Красоте «старшей подруги» (а Мсислава была очень хороша в свои сорок), Милочка относилась без зависти. С собственной непривлекательностью она смирилась еще в ранней юности. Да и для танцовщицы нужны несколько иные качества, а не смазливая мордашка. Но это вовсе не означало, что у Людмилы Марковны было полностью атрофировано чувство понимания прекрасного.

Она могла часами стоять у полотна средневекового художника, рассматривая портрет незнакомой девушки. Отмечать каждую черточку в лице модели, запечатлённой на холсте. Любоваться гармоничностью и привлекательностью красавицы. Портреты мужчин, как и мужская красота в принципе, такого восторга у Милочки не вызывали.

Иногда Людмила захаживала в Музей Западного и Восточного Искусства. Могла часами стоять у особенно понравившегося портрета, подолгу всматриваясь в лицо давно умершей красавицы, которой предназначено жить в вечности на полотне художника.

Одна из картин настолько ей понравилась, что Милочка купила отпечатанную на хорошей финской бумаге копию и даже оформила её в раму. Картина эта была едва ли не единственным украшением небольшой однокомнатной квартиры и висела на стене слева от софы, служившей хозяйке апартаментов спальным местом.

Людмила шагнула в кабинет и замерла от удивления.

Справа от стола Мстиславы, стояли двое мужчин. Точнее, мужчина и юноша, при взгляде на которых ни у кого не возникло бы сомнения в том, что перед ним отец и сын.

Высокий, статный, синеглазый брюнет, в волосах которого серебрились нити седины, взирал на окружающих высокомерно, слегка прищурив глаза и искривив рот в снисходительной усмешке. Тонкий нос, высокий лоб и хорошо вылепленный подбородок вызывали в памяти сходство с античной скульптурой. От ноздрей к кончику рта пролегли хорошо заметные морщины. Казалось, что мужчина недоволен всем и всеми, кто оказался в поле его зрения.

Юноша, стоявший рядом с отцом, был его точной копией. Только более стройной, молодой и еще не заимевшей в чертах лица признаков порока и высокомерия.

У окна вполоборота к присутствующим, стояла невысокая хрупкая женщина, обернувшаяся сразу, едва Милочка вошла в кабинет.

Людмила едва не охнула, увидев посетительницу, настолько та была красива. Подумала, что у такого мужчины не могло в принципе быть другой жены! Впрочем, долго предаваться молчаливому восторгу, Людмиле Марковне не пришлось, потому как Мстислава поспешила представить находившихся в кабинете:

– Познакомьтесь! Это наш новый ученик, Сергей Истомин, и его родители.

Перевела взгляд на мужчину:

– А это будущий педагог вашего сына! Прошу любить и жаловать! Людмила Марковна преподает основы классического танца. С балетмейстером, который занимается с мальчиками отдельно, я познакомлю вас завтра. Сегодня у него репетиция в театре.

Женщина только кивнула в ответ.

Мужчина, склонившись над протянутой Милочки, коснулся губами её пальцев.

– Все организационные вопросы мы обсудили, – продолжила Мстислава, – друг другу я вас представила. Думаю, на сегодня можем попрощаться, – перевела взгляд на юношу:

– Серёжа, – в голосе Мстиславы послышалось какое-то кошачье урчание, когда она произносила имя юноши, – утренний урок начинается в семь часов. Прошу не опаздывать. Завтра ты можешь позавтракать дома, ну а дальнейшее содержание, питание и обучение берет на себя наше училище.

– Мы можем идти? – уточнил юноше хорошо поставленным баритоном, не оставляющим сомнения в том, что с возрастом его голос станет немного грубее.

– Конечно, – кивнула Мстислава, – перевела взгляд на директора. – Или у вас еще остались вопросы?

– Никаких! – усмехнулся директор.

Семья, а вслед за ними и директор, покинули кабинет Мстиславы, которая поспешила вынуть из ящика стола пачку сигарет и вставить одну в мундштук.

– Хорош, – промурлыкала довольно Мстислава. – Какие стати! А какое лицо! Ты обратила внимание?

– Да, трудно было не заметить, – ответила Милочка. – Хорошо, что в папу пошел. Мама у них совсем уж крохотная. Ты не узнала, она, случайно, не из балетных?

– Домокозявка! – Мстислава презрительно усмехнулась. – Ублажает муженька и радует его гостей мордашкой на приемах!

– Откуда они? – Людмила решила выяснить о новом ученике побольше.

– Переехали из Северной Пальмиры! – хохотнула Мстислава. Добавила: – Вот такая «шутка богов». Из Северной в Южную.

– Почему переехали? – продолжала расспрашивать Милочка.

– Да кто его знает? – Мстислава поморщилась, явно не желая признаваться в неосведомлённости. – Бизнес у него какой-то в нашем городе наклёвывается, что ли? Или уже наклюнулся. Вобщем, слишком любопытствовать было неприлично. Думаю, что через недельку мы и так обо все узнаем.

– Узнаем, – кивнула Людмила Марковна. – Так или иначе, о чем-то он мальчикам да расскажет.

– А мальчики – своему педагогу, – расхохоталась Мстя. – А он – нам! И все тайное станет явным!

Мстислава докурила сигарету. Загасила её в пепельнице. О чем-то задумалась, спросила, как показалось Милочке, совершенно некстати:

– А ты заметила, как она похожа?

– Кто она? – Людмила не поняла о ком говорит подруга. – И на кого похожа?

– Как кто?! – Мстя едва не подпрыгнула на месте. – Мамашка эта! Кто же еще?!

– А, ты о ней? – Милочка вспомнила красавицу мать Сергея. – Да, заметила. Она точь-в-точь такая же, как девушка на портрете, что у меня дома. – Добавила, видя недоумение во взгляде собеседницы: – Ну, помнишь, я купила в музе репродукцию? Ты видела, когда была у меня в гостях.

– А, – протянула Мстислава, – ты о том портрете?

– Ну да, – кинула Людмила. – А ты о ком говорила?

– Да так, – отмахнулась Мстя. – Не важно, – потянулась за следующей сигаретой. – Завтра приду к вам на урок! Хочу увидеть этот образчик мужской красоты в трико и майке!

– И надышаться запахом его пота! – расхохоталась Милочка.

– И это тоже, – пробормотала Мстислава еле слышно.

***

Сергей Истомин не был в восторге от того, что родители решили переехать в другой город за год до окончания балетного училища в Северной Пальмире.

Свое будущее он видел на сцене Мариинского театра, а не в провинциальной труппе, какой он считал коллектив Оперного театра Южной Пальмиры.

Но спорить с отцом юноша и не подумал. Он даже не стал настаивать на том, чтобы ему сняли жилье и позволили закончить обучение в училище, после которого перед ним откроется головокружительная карьера!

Если отец сказал, что нужно переезжать всей семьей, то так тому и быть! Спорить с папой в семье было не принято.

«Ну что же», – думал Сергей, – «один год – это всего-лишь один год! Через год я получу диплом и нафиг мне не нужный аттестат и вернусь обратно! Остается только надеяться, что в Северной Пальмире не забудут меня за столь короткий срок. И не подыщут мне замену», – последняя мысль сопровождалась горестным вздохом.

Мама хлопотала, укладывая вещи в сумку. Возмущалась, тихо бормоча, словно разговаривая сама с собой:

– Что за прядки идиотские в этом училище?! Мы живем в двух кварталах от него! Мальчик спокойно мог бы ходить на занятия и при этом учиться в нормальной школе!

«Только твоей «нормальной» школы мне и не хватает!» – недовольно нахмурился Сергей. Но огорчать маму нежеланием учиться не стал, а тихо подошел сзади и обнял её за плечи:

– Мам, ну что ты, как маленькая! Все школы одинаковые! И та, в которой занимаются балетные этого города, ничем не хуже!

Сердце женщины сжалось от счастья и восторга. Какой же он сильный, её мальчик, и какой красивый! Как хорошо, что он похож на отца и лицом и фигурой!

Она не считала себя некрасивой! Да что там?! Восхищенные взгляды мужчин, провожающие её до сих пор, живое свидетельство тому, что она красавица!

Но до двенадцати лет Сережа был невысокого роста. Хорошо, что потом, в одно лето, вытянулся сразу на десять сантиметров! Правда, столь стремительный рост заставил в свою очередь беспокоиться о том, кто костяк мальчика не выдержит нагрузок в балетном училище, но правильное питание и тренировки помогли решить эту проблему.