот такая у Митча мама: в шлепанцах на носки да во двор! А потом подкручивает термостат, и папа, как и все, кто родился в октябре и любит замороженный йогурт с мятным сиропом, всю ночь ходит по дому в одних трусах, открывает дверцу холодильника и гремит льдом в кружке. «Потише там нельзя?» - сердится на него мама. «У нас уже даже молоко скисло, такая жара!». «Так ты больше холодильник открывай!».

Мама возвращается, а с ней дядя Стайлз. Братья Митчелла сидят перед телевизором и пьют шоколадное молоко. Митч знает, что заставить их оторваться от мультиков могут только папа и мигалка на машине дяди Стайлза.

- Они из Беркли выберутся не раньше полудня - в пансионе все крыло мальчиков огородили, пока не расчистят крышу. Говорю: «Да бросьте вы эти вещи, что, дома не найдем ему пижаму?». А Лидия: «У него там «Высший замысел», он без него дальше бистро на углу не уедет», - говорит дядя Стайлз маме и разматывает шарф, стряхивая снег на джинсы и поскрипывающий под ботинками ламинат. Такой снег наводит Митчелла на мысль о хлопьях в йогуртовой глазури, какие дедушка Тейт покупает в универсальном магазине в Картуиле.

- Ну что, приятель, продаем в этом году ореховое печенье? - улыбается дядя Стайлз и открывает коробку с пончиками. - Знаешь, мы с твоим папой те еще игроки в бейсбол, но когда мы были немного постарше тебя, мы получили значки скаутов, которые за лето продали больше всего печенья.

- Вы были скаутами? - удивляется мама.

- Ну а кто в двухтысячные ими не был? Это все бесплатные карамельки и поездки в лагерь в Касл-Рок. Как сейчас помню: запах арахисового масла, старого мыла «Айвори» и бензина.

- Я тоже была в Касл-Рок, - говорит мама. - Там готовили отвратительную запеканку из тунца.

Дядя Стайлз похлопывает себя по джинсам.

- Так вот, дружок: на школьной ярмарке мы продадим столько печенья, что деньги на новую форму для детской лиги не придется собирать еще лет пять. И в следующем году на отборочных испытаниях мы будем сидеть на трибунах с плакатом «Короли печенья младшей школы Бикон-Хиллс болеют за Митчелла МакКолла» и смотреть, как ты отбиваешь мяч.

- Правда? - спрашивает Митчелл. А мама спрашивает:

- Кофе будешь?

Митч знает, что разговоры о бейсболе ее расстраивают, потому что у Митчелла астма и его никогда не возьмут в команду. Но дядя Стайлз всегда говорит, что, если ты хочешь, чтобы в жизни творились чудеса, надо уметь их видеть.

- У тебя все получится, дружок, вот увидишь, - дядя Стайлз сжимает его руку и дает ему самый большой пончик из коробки. Круглый, как бейсбольный мяч.

- Ты шпинат не ел, - мама наливает Стайлзу кофе в папину кружку, но обращается к Митчеллу. - Думал, раз я твоего брата кормлю, то ничего не замечу?

- Разве не ты делала мясной рулет по рецепту, взятому с банки с готовым томатным соусом?

- Ой, замолчи, - говорит мама, а потом на лице у нее появляется странное выражение. Это взрослые думают, что Митчелл ничего не помнит, но иногда, лежа в своей постели, он вспоминает, как пах перезрелый инжир, мотыльки бились в затянутую сеткой боковую дверь, а дедушка Питер посадил его в машину прямо в пижаме, отвез в круглосуточный «Макдональдс» и разрешил пить кока-колу.