С той поры многое становится неважным. Мелочи стираются из воспоминаний, выгорают под солнцем, а значимое обретает острую тень – заполняет собой освободившееся пространство. В этом срыве Дайчи как будто избавляется от бренной рутины, суеты и шелухи, остается только важное: боль, учеба, волейбол и… Куроо.
Пока он пребывал в шоке от самого себя, пока чурался, не верил, прокрастинировал, ревновал, сходил с ума от страсти и пытался удержать свое покачнувшееся мировоззрение на плаву, все еще можно было терпеть. Но с приходом весны терпеть становится невозможно. Дайчи просто не хватит на все это. Любить, скорбеть, злиться, задыхаться, играть, учиться и плакать. Трещина, что появилась в нем и росла весь последний год становится непреодолимой бездной. И ничто не сможет ее наполнить. После смерти отца – уже больше ничто, сколько бы Дайчи ни цеплялся за Сугу, волейбольный мяч и свои такие правильные-неправильные чувства к человеку, который никогда не увидит в нем никого, кроме знакомого соперника.
Решение приходит спонтанно. Оно, как тот срыв, внезапное и сплошь на адреналине. Но успокоившись, Савамура детально рассматривает его со всех сторон и находит чрезмерно прагматичным – он угодит каждой из своих набитых оскомин. Он задумывается о службе по контракту – вместо политехнического университета; без лишних расходов на обучение, питание и проживание, которые принесли бы проблемы матери; по стопам отца – отставного военного, проведшего треть своей жизни на боевом эсминце и мечтавшего увидеть сына в форме, но никогда не настаивавшего на выборе будущей профессии; и без зазнобы в сердце – то и так уже выедено червями до состояния дуршлага – с глаз долой, из сердца вон.
И сначала он заикается об этом решении матери – осторожно поднимает тему и старается быть убедительным, но та все равно смотрит повлажневшими глазами. Прикасается к его щеке, ерошит волосы на затылке, просит не торопиться, не губить ни себя, ни собственные перспективы, не делать этого только ради отца. Но Дайчи-то старается только ради собственной шкуры – если он не найдет порядок для хаоса в своей голове, он точно сойдет с ума. И вот тогда от его жизни не останется вообще ничего. Мать этого понять не может, и тогда Савамура рассказывает лучшему другу – ему нужно хоть одно подтверждение того, что эта идея небезнадежна. И Суга, милый, добрый, всепонимающий Суга, даже не думает отговаривать его от принятого решения. Он согласен с матерью Дайчи в том, что служба – это на порядок сложнее и опаснее, но согласен и с самим Дайчи – лучший способ отстроить руины заново – когда у тебя под ногами есть монолитный фундамент.
После этого все кажется достаточно просто – подать документы, пройти еще одни экзамены по стандартным дисциплинам и физической подготовке, медосвидетельствование, собрать минимум вещей и коротко попрощаться с родными и близкими. Свои личные гештальты он всегда открывал легко. Закрывать правда не всегда удавалось, но об этом потом.
Сейчас же Савамура погружается на новое неисследованное дно – военная структура так же полна бюрократических заморочек, преемственности и фаворитизма, как и любая другая государственная отрасль. Но Дайчи все равно считает, что последний запас своей удачливости он исчерпал именно когда подписал контракт – он проходит отбор в спецподразделение военной Академии. Там готовят не суперсолдат и не штабных грызунов, а группы быстрого реагирования, разведку и десант. И следующие два с половиной года проходят в новых изнуряющих тренировках, в муштре, на полигонах и плацах. В первых боевых задачах, практиках и экзаменах.
Все в тех же боли, поте и крови, но их хотя бы Дайчи выбрал сам. Как он и рассчитывал, его черепную коробку успешно набивают абсолютно новыми мыслями. Вытесняя старые и не оставляя времени для сублимации. Еще лучше. Не об этом ли он мог только мечтать?
Единственное, чего ему не хватает, это общения с матерью, Сугой и старыми друзьями. Во время учебы связываться получается всего несколько раз в месяц, после выхода «в поле» – и того реже, и Дайчи периодически остро скучает – все-таки семья. Привык он, все еще не может оставить свое прошлое. Прошлое, которое иногда категорически отказывается становиться всего лишь воспоминаниями. И не выходит у Савамуры – мать и отец, Карасуно и Нэкома, любовь и смерть, которые не оставят его в покое.
Дайчи больше не видит снов – уснуть бы вообще в громком гуле болтающейся в воздухе вертушки. Или не уснуть слишком глубоко где-нибудь под деревом в джунглях – опасность там везде и всюду. Но он часто вспоминает. Сугу и Асахи, Ною, их гениальную парочку и всех остальных. Суга все-таки поступает на медицинский – терапия или педиатрия – выбор не то чтобы самый сложный. Дайчи рад за него. У Коуши все получится – такой, как он, несгибаемая опора, способный сохранять хладнокровие в тяжелых ситуациях и до невозможности добросердечный человек станет отличным доктором. Однозначно. И Савамура даже понимает отчасти, почему выбор Ойкавы пал на Коуши – сколько у первого было самомнения, столько же было и комплексов, а Сугавара никогда не акцентировал на них особого внимания. Рядом с ним Тоору всегда чувствовал себя совершенным. Он верил в это с легкой подачи самого Суги – уверенность того в чужих силах всегда была непоколебима. Коуши смог поддержать Ойкаву даже лучше, чем Иваизуми, и, наверное, поэтому фиксация у Ойкавы именно на нем. Савамура все еще не знает, что произошло между ними за «Макдаком», но Суга упоминал Хаджиме несколько раз, и стоит только чуть внимательнее присмотреться, то уже можно что-то понимать. Крепкая детская дружба периодически могла и не справиться с пубертатным периодом подростков, могла дать трещину и трансформироваться. Дайчи не хочет строить слишком заумные теории – он предпочитает останавливаться на простом. Поэтому и не удивлен, когда Дурокава начинает сублимировать на Коуши. Одумается – само пройдет. Нет – можно попытаться построить какие-нибудь отношения.
Зато с самим Сугой сложно. Дайчи уверен, что тот мог бы подружиться и с Годзиллой, и с внеземной цивилизацией, и с заварочным чайником, но абсолютно не знает, кто бы смог заставить друга почувствовать еще более глубокую симпатию. Он действительно не может даже предположить, кому достанется такое чудо, как его друг, но истово надеется, что повезет человеку, которого бы одобрили сами Боги – он им об этом непрестанно молится. Не загадывает на каждую гипотетическую девушку, но и вообразить рядом с ним Ойкаву тоже фантазии не хватает. Это же Ойкава. Вот только Тоору принимает протянутую руку помощи, а таскаться начинает за Дайчи – черт ногу сломит в этой его психически больной голове. Дайчи бы со своей разобраться. Особенно тогда, когда Куроо занимает там слишком много места.
Первая встреча кажется далекой и полузабытой – остаются только самые яркие фрагменты: наглая ухмылка, хитрый взгляд и крепкие пальцы в его ладони. Дайчи ото всего этого разом коротит, как от оголенного провода. Прошибает потом, а внутренности ошпаривает кипятком. Никаких бабочек – внутри него жалящие смертоносные москиты, заражающие его невиданной разновидностью энцефалопатии. Лучше бы Савамура умер тогда, чем сейчас вот так мучиться.
А он мучается – и в тренировочном лагере, и дома, и в школе, и на соревнованиях. Как какая-то паршивая инфантильная особа, обожествляющая своего избранника. Вот только Дайчи хоть и не собирается падать в обморок, превозносить эти чувства или страдать вечно, но и отпустить все это больше не может. Хватило одного взгляда, чтобы этот яд проник в кровь, и теперь Савамура медленно, в муках умирает. И все еще сомневается, что хочет найти от этой болезни лекарство. Он – неисправимый мазохист, он знает это.
Ему не нужно учиться держать лицо, чтобы скрываться – оно всегда было не самым выразительным. Отец даже однажды хвалит его за это в шутку, но Дайчи воспринимает как плюс – на площадке нужно уметь держать себя в руках. Но это не значит, что он собирается закрываться и от собственных друзей. Хотя бы от Суги и Асахи. О, об одержимости Дайчи Асахи мог бы слагать легенды – так это было нетривиально, а Коуши вообще отнесся с восторгом – первая любовь – это так романтично. Но все восторги и романтика закончились почти сразу же, и ближе всего к истине оказался именно Адзумане – легенда про фееричного дурака, которым оказался Савамура, безответно влюбившись в эксцентричного соперника. Такого же капитана, как и он, такого же подростка, такого же парня. На этом проблемы только начинались, а потом быстро превратились в то самое злосчастное болото, в котором Дайчи тонет и по сей день. Он бы пошутил про лягушку, которая все еще ждет своего принца, но очень скоро ему стало не до шуток. Началась весна, и жизнь Савамуры окончательно превратилась в филиал Бедлама.
