Драко зарывается пальцами в волосы на чужом затылке и с силой сжимает, причиняя боль. Другой рукой он притискивает Поттера к себе за талию, стремясь не оставить между ними ни миллиметра пространства. Он пропихивает колено между чужих ног, бьется им о стену, но не перестает стискивать аврора в объятиях.

– Я… блядь… никогда не пытался… обвинять тебя… – когда дыхание становится жизненно необходимым, он ненадолго отрывается, чередуя поцелуи на щеках, скулах и челюсти с короткими фразами, призванными объяснить, что он думал о нем на самом деле. – Я… всего лишь хотел… чтобы ты, идиот несчастный!.. Не подох там где-нибудь от истощения… чтобы хоть немного держал себя в руках… чтобы знал, что мне не безразлично…

На этом мысль останавливается, а Поттер сам втягивает его в новый глубокий поцелуй. Сам прижимает и прижимается, а с Драко спадает первое ошеломление собственными действиями. Он целует Поттера? Он целует Поттера! И тот отвечает! Неужели наконец-то понял?!

– Сказал бы раньше… – отрывисто бросает Гарри, когда они снова прерываются, и Драко тут же вспыхивает опять.

– Сколько, по-твоему, раз я пытался?!

– Так… ни разу… – аврор вдруг осекается, расслабляет руки и теперь обнимает почти нежно, пытаясь осознать, что он говорит и что, собственно, тут сейчас происходит.

– Значит, дело только в способе? – Драко цедит сквозь зубы и снова не может сдержать злость – то есть Поттеру нужно было его признание, чтобы понять? Нужно было вывернуться наизнанку и кинуться на него, чтобы тот принял наконец чужое беспокойство о его персоне? Нужно было залезть ему языком в глотку, чтобы аврор мог наконец нормально разговаривать с ним? Так, что ли?! Тогда Драко знает способ еще лучше. О, гораздо, намного лучше.

Он отрывается от него, но моментально перехватывает за руку, тащит на выход из курилки и недолго петляет по коридорам – в его отделе давно уже все разошлись по домам, а его кабинет запирается на ключ, и никто не сможет помешать ему доказывать Поттеру хоть что-то. Кроме самого Поттера, конечно.

Но Гарри, кажется, и не думает ему мешать. Когда Драко толкает его к столу, тот быстро усаживается прямо на пергаменты и снова сам тянется за поцелуем. Малфой дергает с его плеч мантию, тащит рубашку из-под пояса брюк и не думает останавливаться даже если это – полное сумасшествие. Аврор к концу года все-таки успел сойти с ума и утащил в свое безумие и Драко. А иначе, чем объяснить то, что слизеринец между хаотичными поцелуями шепчет запирающее заклинание и совершенно не против, чтобы чужие руки тоже настойчиво пытались его раздеть? Только безумием. Бешеной горячкой отчаяния, безысходности и боли, в которой они тонули эти полгода. И от нее не спастись, если не найти хоть какой-то выход для этих эмоций. Если не позволить себе расслабиться хотя бы на мгновение. Если не почувствовать наконец, что ты в этом безумии не одинок и рядом обязательно найдется кто-то, на чье плечо ты сможешь опереться…

Драко спускается к оголенной шее Поттера, оставляя на ней засосы, и торопливо расстегивает рубашку. Гарри ерзает по столешнице, мешает руками, пытаясь расстегнуть рубашку Драко, стонет и поддается навстречу, сжимая чужие бедра своими коленями. Они оба возбуждены до предела. Так, как никогда раньше. Так, как у них никогда не было и не будет. И они оба не смогут терпеть эти ласки слишком долго. Чужие поцелуи, чужие руки и безмолвные просьбы в глазах. Драко расстегивает чужую ширинку, и Гарри тут же тянется к его брюкам. Малфой торопливо стаскивает его штаны, а Поттер тут же прижимается членом к освобожденному из одежды члену Драко. У них срывается дыхание и выдержки совсем не осталось, но если бы Малфой хотел ему только отдрочить, то давно бы уже залез ему в штаны. Нет, он хочет всего и сразу. Так, чтобы Поттер понял наверняка, навсегда и с первой попытки. Что ни за что на свете и ни при каких условиях нельзя пренебрегать Драко Малфоем.

Он сжимает их члены в кулаке, шепчет в руку смазывающее, сильно двигает несколько раз пальцами, а потом пытается уложить аврора на стол, но Гарри стискивает его плечи, снова целует и горячо выдыхает прямо в губы.

– Так хочу!

Черт с тобой, раз так. Драко спускается рукой ниже, оглаживает мошонку и резко, без предупреждения, вставляет палец в анус на одну фалангу. Поттер шипит то ли проклятие, то ли поощрение, но все равно зажимается, и Драко шипит в ответ.

– Расслабься, черт!..

Но Гарри напряжен, опирается на его плечи, обнимает ногами за талию, и Малфою приходится причинять боль. Аврор продолжает ерзать и тереться о его член своим, а у Драко звезды плавают перед глазами. Если он сейчас его не трахнет… то они оба загремят в Мунго с сердечным приступом. Прямо со спущенными штанами. Поэтому он все-таки толкает Гарри на спину, склоняется следом за ним и целиком погружает палец в чужое раскаленное нутро. Он был прав – так легче. И так действительно проще – очень скоро палец уже свободно ходит в растянутой мышце, и Драко добавляет второй и смазки, а Поттер добавляет стонов между поцелуями. Он не отрывается от него ни на секунду, стискивает плечи, царапает спину, трется об него и безудержно хочет. И это лишает Драко последнего контроля над собой. Как только он касается простаты и Поттера выгибает над столом, он тут же приставляет головку ко входу и толкается внутрь. Сначала медленно, потом постепенно глубже, пока не входит до самого основания. Они синхронно замирают, Гарри распахивает глаза и не отрываясь смотрит на него, а потом вдруг дергает уголком рта в подобии улыбки и шепчет.

– Давай…

И большего Малфою не надо. Он сразу задает быстрый, не глубокий темп, сильный, но не причиняющий острой боли. Про боль Поттер решает сам – выгибается снова, движется навстречу, вскрикивает и тяжело дышит. Но они оба уже не могут это остановить. Да и не хотят.

Закончится все это только оргазмом, когда аврор забрызгивает свой живот и грудь спермой, а Малфой выгибается назад, войдя максимально глубоко, изливаясь внутрь и чувствуя, как Поттер его сжимает. С минуту они тяжело дышат, приходя в себя, но как только Драко собирается отстраниться, Гарри тянет его на себя за плечи, прижимает грудью к груди и прикасается припухшими губами к чужому рту. Так они проводят еще несколько минут, пока Малфой не поднимается с него, а Гарри не садится, чуть морщась. И снова они замирают, глядя друг на друга…

– Попробуешь сказать что-нибудь навроде «спасибо», и я тебя убью, – тихо предупреждает Драко.

– Тогда как мне ответить, чтобы было правильно? – резонно интересуется Гарри, но тоже со всей осторожностью, на какую способен и которая все равно не помогает – Драко тут же вспыхивает.

– Ты… – начинает он, но аврор прерывает его, хватает за талию, снова притягивает к себе и утыкается лбом в чужие ключицы. Молчит, но, похоже, это и было тем правильным ответом, что он выбрал.

На этот раз они молчат дольше. Размеренно дышат и прикрывают глаза. Поттер выводит круги пальцами на его спине, а Драко разминает чужой затылок. А потом шепчет очищающее, и они начинают одеваться. Неловкости пока нет, но она обязательно появится, когда кто-нибудь из них решится обсудить произошедшее. Но пока они молчат. Пока одеваются, выходят из кабинета, а потом расходятся в одном из коридоров – Поттер снова в Аврорат, а Драко – домой, они могут думать, что все это было продиктовано только взаимным безумием.

А вот через день, когда выяснится, что Сириус наконец вернулся, они уже не смогут использовать только одну причину для того, что сотворили.

========== Глава 16. Менуэты, гавоты, вальсы ==========

Глава 16. Менуэты, гавоты, вальсы

Сириус возвращается, и все моментально встает на свои места. Они все испускают вздох облегчения и скидывают непомерно тяжелый груз ожидания со своих плеч. Ремус не может не радоваться. За Сириуса, за Люциуса, за Гарри. За Драко и Северуса. За себя – все они ждали и дождались. И теперь Лунатик наблюдает за уже совершенно привычной суетой – Сириус мечется между Министерством, журналистами и своим агентством. Магический мир снова находит пищу для сплетен, и все это далеко не так плохо. По крайней мере, теперь они могут закрыть дело о «красных масках» окончательно и снова надеяться, что с настолько «крупной» преступностью покончено.