Он даже представить себе не может, как друг вляпался во все это, но нахальный первокурсник зацепил его с первого взгляда. Конг ловит краем уха разговор новичков о необходимости сбора подписей, – непреклонность парня, упрямство и почти брезгливость в голосе, и взволнованный взгляд Тью. Он окунается в воспоминания о себе и Пи‘Артите – в этой же столовой, с этим же заданием, с такой же непокорностью. И слишком хорошо понимает, чем все это может закончиться, если интерес Тью перерастет во что-то большее. И если первокурсник останется таким же упрямым. На место сжатых от боли кулаков приходит глухая тоска, окутывающая сознание удушливым туманом. Тью тоже хорошо знает, чем такие отношения могут закончиться, поэтому Конг может лишь просить его воздержаться пока от активных действий. Успокоиться и вместе подумать, как не превратить недопонимание в схватку между старшими и младшими. Возможно ему стоило спросить совета у наставников, но одна только мысль, что он может встретиться с Пи‘Артитом вызывает не предвкушение и радость, а муку.
Все его попытки были безуспешными, и сейчас ему придется смириться с поражением. Привыкнуть, научиться заново дышать, постараться самому, не опираясь на помощь наставников. Теперь он один и должен рассчитывать только на себя. Поэтому на встречу с теперь уже бывшими наставниками друзья Конга идут без него, но позже Эм пересказывает последние новости из жизни старших: кто все еще учится, кто работает, кто служит Родине. А еще о том, что Пи‘Артита не было на встрече – слишком много дел на его новой работе. И конечно же, Эм забывает обсудить их новую «политику» в отношении первокурсников, хотя и получает совет. Но о другом – нынешним наставникам не стоит забывать о приближающейся стажировке, и уже пора взяться за подготовку к ней. Конгфоб только тяжело вздыхает – новый учебный год и так тяжел для него, а проблемы все продолжают сыпаться. Все его силы уходят на них, но это неожиданно становится своеобразной отдушиной. Не очередным камнем на истерзанной душе, а тем грузом, что не позволит ему «всплыть» на поверхность отчаяния. Учеба – все еще тот якорь, который держит его. Кто и сколько бы ни пытался «раскачать» его «эмоциональный штиль», у них ничего не получится – Конг надежно увяз в болоте под названием «депрессия». Ни наивная первокурсница, забывшая свою табличку с именем, тем самым пытаясь воспоминаниями Конгфоба снова причинить ему боль. Ни упрямый первокурсник, продолжающий игнорировать их систему обучения, подобно самому Конгфобу когда-то. Раз за разом. Сейчас Конгфоб как никогда ясно видит в чем и почему заблуждался, отрицая идею наставничества. Жаль, что в свой первый год обучения он этого не увидел, быв так сильно ослепленным лидером.
Теперь же он может совершенно спокойно выслушать первокурсника и высказаться сам: уважение, принятие, понимание. Все они – разные люди с разными историями жизни, с разным мнением и разным прошлым. И именно для того, чтобы научиться сосуществовать со всем этим, и нужна система. Конгфоб уважает своих первокурсников и делает все, в первую очередь, только для них, потому что это – его обязанность как лидера – помочь сосуществовать в обществе, помочь научиться. Первокурсник все еще упрямится, отказываясь помогать своим товарищам в захвате флага, но Конг видит, что заставил его задуматься над своими словами и над самой системой обучения.
А еще видит за этим упрямством принципы, которых и сам придерживался и придерживается до сих пор. И не может не проводить параллели. Если бы в свое время на свое упрямство он не получил бы жестокий отпор, спровоцировавший его на не менее жестокую оборону, возможно, их отношения с Пи‘Артитом никогда бы и не переросли во что-то иное. Если бы он сам хоть раз подошел с таким спокойствием, хладнокровием к действиям наставника, то ему никогда бы не пришлось…
От того, каким все в его жизни могло бы быть, становится плохо. Почти настолько же, насколько сейчас, с другим развитием событий. И пока Конг не знает плохо ли это. Что было бы лучшим выбором. Единственное, что он знает наверняка это то, что прошлое нельзя изменить. Осталось только понять, что делать с этим прошлым. Особенно тогда, когда и настоящее нельзя игнорировать. Например, как сейчас – захват флага и церемонию завязывания нити. Пестуя свою боль и терзаясь воспоминаниями, он совершенно не замечает, как с момента, когда прошлое разделилось на настоящее, прошло уже больше четырех месяцев. И сейчас он – уже не только бывший возлюбленный, но и лидер наставников, только что посвятивший и принявший первокурсников под свое крыло. Зато он замечает чувства той самой студентки, что когда-то забыла свою табличку, Каофан. Чувства к нему – и снова чертыхается – как будто они – какое-то проклятие их факультета. Слишком близкие, переходящие черту отношения между старшими и младшими не приведут ни к чему хорошему, как он уже не раз убеждался, вспоминая себя, Вада, Тью. Поэтому не дает девушке никаких надежд, не подпитывает ее интерес и не отвечает ей ни одним словом или поступком. Все останется в строгих рамках. Он не намерен повторять свои ошибки.
Он будет наставником, помогающим с учебой – разложит примеры из математического анализа так, что любой поймет. Наставником, заботящимся о своих подопечных – снова пойдет с Тью уговаривать Дэ участвовать в их мероприятиях. Наставником, прислушивающимся к словам других людей – соберет подписи студентов, желающих присоединиться к ним в традиционной поездке на пляж, и придумает, как убедить декана одобрить эту самую поездку.
Он будет тем, кем должен быть, кем себя видел. Вот только не знал, что к этому моменту от него останется только половина, если не меньше. Все, что ему остается – быть наставником. И он добивается своего: мероприятие по посадке деревьев приносит им разрешение на поездку на пляж. Но только уже сидя в автобусе, Конгфоб вспоминает, что церемония посвящения завершается для первокурсников вручением шестеренок бывшим лидером наставников, а это значит, что встречи с Пи‘Артитом не избежать. В суете подготовки к поездке он даже не подумал об этом, не вспомнил. Он напуган предстоящей встречей. Предстоящей болью. Но с неожиданной отчетливостью он понимает, что часть него все-таки выгорела дотла и больше не принесет той боли, которой он боится. Это не значит, что она его отпустила, но эта мука уже стала такой привычной, что Конг даже осмеливается забыть про нее на мгновение. И если бы о ней еще не напоминали так часто…
Тью все никак не может отцепиться от снова идущего наперекор первокурсника, Эм ревнует Мей, все еще не решаясь рассказать ей о своих чувствах, Пи‘Прэм, приехавший на замену оставшемуся в городе Пи‘Артиту и спрашивающий о Ваде, и Каофан… Девушка, вручающая Конгфобу свою шестеренку. Свое сердце… Если бы она только знала, что за этим жестом может последовать, сколько боли может причинить это самое сердце. И Конг отказывается – с него довольно. У него уже есть чужая шестеренка, он точно так же уже отдал свое сердце, но, как бы сильно ни любил и ни заботился о чужом, свое он так и не смог сохранить. Поэтому он просто не в состоянии принять ее чувства. Его собственные раны еще не зажили и, наверное, уже и не заживут.
Конгфоб думает об этом, сидя на песке и слушая плеск волн. Вспоминает, как сам отдавал свое сердце и в очередной раз смиряется – раз отдал, значит нечему теперь болеть. А в груди все равно тянет, жжет и мучает. И так больше не может продолжаться. Ему нужно научиться жить с этим, переболеть, перетерпеть, справиться. Ведь когда-нибудь они с Пи‘Артитом встретятся, и Конг должен быть готов к этой встрече.
Неясная поначалу мысль становится твердым решением, стимулом, если не привыкнуть, то перешагнуть через все произошедшее. С прежним извращенным мазохизмом он почти превращает это решение в свою цель и почти пугается этому – ему придется забыть обо всем, чтобы существовать дальше. Иного выхода он не видит. Не видит смысла и дальше держаться за эти воспоминания. Ему нужно покончить со всем этим.
И решение, так быстро ставшее целью, даже внезапно получает возможность своего осуществления. На мысль наводит стажировка – они разговаривают о ней в университете, обсуждают планы, составляют резюме и выбирают будущие места стажировки, и Конгу кажется, что вот этот шанс проверить свою выдержку. Ведь наверняка, стажируясь в какой-нибудь компании, они могут пересечься с Пи‘Артитом. И если не поговорить, так хоть Конг будет знать наверняка, как отреагирует на бывшего парня. Конгфоб кивает сам себе, отгоняя глупые мысли о том, что он тем самым лишь продолжает сыпать соль на раны, продолжает тешить себя напрасной надеждой, все еще хочет увидеть одного единственного человека. Сколько бы он ни боролся со своими чувствами, выход у него всего лишь один, потому что любого другого Пи‘Артит его лишил.
