– Возможно, вам стоит поспать. Мы может провести эксперимент – пронаблюдав появление «гостя». Это может пролить свет на природу феномена.
– А если «гость» не появится? – Павлу больше не хочется спать. Иметь двух одинаковых бабушек, когда он и с одной-то не смог поладить – сомнительное удовольствие.
– Тогда хотя бы выспитесь, – невесело хмыкает Бертон, что до этого тоже активно участвовал в обсуждении. – И это весьма неплохая идея – мы сможем отследить, как он «считывает» чужое сознание, как создает материю и возможно, доподлинно выясним с какой целью он это делает.
– Именно, – кивает Спок. – Я хотел бы сначала обсудить это с доктором Квондре, но надеюсь на ваше согласие, лейтенант Чехов. По ряду причин, ваш «гость» был бы более… приемлемым.
– К-конечно… – заикаясь, отвечает Павел. Его страшит подобная перспектива, но также он видит, с каким трудом дается эта затея Споку, поэтому не может отказать. Он не вправе отказывать.
Через три с половиной часа Джим наконец-то выходит из бокса. Квондре потирает лоб и виски, опирается на стол, но Спок, несмотря на всеобщую усталость, не намерен отступаться от нового плана. Кирк спешит к Чехову за терминал, скользит по вулканцу пустым взглядом и все еще молчит, но как только Спок сменяет его на посту у психолога, не может не просить:
– Покажи, что еще наработал Скотти.
Павел развертывает голографическую схему над одним из рабочих столов, а Бертон возвращается к своим исследованиям – он только что все это уже слышал. И кажется, это же понимает Кирк, потому что как только биолог отворачивается, Джим протягивает Павлу свой падд и говорит приглушенным голосом.
– Код доступа офицера. Мой старый – не подходит. Я не хочу тратить время на взлом системы, сделав ее при этом уязвимой, – он смотрит Чехову в глаза, говорит непререкаемым приказным тоном, полностью уверенный в том, что хочет сделать и полностью осознающий ответственность, которую понесет Чехов, совершивший должностное преступление.
Но Павел соглашается не поэтому – он верит Джиму. Любому Джиму. Это все еще его капитан. Точно такой же, как в воспоминаниях не только Спока, но и самого Чехова. Доктора Маккоя, Скотти, Хикару, Ухуры и всех остальных. Он никогда не давал повода сомневаться в нем.
– Что мы ищем? – так же тихо спрашивает Павел, вводя свой код доступа в информационную систему корабля.
– Отчеты Квондре. К исследованиям он приложил только прямые выводы, а мне нужны детали. Он наверняка покажет кое-что Споку, но не прямо сейчас. Мне нужно все – мы что-то пропустили. Что-то очень важное, – Павлу действительно незачем сомневаться – Джим снова ищет выход самыми необычными, непредсказуемыми и невероятными путями.
– Ломать все равно придется, – Чехов быстро ориентируется в отчетах медицинской службы, находя нужный массив данных. Зашифрованный, запароленный и спрятанный в лучших традициях – у всех на виду. Оригинальностью блещет каждый второй офицер на «Энтерпрайзе» – вот какой они были командой. – Но тут быстро.
Джим кивает, наблюдая из-за его плеча за ровными строками программного кода. А Павел отгоняет в самый дальний угол сознания свои опасения о том, чем подобное может быть чревато всему кораблю, любые предубеждения по поводу собственного морального облика и любые риски пойти под трибунал – Спок его поймет, даже если и осудит. И пока он взламывает код и договаривается с совестью, не может не предупредить Кирка:
– Мистер Спок хочет, чтобы я лег спать, и посмотреть, как появится «гость».
– Логично, – хмыкает Джим и пожимает плечами. – Подозреваю, что ты даже будешь не один – стоит на всякий случай взять и того, у кого эти самые «гости» еще не появлялись. Возможно, будут какие-то отличия… Но знаешь, я почему-то уверен, что больше никто не появится.
Чехов заглядывает ему в глаза, и Кирк невесело и отчасти нетерпеливо поясняет:
– Спок же наверняка в той энцефалограмме сказал ему, что не стоит больше этого делать.
А потом добавляет, как будто ни к кому не обращаясь, но и Павел, и доктор Бертон не могут с ним не согласиться.
– Наша психика, на самом деле, пожалуй, одно из самых уязвимых мест…
Павел с ним соглашается, и еще и поэтому он передает Джиму наработки Квондре, не заглянув в них сам – Кирк, даже этот Кирк, знает вулканца лучше многих, лучше всех. А еще Джим самый «человечный» из всех, кого знал Павел, и это может стать их самой неоспоримой форой. Никакие риски им уже не будут страшны.
***
Леонард попробовал было поволноваться о том, что был чересчур груб со Споком, даже если это было необходимо, но утром тот выглядит не более напряженным, чем прежде. Никаких терзаний, посыпаний головы пеплом и истерик. Пусть от вулканца этого и не дождешься – но Леонард прекрасно знает, насколько эмоциональным тот может быть. Кирк на его фоне – бесконечно бурлящий фонтан, и оттого странно, что на новом собрании тот не такой. Не привычно взбудораженный, энергичный и деятельный, а тихий, задумчивый и рассеянный. Как будто они снова в туманности Кэри под прицелом тысячи оружий агрессивно настроенных фэ-линг. Что-то произошло между ними ночью. Они договорились до чего-то такого, что теперь выворачивает Кирка наизнанку, а Спок – как обычно, принял, исследовал со всех сторон, смирился и пошел дальше. И Маккой умрет, если не узнает, что это было.
К полудню Спок приходит к нему сам. Вместе с Кирком, Чеховым, Квондре и Бертоном. И заявляет такое, от чего у Леонарда начинает нервно дергаться веко.
– Мы проведем эксперимент, – и дальше Маккой уже не слушает – как будто сейчас им работы мало! Как будто им не хватает информации! Как будто они забыли, что сами могут оказаться экспериментом океана! Леонард умывает руки – пусть делают что хотят. Они все равно его не послушают.
Скрепя сердце он укладывает Павла и одну из медсестер из гамма-смены на био-койки в карантинном боксе, оплетает проводами, прикрепляет датчики и сканеры, приглушает свет и уходит наблюдать за показаниями в соседний отсек. Они собрались обзавестись еще одним «гостем»! Кирка им мало было! Кто Леонард такой, чтобы спорить? Правильно, никто! Он уже не может ни сетовать, ни злиться, ни пытаться хоть кого-нибудь вразумить. Он, похоже, остался единственным здравомыслящим человеком во всем этом Бедламе.
Несколько часов они наблюдают за спящими офицерами – пока все показатели в норме, и «посторонние» не спешат появляться. Леонард пытается занять себя отчетами по вакцинации экипажа, изредка проверяя данные, но выходит из рук вон плохо – он должен знать, насколько быстро прогрессирует их массовое помешательство.
– Вы поговорили? – Маккой отзывает Спока в сторону – Квондре и Бертон остаются у терминалов, а Кирк по-прежнему работает с падда. Или делает вид, что работает – у него слишком отсутствующий вид. Кажется, он что-то сосредоточенно обдумывает, прикрывшись планшетом как щитом.
– Вчера вечером мы провели мелдинг – слияние разумов, – отвечает Спок, и Леонард не знает, за что хвататься, чтобы не упасть – боже… какой же он идиот! – Я предположил, что данный способ… «связи» с инопланетным разумом может быть более действенным, нежели энцефалограмма.
– И как? – с трудом найдя голос, спрашивает доктор. Спок хоть сам понимает, что сотворил?
– Безрезультатно. Точнее, я обнаружил, что сознание Джима построено сугубо на моей интерпретации его личности. Нет ничего чужого, привнесенного, но нет и ничего, что могло бы принадлежать именно Джиму. Из этого следует вывод, что он – представитель иной расы. Иной – даже обладая идентичной внешностью с жившим когда-то человеком, моей памятью о нем и событиях, с ним связанных, а следовательно – и воспроизведенной личностью.
– Это было понятно и так! – Леонарду нестерпимо хочется его ударить или хотя бы встряхнуть, чтобы Спок наконец пришел в себя и начал соображать, что творит. – Но ты и ему дал доступ в свое сознание. Зачем, ради всего святого?! Ты понимаешь, чем рисковал? Понимаешь, что еще немного, и я отстраню тебя от командования?
