Чем ближе она подходила, тем яснее Хейли могла рассмотреть на её лице огромное количество морщин. Старушка щурилась. То ли от блеска солнца, отражающегося от поверхности снега, то ли от слепоты. Подойдя ещё ближе, она остановилась и недоверчиво оглядела всех троих.

– Кто такие? – кряхтя и плотнее кутаясь в шаль, произнесла старушка. Её прищур, ещё более недоверчивый, упал на Хейли. Девочка невольно отступила на шаг назад, сжимая ремень сумки.

– Здравствуйте, – не забыв про вежливость, как-то услужливо проговорил адвокат. – Вам должны были сообщить. Ещё двое, – и он положил руку на плечо рядом стоящей Дэвис.

Старушка протяжно выдохнула, словно пыталась этим высказать, насколько же неблагодарна её работа в этом треклятом детдоме, но припомнив наставление начальника, сунула руку в карман передника, и загремев ключами, открыла-таки ворота.

– Проходите, – пробормотала она без всякой любезности и пропустила гостей вперёд.

Хейли старалась не отставать от Криса и адвоката, которые спешили скрыться от мороза, но когда ворота позади неё заскрежетали, захлопываясь, она остановилась.

Снег больше не хрустел под её ногами, а ветер не бил в лицо при каждом новом шаге.

– Чего встала!? – раздраженно запричитала старуха, идя позади неё.

– Я не могу…– вдруг прошептала Хейли, с горечью осознавая, что не выдержит того, что ждёт её за этими серыми стенами. – Не могу…

Крис и Дэниэль уже подходили к главному входу и даже не думали о том, что Хейли остановится прямо сейчас, когда весь путь почти пройден.

– Не могу, – снова прошептала Дэвис, чувствуя, что не может заставить себя идти дальше.

Старуха позади фыркнула и обошла девочку, переваливаясь из стороны в сторону.

– Не может она…– пробубнила старуха, качая головой и медленно проходя мимо. – Скольких я видала и все говорили одно…А потом ничего, привыкли. – Она бросила на Хейли сощуренный взгляд, словно пыталась отыскать что-то в её лице, а потом плюнула и почти прошипела: – Всё равно ведь идти больше некуда…

Хейли замерла, боясь пошевелиться.

Ветер вновь хлыстал по лицу.

Сердце с каждой секундой всё сильнее сдавливали ледяные тиски.

Грудь теснило от морозного воздуха – дышать становилось труднее.

Девочка знала, что старуха права. Права настолько, что хочется плакать от одной только мысли, что её дом теперь здесь. Только вот Хейли никогда не назовёт это место домом.

Войдя внутрь и сняв верхнюю одежду, все немного огляделись, но их тут же встретила молодая миловидная девушка и попросила следовать за ней. Когда Криса и Хейли вели к кабинету директора детдома, на них было обращено множество взглядов.

И любопытных, и сразу невзлюбивших, и равнодушных.

Внутри здание ничем не отличалось от наружного вида. Те же облезлые обои самых тусклых и выцветших оттенков, какой-то непередаваемый запах сырости и заметно ощутимый холод, гуляющий по коридорам.

Хейли то и дело дрожала, хотя и не могла понять, почему.

То ли от холода. То ли от отвращения.

Она чувствовала, как горький ком подкатывал к горлу. Стоило только лучше присмотреться к мебели, стенам, полам…

На детей, таких же брошенных, как они сами, Хейли не хотела смотреть. Знала, что станет ещё хуже.

В кабинете директора было много разговоров. Девочка совсем не обращала внимания на всё происходящее вокруг. После тех слов старухи она словно вновь погрузилось в оцепенение, и наблюдала за реальностью через прозрачную, но искажавшую мир стену.

Кабинет директора был затхлым местом, как, впрочем, и весь детдом. Здесь было совсем пусто. В углу, у двери, стоял шкаф, сквозь прозрачные стёкла которого виднелись кипы бумаг и папок. Деревянный стол, за которым сидел директор, тоже был довольно пуст. Лишь органайзер с ручками и карандашами, да какие-то бумаги и лампа. Стены так же были бедны: на них не было ничего, кроме плохо заклеенных дырок и потёков, а пол был настолько дряхлым, что Хейли порой боялась сделать лишнее движение, чтобы не проломить гнилые доски.

Девочка совсем не слышала того, о чём говорили, хотя несколько раз в разговоре мелькало её имя. Она щурилась от дневного солнца, так нахально скользившего по её лицу.

Хейли хотела, чтобы всё скорее закончилось, но понимала, что подобное желание будет преследовать её каждый день.

Адвокат продолжал говорить.

Видимо, объяснял ситуацию…

Хейли старалась не вслушиваться. Ей было неприятно слышать о том, что с ними произошло от постороннего лица. Девочка бросила быстрый взгляд на Криса. Тот тоже молча сидел на стуле, но видно было, что он совсем не слушает, о чём говорят. Он был в глубоких раздумьях, и складка меж его чёрных бровей стала ещё заметнее. А потом Хейли поняла…

Не смирился.

Крис просто не мог смириться. Только не он. Не тот, кто может высказать своё мнение в любом споре. Не тот, кто откажется от любой помощи лишь бы выглядеть самостоятельным. Не тот, кто смотрит так дерзко и высокомерно…

Он просто понимал, что другого выхода у них нет.

– Ну что ж, – вздохнул Джонс, привлекая тем самым вынимание Хейли. Она невольно на него взглянула. На смуглом лице сияло довольство самим собой. – Пора прощаться. Надеюсь, вам здесь понравится.

Улыбка, до того противная, что хотелось просто отвернуться – последнее, что видела Хейли. А потом адвокат ушёл. Попрощался с директором, пожав ему руку, и скрылся за скрипнувшей дверью.

Хейли стало страшно. По-настоящему страшно. Когда Джонс был с ними, она чувствовала нечто наподобие надежды, что возможно, вот-вот, совсем скоро, войдет Уилл в этот старый кабинет, поговорит с адвокатом, объяснит всё и заберёт их домой.

Но дверь уже захлопнулась, а Уилл так и не пришёл.

– Пройдёмте, я покажу вам ваши комнаты, – мягко сказал директор, вставая из-за стола. Только сейчас Хейли обратила внимание на него и теперь пристально разглядывала.

Это был мужчина лет тридцати, с темными волосами и карими глазами. Выглядел он довольно опрятно, если не брать в расчёт отросшую щетину на далеко не бледной коже. Скудной обстановке кабинета он совсем не соответствовал. В глаза сразу же бросался дорогой тёмно-синий костюм, до того похожий на костюм Уилла, что Дэвис невольно поморщилась.

– Не волнуйся, – по-своему поняв выражение лица девочки, произнёс мужчина. – Здесь вам правда понравится.

Хейли ничего не ответила и молча встала со стула, когда Крис уже подходил к двери.

В коридоре стало заметно тише. Не было слышно ни голосов детей, ни разговоров, только тишина. Девочка немного удивилась и огляделась, думая, что наткнётся взглядом хотя бы на одного ребёнка.

Но никого не было.

– Сейчас тихий час, – пояснил директор, видя лёгкое замешательство Хейли. – Потом будет полдник. Ничего, со временем освоитесь.

Мужчина пытался выглядеть доброжелательно и постоянно улыбался своей мягкой, но какой-то снисходительной улыбкой. Наверное, он думал, что ведет себя правильно, но Хейли старалась держаться от него подальше и то и дело отходила к стенке.

– Хейли, вот твоя комната, – обратился он к девочке, когда они поднялись на второй этаж, дошли до середины коридора и остановились перед одной из деревянных дверей с облупившейся розовой краской. – Я бы представил тебя твоим соседкам, но мне надо проводить Криса.

– А где его комната? – вдруг спросила Хейли, подняв на мужчину вопросительный взгляд.

– Она находится в противоположном крыле корпуса, – ответил тот, снова улыбнувшись, словно был в чём-то виноват.

– А это очень далеко? – снова задала вопрос девочка, совсем озадачив директора.

– Нет, – поспешно ответил он, боясь чем-то расстроить Хейли. – Если захочешь увидеться с Крисом, можете поиграть в общей комнате.

Девочка кивнула и посмотрела на Андерсена. Тот в свою очередь пристально разглядывал её лицо, словно пытался запомнить каждую мелочь, а потом уголки его губ дрогнули, и мальчик совсем незаметно улыбнулся.

Хейли не улыбнулась в ответ. На это совсем не был ни сил, ни желания, но она поняла, что эта почти прозрачная улыбка заменяла так и не сказанное «всё будет хорошо».