– Многообещающее начало.

– Не перебивайте, мистер Малфой, – притворно хмурится Поттер и продолжает улыбаться. – От всей души прошу принять мою искреннюю благодарность за помощь в спасении жизни ребенка…

– А сейчас ты встанешь на колени, и я ее приму, – опять перебивает Малфой.

– На колени я встаю только в одном случае, – Поттер моментально переходит из игривого настроения в обидчиво-ожесточенное.

– Это в каком же? – усмехается Драко, а про себя ругается на все лады. Дернуло же его за язык!

– Когда мою дома полы! – рявкает Поттер.

Ситуацию разряжает подоспевший с тарелками официант. Поттер начинает терзать свой бифштекс и не поднимает на Малфоя глаз, а тот с досады допивает вино одним глотком и пытается исправить положение.

– Мне всегда казалось, Поттер, что ты только прикидываешься дурачком. Это была шутка, – серьезно говорит он. Что делать со взбешенным Поттером он себе плохо представляет. Это уже не школа, когда можно было лезть в драку по поводу и без, а не сидеть тут, ужинать и благодарить.

– Да все я понял, Малфой, – вздыхает Поттер и откидывается на спинку стула. – Я же говорил, что четвертые сутки на ногах. Плохо себя контролирую. Как говорит Снейп, моя адекватность – это такое же мифическое явление, как и способность Невилла приготовить сносное зелье.

– И вот тут он совершенно прав, – улыбается Драко. Хвала Мерлину, Поттер достаточно отходчив. – Но, в любом случае, я тоже хотел тебя поблагодарить.

– Это за что? – опять не понимает тот.

– Уже забыл, как помог мне приготовить кое-что одной темной ночью?

– Ах, это, – усмехается Поттер. – И вовсе она не темная была.

– Для кого как. В общем-то, я и ужинать с тобой согласился именно по этому поводу, так что не обольщайся.

– Угу, а еще из-за перспективы увидеть меня на коленях, – Поттер заново наполняет бокалы.

– Мы, кажется, уже прояснили этот вопрос? – отнекивается Драко. Все-таки худой мир лучше войны.

Повисает недолгое молчание, Драко успевает расправиться с большей частью своего салата, а Поттер заводит разговор о каких-то общих министерских знакомых и последних квиддичных матчах. Малфой отвечает на вопросы, смеется над его шутками, в меру ехидничает и под конец ужина окончательно расслабляется. Музыка вполне приятная, вино действительно достойное, а собеседник… Впрочем, как оказывается, Поттер при желании может быть очень мил. Прощаясь на улице, Драко даже не удивляется протянутой руке.

– Не думал, что скажу это, но хорошо посидели, – Поттер улыбается. Его теплые пальцы чуть подрагивают, и он торопливо прячет руки в карманы.

– Ты вообще редко думаешь, Поттер. Это уже всем давно известно, – Драко притворно вздыхает. – Но вынужден с тобой согласиться, место действительно неплохое. Одно только меня волнует…

– Что? – Поттер показушно передразнивает его вздох.

– Что ты теперь окончательно расслабишься и начнешь бегать ко мне по поводу и без. Обнадежишься, что вредные слизеринцы не такие уж и вредные. Или, упаси Мерлин, вообще моим фанатом станешь, – Малфой по привычке ехидничает, и Поттер смеется.

– Я давно уже себя ничем не обнадеживаю. А про фанатов не напоминай – только-только ажиотаж улегся.

– Да ты что? – тянет Драко, а Поттер хохочет.

– Угу. Ладно, так уж и быть, обещаю не фанатеть. Но и вниманием обделять больше не буду, – и Малфой даже возмутиться не успевает, как Поттер бесшумно аппарирует. Что у него за дурацкая привычка оставлять последнее слово за собой и сбегать?! Далось ему вообще это чертово внимание! Да за кого он его принимает?!

Драко еще немного сетует на подобную несправедливость и аппарирует домой. А Поттер пусть провалится где-нибудь по дороге!

Еще раз Малфой жалеет о том, что ввязался помогать Флинту, когда опять забредает в тот самый квиддичный паб. Сегодня тут накурено больше, чем обычно, а громкие веселые голоса прорезают тяжелый воздух, как капли начавшегося ливня. Драко опять просидел в своей лаборатории всю неделю, и даже не стал удивляться непогоде. Абсолютные законы подлости и относительные – невезучести как всегда в действии. Он выбирает угол потемнее, заказывает виски и легкий ужин, а перед его столиком тут же, как по волшебству, возникает Флинт.

– Не помешаю? – спрашивает он и снимает тяжелую промокшую мантию.

– Нет, садись, – Драко даже рад такой компании. Все лучше, чем надоевшие помощники и осточертевшая зануда-Грейнджер. – Не в курсе, что тут сегодня празднуют?

– «Гарпии» порвали юго-восток, – отвечает Флинт и открывает бутылку.

Они молча пьют и принимаются за еду. Маркус, по всей видимости, только с тренировки и выглядит уставшим, а Драко настолько вымотан, что не имеет никакого желания радоваться чужим победам. Он изредка поглядывает на Флинта и тоскливо хмурится: что опять не ладно, раз уж его обычно-недовольный вид наполнен до краев глухой обреченностью и скрытой болью? Умер у него что ли кто? Или Вуд… Драко на миг пугается, пришедшей в голову мысли, но тут взгляд цепляется за мелькнувшее в толпе посетителей знакомое лицо. Пара столов в другом конце зала соединены вместе. Похоже, «Нордвинд» полным составом отмечает возвращение своего капитана, – и Драко облегченно выдыхает. Тогда что не так? Он не любит терзаться пустыми предположениями и спрашивает напрямик:

– Что опять случилось, Флинт? – он видит, как Маркус недовольно вздрагивает, откладывает вилку и тянется к бокалу с виски.

– В этот раз – ничего такого, с чем я не мог бы справиться сам, – глухо отвечает он. Чертова малфоевская проницательность обжигает не хуже алкоголя, и Маркус опять проклинает тот день, когда встретил его здесь. Может быть, они когда-то и были слизеринцами и играли за одну команду, но они никогда не были друзьями, чтобы вот так сидеть и травить друг другу байки о «тяжелой змеиной доле». В тот раз Маркус просто плохо соображал от отчаяния и безвыходности, а теперь… Не случилось ничего такого, что требовало бы вмешательства постороннего лица.

– Как знаешь, – кивает Драко и промакивает губы салфеткой. Можно еще с часик посидеть тут, потягивая виски и не вслушиваясь в громкие голоса. Просто расслабиться и отдохнуть, напрочь игнорируя осунувшуюся физиономию Флинта. Как будто ничего не изменилось… В конце концов и его расслабит эта атмосфера. Драко собирается спросить о следующей игре Маркуса – неплохо было бы выбраться на матч, он сто лет уже на трибунах не бывал, как его перебивает веселый пьяный голос.

– Вы только посмотрите какие люди! – Вуд в обнимку с двумя девицами неспешно приближается к их столику. – Неужели у вас тут встреча клуба любителей гремучих змей?

Вуд кривит рот в широкой улыбке и слегка покачивается на ногах. Девицы безвольно мотыляются вслед за пьяным и глупо хихикают.

– Неужели львы умеют пить? У них от этого шкура не облезет? И куда только «Гринпис» смотрит? – ехидничает в ответ Драко. Гриффиндорец начинает его не на шутку злить. Какого черта он вообще к ним подошел?

– Не боись, Малфой, львам от этого ничего не будет, – смеется Вуд и подначивает. – А вот троллям, говорят, алкоголь вообще отшибает единственную извилину. Ту, что пониже копчика!

Флинт в момент сатанеет и стремительно поднимается, чуть не опрокинув стул. Похоже, пьяный гриф просто мечтает нарваться на драку. На них уже обращают внимание из-за соседних столиков, и Драко внутренне подбирается. Он видит ссутулившуюся, словно от боли, спину Маркуса и крепко сжатые кулаки. Флинт прожигает Вуда злобным взглядом, а потом, неожиданно успокоившись, оборачивается к нему.

– Пойду я, Малфой… – выдавливает он сквозь зубы, вытаскивает из кармана несколько монет и кладет их на стол. Влажная мантия оттягивает руку, он отодвигает с дороги опешившего Вуда и неторопливо идет к двери. А Драко передергивает от того, что он ненароком успел заметить во взгляде Флинта, и лишь кивает в ответ. Голоса, громкий смех, звон тарелок все также наполняют паб. Отскочившие было в испуге, девицы опять хихикают, и никто, кроме него, не знает о том, что внутри у этого высокого угрюмого человека сейчас что-то сломалось и в клочья рвет осколками душу.