Скорее, даже жестокая, потому что в другой из вечеров Конгфоб встречает в кафе свое наваждение. Поддавшись нелепому порыву, он заказывает клубничное молоко, так любимое его наставником, и, как назло, Пи‘Артит появляется рядом. А Конг к этому абсолютно не готов. Не готов смотреть в глаза человеку, ради которого пошел бы на что угодно, которому отдал бы все, что у него есть… И он и отдает это треклятое молоко, притворившись, что не знает человека, стоящего рядом с ним. Потому что он действительно не знал, что так все получится. Потому что действительно не знает этого человека. И, пожалуй, больше не захочет узнать, получив его ответ.
Ему останется только смириться с этим. Вот только как это сделать он ума не может приложить. Сколько бы он ни пытался как-то с этим справиться, у него ничего не выходит. В отчаянии он даже спрашивает об этом у Пи‘Плэ. Он не хотел идти на свадьбу, зная, что новой встречи и новой боли не избежать, но раз уж идет, может быть, сможет получить совет. Наставница ошарашивает его тем, что встречалась с Пи‘Брайтом – старшекурсник производил впечатление ветреного парня, крайне ненадежного и волочащегося за каждой юбкой. Но Пи‘Плэ лишь улыбается, вспоминая о нем. Говорит, что если встречи не избежать, то можно просто улыбнуться друг другу и двигаться дальше. Ведь любовь все равно остается прекрасным чувством, даже если может быть болезненной.
Уверенные слова вселяют в Конга маленькую, но надежду. Надежду на то, что у него получится однажды – так же вспоминать без боли, так же улыбаться и действительно перешагнуть через все это и идти дальше. Но все его надежды рушатся, даже не окрепнув – Пи‘Артит нисколько не хочет ему помогать, заводит совершенно нелепую, «непринужденную» беседу после совместной фотографии, и Конг не может этого вынести. Он останавливает его и может только просить. Не нужно притворяться «добрыми друзьями», не нужно говорить со мной, если одно только мое присутствие для тебя некомфортно, не нужно врать ему и давать совершенно напрасные надежды. Они никогда не исполнятся. Просто дай мне время, чтобы пережить это. Иначе он действительно пожалеет, что пришел сюда. Ведь сейчас у их наставников самый главный в жизни праздник, и не стоит омрачать его собственными неясными чувствами.
Весь оставшийся вечер Конгфоб старается держаться, не смотреть на наставников и их лидера. Получается плохо. Он все еще не готов отпустить его. Настолько, что даже отказывается возвращаться домой с Пи‘Плэ, намереваясь устроить себе прогулку и снова погрузиться в тяжелые мысли. Но он опять натыкается на Пи‘Артита… Наставник говорит, что голоден, зовет его поужинать вместе с ним, а Конгфоб не может не мучиться от терзающих его сомнений: кажется, всего лишь несколько часов назад он просил его не давать ему надежду, но Пи‘Артит снова поступает по-своему. А Конг снова подчиняется. Этот вечер будет бесконечно долгим…
Показная забота с этими палочками, фрикадельками, долгими взглядами в придорожной забегаловке, в которой проходит их ужин, просто выводит его из себя. Ведь Конг только что просил тебя, а ты продолжаешь сыпать соль на его раны, снова мучаешь его. А потом Конг понимает, что все эти неуклюжие метания и ужин – лишь предпосылки к чему-то большему. Его наставник никогда бы не стал издеваться над ним в этой ситуации, а значит, есть что-то еще. И скорее всего он хочет поговорить с ним об этом. И Конг решает подождать, пойти за Пи‘Артитом, пока тот не будет готов к этому разговору.
Но к тому, что говорит наставник невозможно быть готовым – тот проверяет, не отказался ли Конг от своих чувств, готов ли продолжать идти за ним, не зная, куда этот путь приведет и насколько он будет долгим. Но Конгфоб не мог и думать об этом. Да, смирился с отказом, но никогда и ни за что не смог бы отпустить этого человека из своего сердца. Но наставник идет дальше, спрашивая, осознает ли Конг, что отношения между мужчинами – это совершенно другая ответственность. Но для Конга это никогда и не было проблемой – нести ответственность ты их всех очень хорошо научил. Тогда наставник напоминает, что они – старший и младший, и Конг уже отчаивается понять смысл этого разговора, как и то, что пытается сказать ему Пи‘Артит. И тогда наставник дает ему еще одну подсказку, говоря, что тот знает его как никто другой: его предпочтения, его дурные привычки и черты характера. Спрашивает его, готов ли он принять его со всем этим багажом. И вот тут Конгфоб понимает, к чему все это было – наставник дает ему шанс. Шанс вступить в эти отношения, полностью осознавая, через что придется пройти и с чем придется столкнуться. Но Конг готов, и теперь его очередь спрашивать – а готов ли наставник? Тот заминается на несколько секунд, делая их самыми пугающими в жизни Конгфоба, а потом говорит, что готов узнать его лучше. И Конгфоб не может поверить в то, что слышит, не может поверить, что самое невероятное все-таки случилось. А ведь он даже в лотерею никогда не выигрывал. Безудержное счастье вмиг наполняет его жаркой волной, рвется на лицо в неконтролируемую улыбку, и Конгфоб совершенно не может да и не хочет ему сопротивляться, желая услышать более конкретный ответ. Но вместо него Пи‘Артит просто притягивает его к себе и целует в губы, тем самым подтверждая, утверждая и доказывая право Конгфоба на счастье. И первокурсник не может перестать улыбаться, принимая его. Не может больше бояться, что его чувства никогда не достигнут этого человека – ведь теперь он наверняка останется в его сердце. Через что бы им ни пришлось пройти, сейчас, завтра и даже через год эти чувства останутся с ними навеки. Конгфоб больше не один. Как не одиноко и его сердце.
6. Расставание шесть
Сладкую эйфорию приходится удерживать силой. Сосредотачиваться, останавливаться, задерживать дыхание. Чтобы глупое сердце не выскакивало из груди, чтобы смогло выдержать то количество счастья, что он сейчас испытывает. Потому что к нему он не привык. Не привык еще к мысли, что – все, теперь уже можно. Бой окончен и можно праздновать победу с чистой совестью. И этому придется учиться – учиться сдерживать не только боль, обиду и страх, но и счастье, и любовь. Ловить себя на совершенно неконтролируемой улыбке, поплывшем взгляде, учащенном сердцебиении, отдергивать и медленно про себя считать до десяти.
Он научится. Обязательно научится, потому что его Пи – тоже учится. Снимать маску непримиримого лидера, открываться хоть немного перед другими людьми и показывать свой характер без утайки. Например, когда группа наставников застает первокурсников у доски с результатами экзамена. Режим «злого наставника» включается моментально и настолько неотделим от привычного образа, насколько неуместен прямо сейчас – все они признали друг друга, и больше нет необходимости в старых ролях. Даже друзья Пи, без сомнений и посмеиваясь, открыто говорят ему об этом. Но Артит и так знает – просто привычка – второй характер, и он, не смущаясь, переводит тему на учебу, отмечая заслуги первокурсников. И вот тут Конгфоб не может сдержаться – это не только их заслуга – большая часть принадлежит наставникам и конкретно – Пи‘Артиту. И Конг сделает все, чтобы стать таким же. Стать наставником, который может гордиться своими младшими, приложив максимум усилий. Артита такое заявление, конечно же, удивляет, и, пока он не понял истинного смысла желания Конгфоба, тот торопливо желает ему тоже добиться успеха в учебе. И вот на что Пи реагирует. Но Конг и не думал сейчас подначивать его – это снова забота, которую нужно учиться принимать.
Наставник уходит, а Конгфоб может наконец расслабить подрагивающие пальцы. Он начинает походить на влюбленную фанатку, еле сдерживая порывы в лицо говорить о том, какой Пи классный. Он ведь уже знает, что на Артита не стоит давить слишком сильно. Особенно сейчас, когда они еще только учатся этим отношениям.
Он выдыхает, отвлекается наконец и чувствует на себе внимательный взгляд. Толпа учеников уже давно потеряла интерес к устроенной недо-выволочке, и только один человек продолжает оценивающе смотреть на Конгфоба. И он кивает Ваду, легко встречая его взгляд. Им стоит поговорить – Конг не хотел бы скрывать свои чувства от него. Как не хотел и хвастаться, и давать советы. Когда разговор случается, Вад лишь вздыхает – немного грустно, немного обреченно, немного радостно. Они оба знают, что никакие слова или советы тут не помогут – все, что происходит с ними, зачастую, зависит только от них самих, и если Вад не может найти в себе силы что-то изменить, Конгфоб не сможет ему помочь. Лишь продолжить поддерживать смятенное сердце друга. Он не знает, чего хочет Вад от Пи‘Прэма, но пока тот сам не определится, сделать ничего нельзя. Как нельзя и отвергнуть эти чувства – Конг на собственном опыте убедился, что не получится.
