Они отходят в сторону от шумной компании офицеров, и вот тут Одинсон говорит полуправду – его «торговые дела» не увенчались успехом в этой системе. Даже более – он успел разозлить «покупателей», и теперь будет весьма благодарен, если доблестный капитан снова его выручит – подбросит до другого крупного порта, откуда асгардец отправится восвояси. Джим на это лишь смеется и верит его отговоркам. Тору безумно стыдно пользоваться его доверием, но иного выхода у них нет. Он смог бы выстоять против тех, кто обладает кристаллами Килгары и браслетами, способными обуздать магию йотуна, но это значит, что пришлось бы вступать в новую драку, которая без жертв не обойдется. И все это – из-за Локи. И снова – на глазах у Джима. Поэтому Одинсон рад, что Локи сбежал из бара, и истово надеется, что, попав на корабль, брат будет сидеть тише воды, ниже травы до самого нового места дислокации. Но он, конечно же, ничуть не удивится, если подобного не произойдет.

Он присоединяется к их компании и проводит прекрасный вечер за общим столом. Кирк раскован и больше ничуть не чурается его лица – похоже, уже окончательно привык. А после они все вместе отправляются на «Энтерпрайз» – еще сутки тот проведет на орбите, заканчивая дипломатическую миссию и пополняя запасы, а после отправится новым курсом. Курсом через одну из зведнофлотских баз, Йорк-таун – Тора более чем устраивает. Он не хочет думать о том, что брат мог бы снова сбежать, и не думает – ощущает короткий отклик в сознании от родного существа и расслабляется – все-таки не сбежал. Пока. Главное – поймать его снова на Йорк-тауне. Или раньше – когда он все-таки обнаружит себя на «Энтерпрайзе».

Что-то происходит с их бравым капитаном. Что-то происходит с язвительным хмурым доктором, одновременно взволнованно и сердито произносящим короткие общие фразы прямо на мостике перед отправкой из этой системы. Происходит что-то весьма неприятное, достаточно опасное и, похоже, даже личное. Кирк полностью сосредоточен на проблеме и ничего вокруг не видит, а доктор, если и заметил на автомате шагнувшего следом за ними Одинсона, то виду не подал. И Тор хочет думать, что теперь ему доверяют достаточно, чтобы не скрывать что-то важное.

– Джим, я ничего не могу сделать! – восклицает Маккой едва они оказываются в переговорной. Тор неслышно застывает у двери, а Кирк, кажется, все еще до конца не понимает, что за новое бедствие им грозит.

– Ты сказал, что это физиологический процесс, который сведет его в могилу, но, Боунс, ты же… врач, неужели ничего нельзя… – Кирк, похоже, и половины не понял, выхватив лишь суть, и доктор продолжает гневаться.

– Нельзя! Я не Господь Бог, ты же знаешь!

– Что с ним? – Джим тяжело сглатывает, и Одинсон, наблюдая его застывшую спину, видит явную дрожь, что легкими волнами скользит изнутри и снаружи. Тор не может не признать, что ему знакомо это ощущение – каждый чертов раз, когда Локи рисковал своей жизнью и когда все-таки расставался с ней.

– Тебе понравится, – выразительно кривится Маккой и заламывает руки, не способный унять волнение. – Это – чертов пон фарр, «горячка крови», «брачный сезон» – и еще тысяча эвфемизмов банальному, примитивному животному гону. Который настолько силен, что обязательно его убьет! Потому что, видите ли, вулканская физиология просто не может не быть вконец долбанутой, и ей обязательно в этот период нужен партнер и ментальная связь с этим партнером. Обязательно, Джим, иначе – смерть. А он такого не нашел, как ты знаешь, после того, что случилось на Вулкане. И к Ухуре не пошел – она, якобы, не подходит.

В конце своего рассказа доктор выдыхается и говорит уже с болью в голосе. Даже лекарствами, порой, не обмануть то, на что тебя запрограммировала природа.

– Но как же… – вот теперь до Кирка медленно доходит. И дрожать он начинает куда сильнее.

– Нет, – только и качает головой Леонард и повторяет, когда капитан сжимает кулаки и делает шаг вперед, по всей видимости, на что-то решившись.– И нет, Джим, кто-то не связанный с ним предварительно, в качестве партнера сейчас уже не поможет. Чертов гоблин предупредил меня слишком поздно – и это все, что я смог из него вытрясти. Я не знаю, как они справляются с этим на Вулкане, кроме очевидного. Возможно, есть какие-то способы у их «мозгоправов». Я вообще отказываюсь понимать, как они могут контролировать свою регенерацию, но не могут обуздать гормоны!

Доктор уже в бешенстве и мерно ходит по отсеку, а Кирк тянется за ним, но не опускает руки.

– Должен быть выход, – говорит он тихо, но твердо. – Та сыворотка Хана…

– Да, так нам ее и дали! Адмиралтейство изъяло формулу и засекретило все данные – даже не пытайся, – парирует Маккой, а Тора, наблюдавшего за ними, неожиданно осеняет. Еще не полноценной идеей, но ему кажется, что в процессе обсуждения, они смогут разработать решение.

– Пузатые чибисы, – он подает голос, и Джим тут же оборачивается к нему. – Водились у нас раньше в Асгарде. Такие большие, чешуйчатые, большерогие. Не встречали?

Доктор с капитаном смотрят на него, как на умалишенного, и Тор досадливо фыркает, пытаясь донести свою мысль.

– Эти тупые мерзавцы топтали все на своем пути, и особенно были опасны в сезон спаривания. Они бодались за самку, пока не проламливали друг другу черепа. Зато после боя выжившие становились послушными и ласковыми. Только тогда этих тупых животных можно было поймать и приручить…

– Что за бред? Причем тут…

– Ленн, подожди, – Кирк не сводит с Одинсона взгляда, осмысливая его слова и, кажется, приходит к выводу быстрее. – Ты хочешь сказать, это…

– Инстинкты! – Тор с облегчением хлопает себя по лбу, когда наконец-то понимает. – Сражайся или размножайся. Если у твоего помощника гон, можно использовать это так.

Джим с надеждой оборачивается к Маккою, и тот взмахивает руками.

– Этого я не знаю тоже! Да, выработка гормонов в таком случае может прекратиться. Но это не значит, что насовсем. Джим, я уже говорил, что не могу регулировать его секрецию. Даже переливание крови поможет лишь временно. А сейчас вы предлагаете его убить! – спорит Леонард. – Или отправить кого-то на самоубийство! Вы же помните, что гребанные гоблины гораздо сильнее нас?

Кирк закусывает губу, а Тор усмехается – вот, как он и подозревал – вместе они все смогут.

– Я – асгардец, и как уже говорил, сильный воин. Я смогу, – Одинсон не может не чувствовать предвкушение – выход найден, и впереди его ждет хорошая драка с достойным противником. А еще… – Ты когда-то помог спасти мой народ – уж я-то смогу в ответ спасти хотя бы одного твоего офицера.

Он ухмыляется и видит в глазах Джима слабую надежду. И она не исчезает, когда язвительный доктор продолжает сомневаться.

– Вы оба – сумасшедшие! Я слагаю с себя любую ответственность. Слышите, родственнички?

Но Кирк и на него смотрит с той же надеждой, и доктору ничего не остается, как чертыхнуться и согласиться с очередным самоубийственным планом. Другого у них все равно нет. Поэтому он на ходу отдает распоряжение медперсоналу готовиться к экстренной реанимации, а Кирка и Одинсона ведет в карантинный отсек, где забаррикадировался их старпом.

Вот только в отсеке Спок обнаруживается не один.

***

Сбежать из бара – правильно. Любого рядом с Тором они воспримут как его. И доказать обратное не получится, поэтому он уходит. Сливается с толпой, легко находит дипломатов, что «Энтерпрайз» сопровождал на Менкент-1, и с еще большей легкостью подменяет собой одного из офицеров охраны. Попасть после этого на корабль и затеряться на нем – проще простого. Тору даже не нужно сомневаться в его способностях. Как и в том, что он бы не предпочел менее «привлекательный» способ бегства.

Тору вообще не нужно думать – наскоро его просканировав, он видит лишь обиду и боль от его побега. Так недалеко и до того, что Одинсон может решить, будто метка для брата ничего не значит. Она значит! Потому что пока он бежал от него весь этот год, метка преследовала его во снах и терзала связью, что они не заключили. Не признали ее, не поддались ей и не укрепили. Именно поэтому после новой встречи он и не сможет оставить брата – эта жажда сильнее него. И как бы он ни чурался быть привязанным к кому-то, а больше ему никто не позволит манкировать этой связью. Сама метка не позволит – она и так все это время была камнем на шее, теперь же, заполучив недостающую часть, она и вовсе не даст ему жизни. Им обоим. Порознь друг от друга. Стоило провести лишь год в бегах, чтобы понять – века не справились, и новые не помогут. Оттого Тор и идет за ним, берет след, находит и смеет смотреть осуждающе. Ему, похоже, есть что сказать, но прямо сейчас – не самое удачное время для разговоров – они снова встречают Джима…