Эта шестеренка символизирует не только сущность инженера, их знания, навыки, традиции, их единство и гордость. Он действительно хочет, чтобы наставник заботился о ней до той поры, пока сам Конгфоб не сможет признать себя достойным ее и всех тех вещей, что она подразумевает. Еще эта шестеренка символизирует сердце Конгфоба в самом прямом из изощренных смыслов. Но когда чувства к этому человеку обернулись любовью, преданностью, уважением, волнением и заботой, он не возьмется сказать.
Даже если ты не поймешь сейчас весь «сакральный» смысл, но Конгфобу будет достаточно и того, что она будет храниться именно у тебя. У человека, ради которого он прямо сейчас так легко расстается со своим сердцем. Даже если ты никогда не узнаешь, но Конгфоб будет вечно помнить о том, что его сердце и душа в надежных руках самого достойного человека. Достойного, даже несмотря на то, что тот сам себя таковым не считает. Пи‘Артит рассказывает о том, что никогда не стремился к этой должности, что у него совершенно другой характер, а Конгфоб знает, что никого другого не смог бы увидеть на этом месте. Знает, что только он смог бы справиться с ней настолько отлично. И только они, первокурсники, заставили его пожалеть о том, что он ее занимает. Только они вынудили наставников совершать ошибки.
Конгфоб снова извиняется. Он не знает, как сгладить их оплошности, не знает, как справиться с собственными чувствами, снова и снова предающими его. На ум приходит только старый должок Пи‘Артита, и Конгфоб с радостью хватается за него. Теперь он знает, чего хочет. Хочет стать ближе к этому человеку настолько, насколько возможно, насколько будет позволено и насколько удастся. И он решается – протягивает Пи свою шестеренку – возьмет или нет? Но наставник ждет от него только подвоха, поэтому сразу же возмущается. А Конгфоб спешит успокоить – он никогда бы не отдал ее, намереваясь уйти. Он просто просит ее сохранить. Пи‘Артит смотрит с недоумением и подозрением – все, как Конг и думал – он не догадается. По крайней мере, не сразу. Поэтому только улыбается, когда наставник сжимает шестеренку в своей ладони и торопится вернуться к своим друзьям.
Прямо сейчас Конгфоб не готов дать тебе понять смысл всех своих действий, но может дать подсказку. Спроси у Пи‘Диа, Пи. А когда догадаешься, я буду готов прямо сказать тебе о своих чувствах. Просто подожди еще немного. Я пока не могу справиться с ними сам, не могу взять их под контроль, но когда ты захочешь вернуть ее мне, я смогу. Смогу признаться самому себе. Смогу рассказать. Мне просто нужно лишь немного времени…
Как будто наудачу у них ломается автобус, и Конгфоб может еще немного побыть рядом с Пи‘Артитом. Может еще раз убедиться, что его чувства – не обман, и с каждой минутой, проведенной вместе, они только растут. Как назло, девушки на заднем сидении болтают о «романтичном» значении шестеренки, и Конгфоб вспыхивает вместе со своими чувствами подобно вулкану. Он не может вынести этого горячечного смущения и отводит взгляд, но все равно замечает нахмуренное выражение лица наставника – значит, уже понял. Он понял, что Конгфоб имел в виду во всех смыслах. Но, пожалуйста, дай ему время хотя бы до конца нашего пути – не возвращай шестеренку прямо сейчас. Конгфоб еще не готов к этому, не тогда, когда ты засыпаешь у него на плече…
Расстояние кажется бесконечно коротким, время – катастрофически необходимым, но Конг все равно замирает от страха, когда наставник прощается с ним в студенческом дворике. Но старший ничего не говорит о шестеренке, и Конгфоб еле удерживается от вздоха облегчения. Он счастливо улыбается этому призрачному шансу, но все равно не очень-то ему верит. В 99,9 процентов из 100 Пи‘Артит вернул бы ее незамедлительно. В то, что Конгфоб входит в оставшиеся доли десятых процента, верится с трудом. Но эта отсрочка – то время, которого он так отчаянно желал.
Следующая неделя будет очень тяжелой. Конгфоб вспоминает, анализирует, раскладывает по полочкам и разбирает на составляющие все свои слова и поступки, все свои мысли и чувства. Чтобы понять наконец, чего он хочет от Пи‘Артита, а точнее – какого хочет от него ответа. Честно? Он и сам не знает. На самом деле его устроил бы любой, какой не будет подразумевать, что Пи его оставит. Вернет ли он шестеренку, предложив остаться друзьями. Примет, признавая своим младшим. Вернет, отрицая его чувства. Примет, принимая и его сердце. Лишь бы только больше не гнал от себя.
Поэтому, к субботнему «недо-свиданию», как он мрачно шутит своему отражению в зеркале, он готовится со всей тщательностью. И готовится не зря, потому что «выходной» Пи выглядит, говорит и действует совершенно иначе, не так, как Пи-наставник. И это выбивает из колеи, заставляет забыть абсолютно обо всем и только наблюдать и узнавать человека перед собой. Они выбирают игрушку для племянницы Конгфоба, говорят о семье, о предстоящей свадьбе старших наставников, и Конг даже успевает немного расслабиться, как появляется она.
Девушка, о которой Пи говорит с нежностью в голосе. И эта нежность впивается раскаленными иглами во все тело первокурсника. Конг думал, что его устроит любой ответ? Не после этого. Если бы взгляд Пи‘Артита, голос Пи‘Артита, слова… хоть когда-нибудь выражали то же самое по отношению к Конгфобу, тот бы никогда не сомневался, чего хочет. Ответ всегда был только один. Теперь он это понимает, как понимает и чувства Пи‘Артита к милой девушке, отмечающей третью годовщину с другим.
Наставник на это лишь отмахивается, отказывается признаваться в открытую, а Конг опять не может сосредоточиться на происходящем. Мысли расползаются, холодный пот оседает испариной на ладонях, а в груди все так же продолжает колоть. Он даже врет что-то про голод, объясняя свое состояние, но более чем уверен, что в него сейчас и кусок не полезет. Но Пи опять переворачивает его мысли с ног на голову. Конгфоб даже думает, что тот по привычке издевается над ним, меняя его блюдо на свое – снова острое, но Пи лишь усмехается и в момент обезоруживает простой мотивацией – он хотел, чтобы Конгфоб попробовал что-то действительно вкусное. И Конг не может не подчиниться веселым искоркам в глазах, не может не признать, что действительно вкусно, не может не дождаться в парикмахерской, когда Пи захотел подстричься, не может снова не подколоть – но у него и вправду перехватывает дыхание от того, как меняется глава наставников. Не может не проводить до общежития и не может не предложить свою помощь, малодушно радуясь, что лопнувшая труба в комнате наставника как никогда кстати…
Вот только ночевка в его комнате оборачивается настоящей катастрофой. Сначала наставник узнает, что они – почти соседи из-за балконов друг напротив друга, и, конечно же, опять пытается уличить Конгфоба. В чем бы ни было. А Конг так торопится разубедить, что почти сдает себя с головой. Одно дело, когда он действительно дразнил его намеками, но сейчас просто не успевает следить за своим языком и говорит абсолютно откровенно, что не хочет, чтобы для Пи был кто-то ближе, чем он. Ошарашенное лицо наставника как никогда ясно выражает то, что на этот раз к шутке все свести не удастся. И Конгфоб в панике. Самой настоящей. Он только-только принял решение, разобрался и определился со своими чувствами, но сказать об этом сразу же… Он не готов форсировать события так далеко. Ведь сам наставник еще не готов узнать об этом. Но у Пи храбрости куда больше, и он спрашивает напрямую: есть ли у Конгфоба чувства к нему? А Конг не может ответить. Он не понимает, что тот имеет в виду, ведь все его чувства перестали быть однозначными – это не просто любовь. И он не может объяснить все это сейчас, у него просто не хватит слов. Но Пи‘Артит не настаивает, сворачивая тему, уходит в душ, а Конг ругает себя последними словами за то, что струсил, за то, что даже не попытался объяснить, за то, что снова водит за нос своего наставника, сам того не желая.
Он мучается этими стыдливыми чувствами несколько часов, разглядывая расслабленную спину перед собой. Не будь он так расстроен и зол на себя, он давно бы уже нафантазировал, что мог бы сделать с Пи, когда тот в его постели. Но сейчас все его мысли далеки от этого. Сейчас он должен попытаться озвучить, хотя бы шепотом, хотя бы малую часть того, что чувствует к Пи‘Артиту. Получается из рук вон плохо, но на удивление это приносит хотя бы немного покоя, и он может поспать пару часов перед тем, как катастрофа снова даст о себе знать.
