– Да ладно тебе, было же весело! – настаивает Поттер, но уже понимает, что Малфой с места не двинется.

– Так весело, что ты попал в больницу? – в упор спрашивает Драко.

– Тебе же не было интересно, – удивляется Поттер. С чего вдруг Малфой об этом спрашивает?

– Я пошел с тобой на квиддич, а ты обещал рассказать. Я мог бы не ходить и узнать, что победил, из завтрашних газет, – настаивает Драко. Не то чтобы ему было действительно интересно. Просто все эти мелкие недомолвки и неясности сводят его с ума ощущением незавершенности.

– Значит, все-таки интересно, – усмехается Поттер, а потом серьезно продолжает. – Не здесь.

Он берет его за руку и аппарирует. И Драко опять не успевает даже возразить, как перемещение заканчивается, и под ногами вновь возникает опора.

– Ты когда-нибудь научишься предупреждать о своих действиях? – злится он уже по привычке. Поттер не стал говорить об этом на стадионе и перенес их в другое место – информация явно не для посторонних.

– Предупреждал бы, давно был бы мертв. Хочешь победить – действуй стремительно, не оглядываясь, – строго говорит Поттер. – Первое правило квиддича. А на войне оно жизнь спасает.

Он подходит к высокому парапету набережной. Река тяжело вздыхает под надвигающимися сумерками и дрожит от холодного ветра.

– Мы не на войне, Поттер, – отвечает Драко и шагает следом за ним. Как он и предполагал, все серьезно. Но он не думал, что настолько.

– Кто-то с тобой явно не согласен, – Поттер чуть растягивает губы в грустной улыбке. – Иначе меня бы не пытались отравить.

– Что? Ты серьезно? – опешивает Малфой. Сколько времени уже прошло со смерти Лорда, скольких Пожирателей и их последователей переловили авроры, да и сам Поттер, а все равно кто-то пытается его убить?

– Да какие уж тут шутки, Малфой? – сникает Поттер. – Хотя я уже привык. Не в первый раз и не в последний.

– Конечно же, привык, – ехидничает Драко. – Как будто к смерти возможно привыкнуть.

– Не строй из себя дурачка, Малфой, – злится Поттер в ответ. – Ты прекрасно знаешь, что меня пытаются убить с самого детства. А на войне я повидал больше смертей, чем кто-либо. Так что просто поверь, для меня это уже не ново.

– Ладно, проехали, – спорить с ним сейчас бесполезно. Да и не на эту тему. – Как это произошло?

– Ты помнишь, что я был пьян в стельку? Так вот, я никогда не напиваюсь. Я хорошо переношу алкоголь, и с одной бутылки виски меня бы так не развезло. Утром мне стало плохо, и я двинул в больницу. Колдомедики обнаружили в крови неизвестное зелье, которое, вкупе с алкоголем, должно было привести к смерти. Но, раз уж я такой крепкий, меня быстро откачали, и в понедельник я уже был на работе, – рассказывает Поттер. – А там меня ловит Гермиона и начинает выяснять, с чего вдруг я был пьян.

– Зелье значит… – задумывается Драко, и нехорошее предчувствие начинает медленно ворочаться в животе. Да и Грейнджер все-таки была права…

– Угу. Мы с Гермионой думаем, что сделать подобное, в первую очередь, мог зельевар, – ну конечно, кто бы сомневался.

– И ты подозреваешь меня, – тут же ощетинивается Драко. Сколько бы оправдательных приговоров ему не вынесли, а до сих пор на него иногда смотрят с недоверием и опаской.

– Не льсти себе, Малфой, – улыбается Поттер. – Ты уже давно не кусаешься по-крупному. Хотя не сомневаюсь, что ты до сих пор желаешь мне смерти при любом удобном случае.

– Ну так чего же? – это обидно, черт возьми!

– Я тебе верю, – обезоруживает Поттер, и у Драко екает сердце. Верит? Не может такого быть. Да и с чего бы вдруг? Или опять врет? Что же он тогда потащил его на эту набережную, а не в Министерство за Веритасерумом? Значит, и вправду верит?..

– А во-вторую очередь, это наверняка какой-то маг с богатой коллекцией древних неизвестных артефактов и зелий, – продолжает Поттер.

– И я опять подхожу под описание, – не унимается Драко.

– Эй! Я уже сказал, что верю тебе. Ты меня вообще слышишь? – Поттер разворачивается и заглядывает ему в глаза.

– Слышу, Поттер. Только отказываюсь в это верить, – так же серьезно отвечает Драко и встречает его взгляд уже без тени страха. – Поэтому начинаю подозревать, что вместо сказок о доверии, ты меня на деле проверял. Все эти совместные попойки и походы на квиддич… – он делает неопределенный взмах рукой, пытаясь подобрать слова. – Ты за мной следил на предмет причастности к преступлениям.

Поттер нехорошо щурится и долго молчит в ответ, а потом отворачивается от него.

– Знаешь, Малфой, я бы сейчас с удовольствием врезал тебе по морде. Столько времени прошло… Я надеялся, что ты хоть немного изменился. И хоть немного начал меня понимать.

– Надеяться – бесполезное занятие, Поттер, – злится Драко. – А верить кому-то – еще и опасное, как видишь.

– К тебе нет никаких претензий, и никто ни в чем тебя не обвиняет и не собирается обвинять. Раз не веришь мне на слово, пришлю тебе завтра официальный документ со всеми подписями и печатями, – холодно продолжает Поттер и зябко поводит плечами.

– Буду ждать! – рявкает Драко. Вот ведь сука! Он опять сделал из него последнюю сволочь!

– Так что можешь спать спокойно, Драко… – тихо произносит Поттер и аппарирует.

А Малфой стискивает что есть силы кулаки и сжимает до противного скрежета зубы, чтобы не закричать ему вдогонку. Что это он – сволочь! Что это он – идиот! Потому что надеется и верит тем, кто никогда не ответит ему тем же!!

Он аппарирует домой. В глазах рябит от красных пятен, и он расшвыривает все, что попадается на пути. Зеркало испуганно фыркает, но не решается комментировать поведение хозяина. А он продолжает бушевать, потому что в ушах до сих пор звенит от этого: «Можешь спать спокойно, Драко…» Ну он ему покажет, где драконы зимуют! Поттер еще дорого заплатит за эту выходку! Он еще не раз пожалеет о том, что ему наговорил!!

Из-за того, что вытворил Флинт на поле, все оставшееся время до финального свистка судьи, Оливер взбешен до такой степени, что плохо себя контролирует. Он летал так, как никогда в жизни, метался между колец, ловил, отбивал и пропускал мячи, и кровь кипела в венах. Но не от азарта игры, а от желания убить этого чертова слизеринца. Нет, не просто убить, вдарить ему метлой по башке так, чтобы древко с хрустом переломилось пополам, а сам Флинт свалился бы замертво! Ко всему прочему, они еще и проиграли! После того, как Флинта удалили с поля, его команда будто набралась сил. Хоть это и не далось им легко, но они победили. И Оливер принял это поражение в ту же секунду. Наверное, это был единственный раз в его жизни, когда квиддич отошел на второй план, а самым главным стало увидеть Флинта и врезать ему от души.

Как только игра заканчивается, он перестает себя сдерживать. Он расталкивает своих понурых товарищей и идет в помещения команды соперника. Он не намерен ждать ни минуты. Игроки «Оникса» недоуменно смотрят на него, но не пытаются задержать. Оливер распахивает дверь в медкабинет и видит Флинта, мирно лежащего на кушетке. Тот оборачивается к нему, и Вуд срывается. Он подходит к Маркусу и хватает его за воротник, притягивая лицо к своему.

– Если ты хочешь сдохнуть, то только от моей руки… – еле выдавливает он от ярости, а Флинт, заглядывая в полные ненависти глаза, сначала опешивает, а потом начинает злиться сам.

– Мистер Вуд, я бы не советовал вам сейчас трогать мистера Флинта. Он только что пришел в себя и выпил зелья. Ему нужно отдохнуть, – знакомый голос старичка-доктора звучит из-за белой ширмы, загораживающей процедурный стол.

– Оставьте нас! – рявкает Оливер, оборачиваясь, но рук от Маркуса не убирает.

– Молодые люди! Сейчас не время выяснять отношения! – сердится старичок, но Флинт его перебивает.

– Я в порядке, док. Идите, – спокойно произносит он, и колдомедик, немного поколебавшись, уходит, бурча что-то о несдержанной молодежи, крутых нравах и о том, что они стоят друг друга.