Наставник чертыхается, хмыкает, машет на него рукой и уходит восвояси, не сожрав при этом и не обглодав косточки. А Конгфоб в очередной раз поражается и подтверждает свое открытие: все не так на первый взгляд. И ему нужно быть внимательнее, чтобы узнать истину. А еще ему нужно прекратить думать, насколько двусмысленной была его подколка и сколько она несет в себе правды.
Он зацикливается на этом и почти пропускает завязку нового собрания, пока на горизонте опять не появляются третьекурсники. Не начинают отчитывать за скандирование лозунгов, не начинают унижать тех людей, кто на самом деле заботился о них с первого дня обучения. И этого он вытерпеть не может. Даже понимая, что лидер не может не показать свое превосходство и лишний раз напомнить, что сейчас здесь главный – он. Вот только метод он выбрал в корне неверный, как считает Конгфоб. Оглядываясь на все поднимающиеся руки, он не может в этом не увериться и не поздравить себя с очередной маленькой победой. Что ж, я подожду тебя после собрания, Пи‘Артит, чтобы ты увидел, как я торжествую. Но торжествовать, по сути, нечему. Конгфоб тоже может быть не прав, и он признает это в ту же секунду, как наставник говорит о помощи его друзей. Да, порой они могут быть слишком самонадеянны в своих клятвах.
Конгфоб признает «техническое» поражение без сожалений, видя, что наставник все-таки слушает его и слышит. Но не может не подколоть опять, обнадежившись минимумом взаимопонимания. Конгфоб, что ты творишь? Вопрос становится риторическим тут же, как только Пи‘Артит открывает рот в изумлении на предположение первокурсника. Он запал на него? Конгфоб, что ты творишь?! Это уже не риторика, это – истерика. Он действительно считает себя бессмертным героем, говоря такое в лицо.
А пока наставник смущается, Конг пытается понять: он уже сам начинает верить, что Артит на него запал? Или ему только кажется? Или это уже он запал на Артита? И это точно безумие. Абсолютно бесконтрольное, всепоглощающее, но отчего-то до невозможности желанное. Особенно, когда это безумие продолжается на соседнем балконе. Конгфоб не может сдержать глупой улыбки, подглядывая за сонным лидером, но продолжает мысленно биться головой о стену. Похоже, он никогда не найдет этому внятное и разумное объяснение.
Он не может объяснить себе, почему начинает дергаться, поняв, что на очередное собрание глава не придет. Даже отсутствие наказания и, не в пример, спокойный и сосредоточенный Пи‘Нот не могут утихомирить его разволновавшееся сердце. Почему ты подсматриваешь из дверей, Пи‘Артит? Почему не выйдешь к нам? Твоя рутина на балконе не даст мне ответа, хоть и принесет небольшое облегчение.
А принесет ответ Пи‘Минни – на фотосессии. Конгфоб только-только отмахался от сомнительного удовольствия быть старостой – он точно не хочет выводить их противостояние на новый виток, а тут опять такое… Ответ не просто огорошивает – он бьет под дых. Конгфоб не всегда просчитывал свои действия, но о таком даже и подумать не удосужился. Манерный наставник говорит о наказании для Пи‘Артита, и Конгфоба огорошивает ответственностью так, что земля уходит из-под ног. Хорошо, что он сидит. И очень плохо, что, даже учитывая возможность наказания для себя и своих сокурсников, он не подумал о реальной угрозе. Пора прекращать думать, что они тут играют в куклы. Они все уже давно выросли. И если Конгфоб всегда мог ответить за каждое свое слово, то брать на себя ответственность за здоровье и статус других людей – совершенно другой уровень. Ему нужно тщательнее продумывать свои поступки. И вывести «из-под огня» невинных людей.
Он старается не накручивать себя, но получается плохо. Только привычная ехидца наставника за столиком в кафе позволяет немного расслабиться. Он здесь. Все еще можно исправить. Исправить этой уже привычной игрой «кто кого перестебет» – Артит, заставив читать молитву тарелке, Конгфоб, узнавший о любви к розовому молоку, Артит, заставивший есть нелюбимую острую пищу, Конгфоб, желающий, чтобы наставник был осторожен по пути домой… Похоже, у них ничья. Вот только когда официантки говорят, что счета за ужин уже оплачены, Конгфоб понимает насколько эта игра глупая, детская. Наставник принял ее, потому что Конг сам предложил, но вышел из нее по-взрослому, с легкостью напомнив, что старший здесь он, и это он заботится о своих младших, а не наоборот. У этого поражения вкус клубничного молока. И Конгфоб не просто принимает его – он подчиняется и вспоминает о том, чему их все это время учили наставники. Они хотели, чтобы первокурсники их узнали – что ж, теперь Конг знает, что Пи любит клубничное молоко. Но только никто из них не говорил, что это простое знание может сделать кого-то настолько счастливым. Или безумным.
2. Расставание два
Эм зовет их поучаствовать в баскетбольном турнире, но Конг более чем уверен, что их опять заставят. Так почему бы не согласиться заранее, чтобы не делать все из-под палки? Ведь так и получается: Пи‘Артит приказывает им участвовать и опять бахвалится предыдущими выпусками. Но разве он уже не понял, что их не стоит недооценивать? Разве хотя бы один первокурсник не достаточно силен, чтобы победить? Думаешь, он только на словах такой борзый? Похоже, наставник не уверен в их силах, и Конгфоб собирается доказать обратное. Даже записывается запасным игроком, хотя изначально делал ставку на конкурс «Луны и Звезды факультета», но он и в своих физических силах не сомневается. Как не сомневается в их победе – не нужно недооценивать Эма. Друг был не просто увлекающейся личностью, но еще и геймером, и фанатом, и одержимым жаждой выигрыша. Такой не потерпит поражения, не приложив максимум сил и не выложившись на пределе возможностей.
Такую же яростную страсть он видит в глазах Вада – стоит только наставнику заикнуться, как он моментально вспыхивает. Сцена выходит безобразной, но весьма показательной – лидер наставников разнимает их как нашкодивших котят. И Конгфоб не может не ответить на упрек – ты знаешь нас недостаточно и если думаешь, что мы недостойны, то мы с радостью докажем тебе обратное. Вада даже уговаривать не пришлось. Но, похоже, у него совершенно другая мотивация к победе. Он все еще хочет добиться уважения? Больше напоминает подачку со стороны Вада. Но Пи‘Прэму, возможно, не стоило реагировать так бурно. Что-то происходит между этими двумя, и Конгфобу кажется, что только что их победа стала еще более значимой, чем могла бы быть.
Поэтому все их тренировки подстегнуты адреналином, нестерпимой жаждой и энтузиазмом. И Конгфоб ждет наставников на играх, чтобы продемонстрировать их решимость. Ждет Вад, бросая озлобленные усмешки и слова о том, что засунет наставникам этот кубок в… Ох, и это только подогревает нетерпимость первокурсников. Доходит даже до того, что Конг решается просить в открытую – с разумом своим он все равно уже попрощался, так почему бы и не подначить в очередной раз? И Пи‘Артита, и себя самого – выпросив награду.
Как ни странно, у него получается. На финальной игре он изредка поглядывает на трибуны и малиновые рубашки наставников. Их строгий, сосредоточенный взгляд жжет спины, и Конгфоб силой заставляет себя концентрироваться на игре. Он страхует Вада, заботясь о его травмированной лодыжке, забивает трехочковые и не может не ликовать, победив. Не может не напомнить о себе наставнику и не может не ждать его на конкурсе. Мысли о вознаграждении только прибавляют сил, и он уверен на все сто процентов, что на выступлении не останется незамеченным.
Даже натыкаясь на «подводные камни», он не намерен сдаваться. Накладка со светом только раззадоривает еще больше – финальная песня должна была стать его «выигрышным билетом», и он не позволит ей не прозвучать. Ты слышишь ее, Пи‘Артит? Понимаешь ли, что дело тут не только в нашей старой шутке и сердцах? На этот раз все гораздо глубже. Ведь я никогда не говорил, что отношусь ко всему этому несерьезно. Даже этот чертов вопрос о системе «Сотус» играет ему на руку – теперь Конгфоб может высказать свое мнение так, чтобы ты наверняка услышал и понял. А если повезет, то поняли и другие наставники, и первокурсники.
