Как вы собирались учить нас со всей строгостью и уверенностью, так и мы намерены учиться, не прячась за вашими спинами, боясь собственных суждений.

Твоя легкая улыбка за кулисами означает, что ты его понял. Понял и принял – и это действительно делает тебя Наставником с большой буквы. Он так и говорит своим интервьюерам – на небе нашего факультета не только Луна и звезды, главное, это – Солнце, без которого невозможно существовать. И Конгу все равно, что его недомолвки и косноязычность не поняли – прямо сейчас он пытается понять, насколько это Солнце стало важным конкретно для него.

Он пугается этого знания и, кажется, пока не готов озвучить его вслух, но вечеринка после конкурса быстро расставляет все точки над i. Стоит только Оаку заикнуться, что на сайте факультета хают их наставников, как сердце Конгфоба болезненно сжимается. Разве не он всего лишь несколько часов назад говорил о том, что у этой системы есть не только минусы, но и плюсы?! Какого черта им неймется?! Они не просто только что сравняли их победу с нулем своими глупыми жалобами, но и опять нарываются на наказание.

Оак называет это «эффектом Конгфоба», а Конг только шикает на него, пока они отрабатывают приседания. Какой, к черту, «эффект», когда у меня горят уши от стыда за ваши жалкие попытки показать зубы?.. И они начинают гореть еще сильнее, а потом его и вовсе кидает в жар, когда в зале для собраний появляются четверокурсники. Что они затеяли? Конгфобу становится не на шутку страшно от жесткой отповеди Пи‘Диа – их лидер никогда не был настолько пугающ в своей строгой несгибаемости, но он всегда был достаточно решителен и силен. И у Конгфоба даже мысли не возникает вмешаться – это не просто не тот случай, он просто не позволит себе встать на пути их лидера. Даже если тот собрался пробежать 54 круга по стадиону.

Все это слишком серьезно. Все это не укладывается в мозгу. Сколько бы он ни пытался сосредоточиться на докладе в библиотеке. Он полностью выбит из колеи, и Пи‘Плэ нисколько не хочет ему помочь. Мысленно Конгфоб мечется от попыток заставить себя не пасовать до трусливых, тяжелых раздумий бросить все это и перевестись. Какого черта он решил, что одной той улыбки будет достаточно? Особенно, когда этот человек, кажется, вообще не признает никаких преград на своем пути. Какого черта Конг решил, что сможет равняться на него? Но уже столько пройдя и пережив, он боится показаться себе еще большим трусом. Нет, он не сдастся в середине пути.

И стоит только ему это решить, как звонок Эма тут же рушит все тщательно выстраиваемые в голове бравады. Артит не может все еще бегать! Не может быть настолько решительным и ответственным! Не может быть настолько строгим даже к самому себе! Ведь Конгфоб уже признал его своим наставником – этого было достаточно. И он готов не просто тебе подчиняться. Он чувствует твою боль, как свою, понимает все твои чувства сейчас. Одного только понять не может – почему? Ну почему младшие не могут беспокоиться за своих старших?! Почему не могут сочувствовать, сопереживать и заботиться о тех, кто уже столько дал им? Почему ты все еще не можешь признать его своим подопечным? Почему ты не можешь мне разрешить?..

И вот теперь Конгфоб готов расстаться со своим мужеством – раз ты не разрешаешь, то мне только и остается, что бояться. Переживать за тебя, за своих друзей, непрестанно беспокоиться, какой вред мы можем причинить друг другу словами, поступками или чувствами. Ну а что мне еще остается, Пи‘Артит, когда ты хромаешь, повиснув на плечах своих товарищей? Только сжиматься от боли и страха, еле сдерживая готовые пролиться слезы. Только держаться…

Держаться всю ночь напролет, все утро, пока неожиданная встреча с Пи‘Прэмом не дает слабый намек на отдушину. Пи‘Прэм смотрит странно, сомневается, но неотложные дела не дают другого выхода, а Конгфоб понимает, что снова может найти в себе силы для улыбки. Раз уж ты не позволил мне ничего, но запретить моим чувствам ты не можешь. И ты, так же, как и я, не можешь им сопротивляться. В конце концов, каким бы ты ни был, ты всего лишь обычный человек.

О чем он непременно тебе и напомнит – вот только привычный хмурый взгляд в ответ больше не способен напугать. Боится он теперь другого. А еще того, что уже не может сдерживать свое беспокойство и заботу о человеке, настолько его поразившем. Даже отвлеченный разговор об увлечении роботами и глажке белья не приносит должного облегчения, хотя и преследует другие цели. Пи, я теперь знаю тебя немного лучше, как ты этого и хотел. Но я настолько же сильно страшусь этого знания, насколько хочу узнать тебя еще лучше. Понимаешь ли ты, что эти мои чувства теперь не остановить? Наверное, нет, как и я сам. Вот только у меня уже нет такого желания.

Но я не смогу бояться вечно – видя тебя на последнем собрании уже почти полностью пришедшим в себя, мне тоже становится легче. Ненамного, как спешит меня уверить разбитое лицо Вада. Неужели они опять нарвались?.. Вад говорит о несчастном случае, но Конг уже знает его достаточно хорошо, чтобы так легко не верить только что придуманным отмазкам. Конг перехватывает его после пар у туалета, и Вад нехотя и односложно рассказывает правду. Конгфоб не думает, что им влетит за драку – ведь с наставников может статься, но раз и наставник в ней участвовал, то может и пронести. А еще старается не думать, как наигранно Вад отводит взгляд, как облизывает разбитые губы, погружаясь в воспоминания. Конечно же, тем наставником был Пи‘Прэм, и это не может не заставлять тебя задуматься. Конгфоб улыбается, понимая, что не только он с Пи‘Артитом смогли достучаться друг до друга – эти двое тоже на правильном пути.

Эта небольшая радость сопровождает его на ужин со студентами с парными номерами и вспыхивает сильнее, когда появляется Пи‘Артит. Забавное прозвище, дорогой наставник! Конгфоб может теперь стебаться над тобой до конца жизни. Только он, конечно же, не будет.

Не будет, пока ты не уверишь его, что с тобой все в порядке, что ему больше не нужно волноваться за тебя. Хотя он, наверное, не перестанет. Никогда не перестанет. Уже нет. И только ты, Ай‘Ун, в этом виноват. Виноват в том, что злишься сейчас на меня, обвиняешь в эгоизме, в открытую говоришь, что никогда не признаешь меня своим младшим. Но для всего этого у меня всегда были свои причины. У всех моих поступков был мотив. Но даже если ты не веришь в это, я не собираюсь тебя разубеждать – я просто захвачу флаг, и тогда ты поймешь, что какими бы ни были мои причины, но я достоин зваться инженером так же, как и ты.

3. Расставание три

Доказывать свою решимость приходят почти все первокурсники. Даже на собраниях никогда не было более двухсот человек. И это как никогда вселяет в Конгфоба уверенность. Он улыбается Ваду, пожимающему плечами и прячущему смущенную улыбку в уголках губ. Что-то произошло между тобой и Пи‘Прэмом, раз ты решил «зарыть топор войны»? Не только та драка помогла вам сблизиться, но, по всей видимости, что-то еще. Что-то такое, что заставило тебя сейчас прийти на стадион и побороться за уважение себя и других. Определенно. Ведь и наставники еще никогда не были так решительно настроены. Они сейчас напоминают атлантов, держащих столпы их обучения на этом факультете на своих плечах.

Хотя у некоторых они вызывают совершенно другие ассоциации – шутка Эма снимает нарастающее напряжение и бодрит. Они действительно намерены захватить свой флаг во что бы то ни стало. И, как ни удивительно, но воспоминание о старой игре и дает им первую подсказку. Донки-Конг. Уровни, что они должны преодолеть. А испытания, конечно же, будут по системе «Сотус». Слишком легко на первый взгляд и слишком сложно одновременно. Ведь их наставников сможет удовлетворить только стопроцентный результат и полная самоотдача. Тью, выбранный старостой первокурсников, только подтверждает это, принося в ответ требования наставников. Что ж, тогда начнем.

Приходится проявить смекалку, но когда Пи‘Диа тепло им улыбается и разрешает стать его подопечными, они уже не смогут потерять надежду на победу.