Она и сейчас чувствовала, как бугрятся мускулы на обнимающих её руках сына. Подумала, что о таком партнере может мечтать каждая Прима.

– Мам, успокойся! Ну что ты, как маленькая! – повторил Сергей, развернув женщину к себе лицом, обхватил двумя руками её за талию и поднял высоко над головой.

Она выгнула спину, подняла вверх подбородок, развела в стороны руки, распрямила ноги, вытянув кончики пальцев, и счастливо засмеялась.

– Немедленно прекрати! – на пороге стоял недовольно нахмурившийся отец. Слова его были обращены к жене.

К ней и только к ней.

По комнатам общежития училища уже неделю только и было разговоров, что о новеньком.

Его появление в училище обсуждали даже «писюшки» начальных классов. А что уж говорить о «взрослых балеринах», которыми считали себя те, кому через год-другой предстоит вписаться в труппу, коль скоро их присутствие на сцене Театра Оперы и Балета будет одобрено балетмейстером.

Девочки отчаянно делали вид, что чем-то заняты по пути в школу, лишь бы только еще раз встретиться с новеньким. Завидовали тем, чьи столы в столовой оказывались в непосредственной близости со столиком Сергея.

И ненавидели учениц выпускного класса, которым выпало счастье не только лицезреть юношу на занятиях, но и даже танцевать с ним в паре.

График занятий был таким, что полюбоваться на дамского любимца можно было лишь во время приема пищи или по дороге в школу.

***

– Куда летишь? – Леночка придержала подругу за рукав курточки. – Притормози, у меня, кажется, шнурок на ботинке развязался!

– Так развязался или кажется? – Диана остановилась и уставилась на ноги подружки. – Вроде, все в порядке.

– В порядке, – прошипела Леночка, но, присев на корточки, принялась возиться со шнурком, который и не думал развызываться. – Сейчас выйдут! Хочу его увидеть поближе!

Диана уже давно поняла, как нравятся подруге совместные с юношами занятия. Пары еще не были сформированы, и Леночке, как и другим девушкам, доводилось разучивать партии то с одним, то с другим партнером. Даже в выпускном классе, когда пары успевали состояться и притереться, балеринам приходилось заниматься то с одним, то с другим юношей. Зацикливаться на одном партнере нельзя! Мало ли какую партию и с кем придется исполнять в театре? Только у Примы есть постоянный партнер! А до звания Первой на сцене им еще как до столицы на карачках!

После каждой «перетасовки» Леночка жарко шептала на ухо подружке, что вот этот мальчик и есть «тот самый»! Тот, с кем она хочет не только танцевать всю оставшуюся жизнь, но и заиметь отношения.

В первый раз после такого признания, Диана испугалась. Им еще нет четырнадцати! Какие могут быть отношения?!

Но за первым признанием последовало второе, и там – и третье.

– Ты у меня вертихвостка и ветреница! – смеялась Диана, слушая очередное откровение.

– Нет-нет! – возражала Леночка. – В тот раз мне показалось! А сейчас – это точно он!

Но проходила неделя и звания «точно он» удостаивался следующий юноша. Диана успокоилась, поняв, что вот такой склад характера у подруги. И если её саму не интересует ничего, кроме учебы и занятий в танцклассе, то это вовсе не означает, что и Леночка должна быть такой же.

Леночка закончила возню с ботинком. Она незаметно посматривала на дверь левого крыла общежития, отведенного для проживания танцовщиков, и, конечно, не пропустила момент, когда из неё вышли юноши-старшеклассники.

– Что замерла? – изящная головка с копной каштановых кудрей, собранных в хвост, повернулась к подруге. – Вечно с тобой одни проблемы.

Диана приоткрыла рот от изумления. Она стояла спиной к общежитию, а потому новость о «выходе кумира» осознала не сразу.

Пятеро юношей, торопящихся в школу, обогнали девчонок. Двое из них, услышав пассаж Леночки, громко расхохотались.

Леночка шествовала грациозно и неторопливо, а потому все пять мужских лиц повернулись, чтобы рассмотреть «пигалиц».

Диана, смущенная тем, что подруга её же и обвинила в задержке, шла рядом, опустив голову. Смех юношей задел и обидел. Глупышка не понимала, что в шестнадцать лет многим мужчинам свойственно именно таким способом обозначивать свою заинтересованность. Что в смехе мальчишек нет ничего для неё унизительного.

Юноши обогнали подруг и поспешили дальше.

– Кто такие? – Сергею, как новенькому, было позволительно задавать подобные вопросы.

– Да так, – отмахнулся один из юношей, – нашей Мсти выкормыши.

– Что ты имеешь в виду? – не понял Сергей. – Что значит – выкормыши?

– Откопала Мстя в детдоме двух сироток, вот и лепит из них будущих Прим, – расхохотался второй юноша.

– Судя по возрасту им до выпуска еще долго танцкласс топтать, – усмехнулся Сергей. – О том, что Примой может и не стать ни одна из них – даже говорить не нужно.

– Еще годик, и выпустятся – подержал беседу третий юноша. – Они в семь были зачислены.

– Да ты откуда знаешь? – удивился Истомин.

– Об этом все знают, – соглашаясь с товарищем, кивнул первый юноша. – А что, ты у нас педофил?! На мелюзгу засматриваешься?! – все пятеро, включая Сергея, громко расхохотались, чем вызвали недоумение у Леночки и еще больше смутили Диану.

– Вот гады! – Леночка закусила губу. – Стану Примой – напьюсь их кровушки вдоволь! Уж заставлю скакать вокруг меня мелким бесом!

В том, что подруга заставит скакать вокруг неё любого – Диана не сомневалась. Вот только не торопится ли она самопровозгласить себя Примой? Впрочем, амбициозность для балерины качество не только не лишне, а даже похвальное.

– Ты такая, – улыбнулась, – ты заставишь! – и прижалась к Леночке, обхватив подругу за плечи.

***

К балетным в общеобразовательной школе были «особые» требования.

Правда, особость эта заключалась в том, что требований этих не было вовсе. Нет, их, конечно и к доске вызывали, и пытались следить за выполнением домашних заданий, но если юная балерина, отвечая урок, не могла связать двух слов, внимания на это старались не обращать и ставили привычный средний балл.

Педагогов очень удивил тот факт, что Диана стала исключением из общего правила. Казалось, что девочка схватывает на лету подаваемый материал. Зная о том, какие нагрузки у учащихся хореографического училища, сколько часов им приходится проводить в танцклассе ежедневно, сама мысль, что девочка интенсивно занимается самостоятельно, казалась нелепой и глупой.

Для самостоятельных занятий у неё не было и не могло быть времени.

– А сейчас мы послушаем очень хороший ответ, – учитель истории водил тупым концом карандаша снизу верх по журналу. – И ответ это нам даст, – ненадолго замолчал, обводя взглядом класс, – Диана Малышкина! – улыбнулся, глядя на свою любимицу.

***

Пожилой педагог души не чаял в Диане. Эта малышка, полностью оправдывающая свою фамилию, вызывала в нем отцовские чувства, желание обнять, прижать в себе, защитить от бед и невзгод взрослой жизни. Те же самые эмоции он испытывал к своим дочерям, которые уже не только выросли и выучились, но и успели обзавестись семьями. Старшая дочь в позапрошлом году сделала его дедом, подарив первого внука.

Своих девочек правильно воспитать учителю удалось. Да ведь по-другому и быть не могло! Образование они получали в той же школе, где преподавал их отец. Дома всегда были под надзором мамы, которая когда-то была учителем английского языка, но оставила преподавание после рождения дочерей и занималась на дому переводами.

Как и в любой семье, не обошлось без эксцесса, о котором педагог старался вспоминать, как можно реже.

Но кто проследит за вот этими девчонками и мальчишками, которых вырвали из семей?

О том, что Диана сирота, учитель узнал через год после того, как начал преподавать в её классе. И это заставило сжаться сердце мужчины от страха за девочку еще сильнее.

Придя домой, он рассказал жене о Диане. Но женщина, занятая своими делами и хлопотами по дому, беспокойства его не разделила. Отмахнулась: