Точно так же, как это делают работники агентства, точно так же, как это делает Люциус, наняв магглов для поиска в маггловском Лондоне, точно так же, как это делают авроры, с которыми Поттер поддерживает связь. Но все оказывается тщетно. И Гарри сходит с ума. Он мучается неизвестностью и страхом, он загоняет себя до изнеможения, не в силах терпеть бездеятельность, он изо всех сил старается не терять надежды… Пожалуй, только на ней он и держится. Потому что именно надежду в нем поддерживают все, кому не лень – Ремус, Люциус, Митчелл со Снейпом, что разрабатывают какие-то поисковые зелья, и Гермиона, которая хочет найти Бродягу через магическую связь.

Не помогает только Малфой-младший – наглый хорек лезет под руку, строит презрительные рожи и при каждой встрече спрашивает о том, нашел ли он Сириуса, чуть ли не глумясь. И Гарри срывается раз за разом. Вот только не Малфою его обвинять! То строил из себя беспокоящуюся невинность, а теперь сыплет соль на раны фунтами. Да рычит в ответ, кроет матом, провоцирует, но палец о палец еще не ударил, чтобы самому сделать хоть что-то для Сириуса. Гарри терпит до последнего, отмахивается, когда может, игнорирует по мере сил и все равно однажды срывается – доходит до драки, и если бы не вовремя подоспевший Забини, то Поттеру точно светил бы строгий выговор. Гермиона, когда об этом узнала, пришла в такую ярость, что Гарри поневоле отпрянул, испугавшись разгневанной волшебницы. Нет, она не кричала, но говорила так, что у аврора перехватывало горло и было очень трудно дышать. Она говорила о том, что Поттер перепутал свое беспокойство с одержимостью, которая в итоге стала опасна для окружающих. Что его правильно отстранили от дела – он не может себя контролировать, бесполезен и не видит очевидного. Что забыл, что он далеко не единственный, кто работает не покладая рук над делом исчезновения Бродяги, и что каждому из них больно и тяжело, но только Гарри почему выставляет себя обманутой жертвой…

Поттер задыхается от гнева, слыша ее определения, а потом понимает, что подруга как всегда права. Он должен хоть немного остыть, успокоиться, выдохнуть, а потом начать заново, очистив свое сердце и сознание от мешающих работе чувств. В назидание Гермиона вызывает Драко и ведет их к Снейпу – подтверждать свою теорию. Малфой молчит по дороге, смотрит хмуро, но больше не пытается задеть. Наверное, хочет отвернуться и сплюнуть от отвращения, а может быть, и вовсе послать их куда подальше. Как оказалось, он очень быстро сменил свою милость на гнев. Гарри не верит, что когда-то мог с ним нормально разговаривать, просить у него прощения, даже танцевать… Очень быстро Хорек перестал вызывать у него желание с ним общаться. Настолько, что почти обидно. И именно при Гермионе у них получается в последний раз спокойно поговорить.

– Они… не подтвердили связь? Вы что-то знаете об этом? – Грейнджер хмурится, окидывая их взглядом, и Малфой пожимает плечами, а Поттер отводит глаза.

– У меня нет причин не доверять в этом вопросе Северусу, – отвечает Драко. – Он сказал, что это была инициатива Сириуса.

– А он, по-твоему, должен был лечь под твоего отца вот так просто? – злится Гарри, хотя и понимает, что злость им сейчас ничем не поможет.

– Хмм… Я, конечно, понимаю, что этот брак… не самый однозначный… – медленно проговаривает Гермиона, продолжая на них смотреть. – Но вы сами ничего не хотите мне сказать?

– Нет, – они синхронно качают головами, только сейчас осознав, что девушка не была в курсе всех тонкостей этого брака, и возможно, ей и дальше не стоит их знать.

– Тогда нет смысла выяснять, кто виноват, раз факт остается фактом. Как и сказал мистер Снейп, если бы связь была полноценной, мы бы нашли Сириуса очень быстро, а теперь нам стоит поискать другие пути, – подытоживает она.

– Спасибо, Герм, – вместе с отхлынувшей злостью Гарри накрывает раскаяние.

– Не стоит, Гарри, но я надеюсь, моему парню больше не придется подставляться под ваши кулаки, – она укоризненно смотрит на них обоих, предупреждая, что терпит такое их поведение в последний раз, и в одиночестве уходит.

Они молчат, оставшись наедине, и аврор тоже собирается уйти, но Малфой его останавливает.

– Поттер… – чужие холодные пальцы ложатся на его предплечье, и Гарри вздрагивает от мгновенно вспыхнувшей во всем теле боли – только сейчас он вспоминает, как Малфой бил его, не сдерживаясь, как он сам отвечал на удары, как они вцеплялись в друг друга – и эта фантомная боль заставляет его опомниться и вырываться из хватки.

– Не надо, Малфой. Мы уже все выяснили, – четко произносит он через плечо. – И у меня все еще слишком много работы, чтобы тратить свое время на тебя.

Он уходит следом за Гермионой, стискивает кулаки, стремясь побороть свой гнев и выкинуть Драко из головы. У него, все же, действительно полно неотложных дел, а выяснять, кто из них за кого больше беспокоится, ему надоело до чертиков. Пусть Малфой делает, что хочет, только не лезет к нему.

И он не лезет, но на его месте оказывается Блейз. Гарри не знает, подослал его Хорек или Гермиона, все еще обиженная и не желающая говорить с другом напрямую, но Забини приходит в курилку каждый раз, когда Гарри оказывается в Министерстве, и каждый раз доводит его до белого каления. Забини и на День Победы довольно ясно выразился, что не в восторге от поведения аврора, а теперь и вовсе не стесняется в выражениях. Гарри терпит раз, другой, третий, а потом, так же, матом, отправляет его восвояси – с Гермионой он поговорит сам и, если нужно, еще раз извинится, а если Забини шпионит для Малфоя, то пусть тот сам к нему приходит – его Гарри тоже не прочь обматерить.

И Блейз уходит. К осени Гарри все-таки мирится с Гермионой, а Малфой опять начинает мелькать на периферии зрения. Старается не встречаться с ним взглядом, но проходя мимо, шепчет на грани слышимости проклятия в его адрес. Черт возьми, как будто они снова на пятом курсе, и на Гарри объявлена охота. Он не может понять этого изменившегося отношения, да и не особо старается – дел у него и вправду невпроворот: кража из Музея магических предметов, жестокое обращение с домовыми эльфами, убийство кентавра, замаскированное под самоубийство, растление несовершеннолетней магглы магом – за эти полгода на него сваливается столько, что он не понимает, как до сих пор держится на ногах, и при этом еще и Сириуса ищет. Но до точки кипения его доводит последнее дело.

Сириус как-то раз сдал им мелкого контрабандиста – дело быстро раскрыли, но очень скоро выяснилось, что тот был связан с куда более опасными личностями, и авроры продолжили разработку его дела. Сейчас же им попадают в руки новые улики и свидетельства, и постепенно они выходят еще на нескольких участников картеля. Берут одного за другим, а на последнем преступнике случается промашка. Того кто-то предупредил, и они начинают долгую, нудную погоню в несколько недель – хитрец мелькает то здесь, то там, путает следы, попадается на глаза и снова уходит из-под носа. Гарри не может понять – то ли тот хитро заманивает в ловушку, то ли действительно пугливый дурак и не умеет грамотно «ложиться на дно». В итоге получается, что – дурак, но в ловушку Поттер и еще несколько авроров все-таки попадают.

Чем-то этот дом напоминает ему тот, в котором пропал Сириус, вот только здание недалеко от Ноктюрн-аллеи и напичкан магией так, что чувствуется кожей. Они окружают дом, Гарри идет первым и попадет в те самые, отнюдь не метафорические, ловушки – на неосторожный шаг пол проваливается у него под ногами, и он оказывается в подвальном помещении. Там же, пытаясь подняться по лестнице, на него, неизвестно откуда, чуть не сваливается огромный валун. В коридорах полно летающих дротиков, наверняка с ядом, а в комнатах – и того страшнее – то зыбучие пески, то гигантские тарантулы. Весь дом оказался надежно защищенным убежищем какого-то маньяка с многочисленными маниями, а для них – сплошной полосой смертельных препятствий. Что же он прячет там, этот наглый и, по всей видимости, все-таки не глупый продавец запрещенным товаром?