– Исследования… – пока они строят новые предположения, Бертон высказывает свою идею. – Мы проводили исследования над ним… Что, если таким образом он теперь исследует нас?

На этой фразе они не могут не посмотреть на Джима, а тот только с горечью разводит руками – у него нет ответа на этот вопрос.

***

– Лейтенант Чехов, сколько вы обнаружили «двойных» показателей по кораблю? – как только Спок вырабатывает план, они приступают к работе. Павел и сам всеми силами отгоняет удивление, смятение и боль, стараясь сосредоточиться на решении задач. Им всем стоит брать пример с вулканца – тому сейчас тяжелее всех, но только он остается как никогда спокойным.

– Порядка 12, сэр, – торопливо считает Павел. – Вы, я, доктор Маккой, Сулу, лейтенант Ухура, мистер Скотт, доктор Фехнер, раз… два, три офицера охраны: лейтенанты Андерс и Стерлинг, энсин Карат, а также астрофизик Моррисон и мистер Джонс, руководитель отдела обслуживания. В ночное время в их каютах фиксировались те данные, что подходят под нужное определение.

– И что, все молчали о том, что видят такие… «живые» сны? – скептично вопрошает доктор Маккой. Ему, как близкому другу Джима, это тоже вскрывает сердце наживую.

– Полагаю, мы молчали по тем же причинам, что и вы, доктор, – резонно замечает Спок. – Учитывая силу и характер эмоционального «отклика» на подобные «сны», об этом было бы нелегко признаться даже в приватном разговоре.

– Значит, подвох заметил только ты? – догадывается доктор, и Спок задумывается.

– Далеко не сразу. Поначалу я воспринимал это как жанровый сон, но позже, после происшествия в тумане, начал полагать, что феномен мог получить распространение. Сродни заболеванию, передающемуся воздушно-капельным путем. Если это, как предположил доктор Бертон – исследование нас океаном, то оно будет продолжаться, развиваться и претерпевать изменения, пока не дойдет до логического конца.

– Как это остановить? – голос Джима становится решительным – вот он-то всегда готов к действиям.

– Я не знаю, Джим. Но думаю, что мы может сдержать распространение на какое-то время.

Они удивленно переглядываются, и вулканец торопится пояснить.

– Мы определили, что «гости» приходят, когда члены экипажа находятся в фазе быстрого сна. Следовательно, пока мы не спим… «материализация» этих «гостей» может не произойти.

– Притянуто за уши, – Леонард как всегда сомневается. – И наверняка не сработает. Но энергетиками я могу обеспечить хоть весь корабль.

– В этом пока нет необходимости. Остановимся на тех, кто уже видит эти «сны», – Спок качает головой и продолжает. – Доктор Бертон, также я попрошу вас поговорить с Фехнером и Каруччи – в связи с открывшимися данными, вам они поверят быстрее. Лейтенанты Ухура и Сулу, вы поговорите с остальными – введете в положение дел, предупредите о необходимости бодрствования и соберете информацию об их «гостях». Лейтенант Чехов…

Он не успевает договорить – его персональный передатчик подает сигнал, а на связи оказывается инженер Скотт.

– Капитан, у нас ЧП. Я за дверью переговорной, и это не терпит отлагательств.

Краем глаза Павел отмечает, как крупно вздрагивает Кирк и почти сразу же опускает плечи. Кем бы он ни был, но и для него всего этого и сразу слишком много, чтобы принять.

Сулу отпирает отсек, и на пороге оказывается Скотти – запыхавшийся, тоже разозленный, и точно так же он моментально замечает чужака.

– Какого?..

– Все объяснения потом, мистер Скотт. Докладывайте, – резко говорит Спок, и инженер, с трудом отводя глаза от Кирка, начинает излагать.

– Ночью дежурные техники обнаружили сбой в программах обслуживания аварийных капсул. То ли вирус, то ли хакерская атака – только к утру поняли, что это был физический взлом. Моя вина… Но все капсулы были в порядке, я сам проверил! Кроме одной – ее просто не было, – Скотти переводит дух на мгновение, все еще с опаской поглядывая на Кирка, но продолжает. – Я сейчас выясняю, как он обошел сигнальную систему, но это не главное – еще он взял с собой два скафандра для выхода в открытый космос, но ни одного баллона с кислородом. Мы проверили весь спасательный отсек. Я доложил на мостик, и коммандер Уоллес приказала сканировать космическое пространство по траектории нашего движения на орбите и близ нее. В 37 тысячах километров от нас сканеры обнаружили и капсулы, и скафандры… Там был… биолог Фехнер и пустой скафандр…

Он замолкает, и чудовищная догадка возникает сразу у всех присутствующих, включая Джима.

– Скотти, ты сказал, он не взял кислород…

– Да, биолог мертв уже пять с лишним часов, – кивает инженер.

– Зачем ему нужен был второй скафандр? – опешивает Маккой, и на этот вопрос отвечает Спок.

– Очевидно, он был не один.

Скотти тяжело сглатывает и кивает.

– Мы проверили камеры видеонаблюдения в шлюзах и сканеры жизнедеятельности в первую очередь, но их он тоже взломал – никаких записей с трех часов ночи.

– И возле его каюты? – уточняет Спок, и инженер тут же шагает к терминалу, чертыхнувшись.

– Не подумали…

Он оттесняет Павла и быстро находит короткую запись. В 02:47 по корабельному времени, в свете тусклого ночного эконом-режима, Фехнер вышел из своей каюты, неся на руках что-то, завернутое в одеяло. Сканеры отсека зафиксировали два живых существа, но на следующей палубе, уровнем ниже, никакие мониторы уже не работали.

В переговорной снова возникает гробовая тишина. Скотти не может не оглядываться на Кирка, но для них всех новости инженера становятся новой порцией шока.

– Он что же… совершил убийство и самоубийство? – Джим сам не хочет верить в то, что говорит.

– Этому нет доказательств. На него снова могли воздействовать и… – начинает было вулканец, но Кирк обрывает его, мгновенно вспылив.

– О, да брось, Спок! Ты сам видел его реакцию! А если потом к нему стал приходить тот ребенок, он мог не выдержать! И наверняка, раньше нас понял, что тот – «гость». И избавился от него! Что это? «Охота на ведьм»?!

Он говорит это с такой ненавистью, на которую нельзя не отреагировать. Павел видит, как Сулу сжимает кулаки, Ухура гневно хмурится, у Спока желваки ходят под кожей и только Леонард не может сдержаться.

– Заткнись! Ты не знаешь, сколько раз ему, мне или всем остальным хотелось выйти в окно оттого, что тебя не стало! – Маккой еле остается на месте. – Ты этого не знаешь! И никогда не сможешь понять!

– Он его убил, Боунс! Тут и понимать нечего! – рычит Кирк в ответ.

– Достаточно! – в очень редких случаях Спок повышал голос, но теперь он встает между ними стеной и отдает приказ, которого нельзя ослушаться. – У нас пока нет никаких доказательств, чтобы обвинять кого-либо в чем-либо подобном. Мистер Скотт, продолжите расследование инцидента. Все данные – мне на падд каждый час. Лейтенанты, поговорите с остальными офицерами. Доктор Бертон, отправляйтесь в лаборатории.

С небольшой заминкой, они кивают «да, сэр» и торопятся по своим местам. Павел оглядывается в дверях на оставшуюся в переговорной троицу и понимает, что там сейчас начнется новая дискуссия. Наверняка такая же бурная и эмоциональная. Но у них есть работа и они должны выполнить ее как можно скорее. Чехов переглядывается с Сулу и Ухурой, и те кивают ему, когда Скотти начинает спрашивать. Он расскажет ему все, что они узнали, и поможет с расследованием взлома – это то, что они должны сделать на данном этапе.

***

– Доктор Маккой, нам нужно детальное исследование организма… Джима. Сразу после того, как вы установите причины смерти доктора Фехнера, – вулканец еле слышно запинается на имени каждый раз, а Леонарда от этого каждый раз коробит. Как будто этот… этот «гость» действительно тот, кого они когда-то знали и любили. Этого не может быть. Это все фикция!

– Естественно, – кивает он, а Кирк снова глумливо усмехается.

– «Естественно», – повторяет он сквозь зубы. – Я ведь пришелец.

«Ты – мудак!» – хочется заорать Леонарду, и тоже самое он читает на лице Спока, но тот лишь едва заметно хмурится и продолжает раздавать указания.