Соседка выглядела точь-в-точь, как та кукла! Вот разве веснушек на носу не было. Но это совсем не портило девочку, похожую на куклу.

Дневной сон сменился полдником, а затем детей отвели в игровую комнату. На дворе стоял октябрь, а потому вечерня прогулка не была предусмотрена. Поиграют два часа, а потом ужин – и снова спать. Теперь уже до утра.

Леночка старалась держаться поближе к соседке. Завладев никому не нужной игрушкой, протянула её девочке. Поинтересовалась:

– Как тебя зовут?

Но соседка молчала. Только удивлённо хлопала ресницами.

– Дианой её зовут, – нянечка, наблюдавшая за играми детей, услышала вопрос новенькой, – только она не говорит ничего. Мычит какую-то непонятину и всё.

Леночка приоткрыла рот от изумления. Сама она поговорить любила, да вот только папа эту болтливость не приветствовал.

– Закрой рот, щебетуха! – старого приказывал дочери, – Расчирикалась на ночь глядячи, отцу поспать не даёшь! Это ты, малявка, можешь дрыхнуть хоть весь день, а отцу с матерью завтра с утра на работу нужно!

– Да щас она уснёт, – мама жалась к папе и заглядывала ему в лицо, – тогда уже и начнём.

– Малая она еще, чтобы понимать, чем мы тут занимаемся, – ухмылялся папа.

– Малая не малая, а все ж – девочка. Потерпи маленько, – просила мама.

И пока папа «терпел», Леночка засыпала.

«Вот папа радовался бы, если бы я совсем не умела говорить!» – думала Леночка, – «нужно научить эту девочку, Диану, как сказала нянечка, а после этого они станут подружками! И расскажут все друг другу! Вот прям всё-всё!»

Вечером, когда в небе уже взошла луна, под едва слышный стук капель дождя в окна детдома, лежа рядом с новой знакомой, Леночка протянула руку и коснулась щеки соседки:

– Меня Леночка зовут. А ты – Диана?

Не говоря ни слова, Диана кивнула в ответ.

«Какие же непонятливые эти взрослые!» – думала Леночка, – «Решили отчего-то, будто Диана не умеет разговаривать! А она умеет! Просто говорит на другом языке!»

Каком? Леночка не знала. Но вот то, что «чу-пи» означает не просьба в туалет, а то, что Диана хочет пить, поняла сразу!

Вскоре Леночка выучила, что означает то или иное сочетание звуков и стала говорить так же. Девочки прекрасно понимали друг друга.

Воспитатели обратили внимание на то, что речь Леночки стала что называется «портиться» очень не скоро.

– Нормально говорила, когда попала к нам, – жаловалась воспитательница младшей группы детдомовскому врачу, – а сейчас чирикает что-то непонятное, как и её подружка.

О проблеме с речью у Дианы врач знала давно. Она даже подумала о том, что девочку было бы неплохо показать логопеду. Но что толку от этого «показывания»? С логопедом нужно заниматься! А такая штатная единица в детдоме не предусмотрена! Так что пусть все будет так, как есть! У многих детдомовских деток проблемы посерьёзнее!

– Приведи ко мне завтра эту новенькую, хорошо? – попросила врач.

– Да какая она новенькая, – усмехнулась воспитательница, – скоро уж полгода, как к нам поступила.

***

– Расскажи мне о чём-нибудь, – попросила Леночку врач, когда на следующий день воспитательница привела девочку в её кабинет.

Леночка молчала, не понимая чего от неё добивается эта пахнущая свежестью женщина в накрахмаленном белом халате и такой же шапочке.

– Хорошо, – вздохнула врач, – стишок расскажи! Ты же учил стишок к новому году? – Леночка кивнула, – Вот его и расскажи. Я слушаю.

«Ну стишок, так стишок», – подумала девочка и оттарабанила требуемое без единой запинки.

– Вот видишь, ты прекрасно умеешь говорить на нормальном языке! – констатировала очевидное врач, – Так почему же ты стала «чирикать» как твоя подружка? Вам так проще общаться?

Леночка снова кивнула. А что тут скажешь? Ведь и так все понятно!

– Ты понимаешь, что оказываешь своей подружке «медвежью услугу»?! – начала говорить врач, но тут же сообразила, что девочка не имеет представления о том, что за такая услуга медвежья, и перефразировала:

– То, что вы с Дианой сдружились – это очень хорошо! И пока нет никакого значения, как она говорит. Здесь, в детском доме, её никто не даст в обиду. Но вы через три года покинете эти стены. Вас переведут в интернат! И к этому времени Диана должна говорить, как все! Речевой аппарат, – врач снова подумала, что применяет мудрёные для четырёхлетнего ребенка слова, но «переговаривать» не стала, повторив, – речевой аппарат Дианы в полном порядке! Нужно только чтобы ты обращалась к ней на «нормальном языке» и она мало-помалу станет говорить так же. Иначе, в чужом коллективе интерната у Дианы могут возникнуть проблемы.

– Какие? – поинтересовалась Леночка.

– Её станут обижать и дразнить, – развил мысль врач.

– Не станут, – насупилась Леночка.

– Это еще почему? – удивилась врач.

– Если только попробуют, я их всех убью!

Врач едва не «подавилась» следующей, приготовленной фразой.

Воспитательница испуганно охнула.

Женщины решили не заострять внимание ребенка на только что сказанном, и врач, сглотнув комок, застрявший в горле, переспросила:

– Так ты обещаешь, что будешь учить Диану говорить нормально?

– Обещаю, – Леночка вложила ладошку в руку воспитательнице. Пора было возвращаться в группу. Диана, наверное, заждалась её.

***

Обещание, данное врачу, Леночка сдержала. Правда, прошел не один месяц, прежде чем Диана начала говорить более-менее членораздельно и понятно для окружающих.

К пяти годам Диана уже болтала вовсю! Никто и никогда не мог бы даже предположить, что чуть больше года тому назад её считали если и не немой, то с явной задержкой речевого развития. Впрочем, не исключено, что так и было.

***

Дети играли на поляне позади детского дома, когда однажды, прохладным майским утром, к главному входу в здание, по широкой асфальтированной аллее, подъехал роскошный чёрный автомобиль.

Из машины, дождавшись пока водитель распахнет дверцу, выпорхнула дама.

Она была в узком чёрном, как и машина, платье. В шляпе и кружевных перчатках. Солнцезащитных очках, закрывающих пол-лица. Туфли на шпильке такой высоты, что было непонятно, как дама вообще может в них просто стоять, завершали образ.

Дама высокомерно поджала губы, ярко накрашенные красной помадой, оглянулась, явно недовольная тем, что её не встречают с оркестром.

Но из детского дома уже бежал навстречу даме пухленький немолодой директор.

– Вы собрали детей, как я просила? – поинтересовалась дама.

– Да-да! – закивал директор, – Старшая группа на прогулке позади здания!

– Идёмте, – дама, не дожидаясь пока за ней последует директор, зашагала вперед. Было ясно, что здесь она не впервые.

– Дети, встаньте! – дама протянула вперед руки, повёрнутые ладонями верх, и сделала движение, словно приподнимала невидимое облако.

Ребятишки, еще недавно играющие кто во что горазд, словно завороженные подчинились приказу.

– Постройте их по росту! – отдала следующую команду дама воспитательнице, и повернулась к полянке спиной, не желая смотреть на то, как перепуганные непонятностью происходящего дети, станут «сортироваться» согласно чужому велению.

Выждав несколько минут, будучи полностью уверенной, что её команда выполнена, дама обернулась и уставилась на шеренгу ребятишек, на которых были надеты только трусики, не смотря на довольно прохладное майское утро.

Дама трижды прошла вдоль шеренги не говоря ни слова. Потом остановилась. Ткнула пальцем:

– Ты, ты и ты! Подойдите ко мне!

… каждый ребенок, живущий в детском доме, мечтает о том, что однажды найдутся его мама и папа. Ну а если нет, то обязательно приедет тот, кто захочет усыновить его! Каждый ребенок живёт этим ожиданием и не теряет надежды! А потому, девочка и мальчик, двое из троих на кого указала дама, радостно бросились к ней, замерли рядом, заглядывая в очки, под чернотой которых глаз было не видно.