– Итак, – начал было он, настороженно и серьезно.

Ничего далее не последовало, он будто ждал от меня чего-то. Вопросов? Истерики? Скандалов? Я по-прежнему тонула в бездонных черных глазах, прекрасных в своей дикой, отпугивающей простых обывателей, красоте. Восхищалась умением этого человека держать лицо бесстрастным, что без раздумий вводит людей в панику. Удивлялась тому, как сорокалетнему мужчине при огромной загруженности удается сохранять привлекательный внешний вид и поддерживать тело в форме. Но это не отменяло его равнодушия ко всему живому. Бесчувственности к миру и… Ко мне.

В ту секунду, когда Владимир Орлов покинул бассейн, я запретила себе думать о нем. Заперла эту дверь в сердце и зарыла ключ глубоко в недрах души.

– Итак, – многозначительно подняв бровь, я не отводила от мужчины немигающего взгляда. Во мне была сквозящая пустота и скука, наверняка бросающаяся в глаза. Я не жила, я – существовала. Даже официантка боялась поднять на меня взгляд, чем-то я ее определенно пугала.

Мои ожидания были слишком высоки. Мозг спешно продумывал вопросы, прогнозировал собственные ответы… Но я была ошарашена, когда между бровей Орлова залегла глубока морщина, а вопрос прозвучал хрипло и устало:

– Как жизнь, Каролина?

Водя пальцем по крышке телефона, я неосознанно спрятала руки под столом и пожала плечами:

– Нормально.

Никогда в жизни я бы не стала жаловаться на собственного мужа Владимиру и тому было множество причин. Во-первых, это был мой выбор – остаться в этом доме. Я приняла правила игры и не следовала им. Логично полагать, что Марк захочет заниматься любовь. Во-вторых, Владимир был его отцом. Такие, как он, всегда принимали сторону чада. Способны были убить за их покой и счастье. Я была лишь средством, красивой игрушкой. Если таковые больше не радуют дорогих тебе людей – их выбрасывают. И, главное, третье – сильные люди справляются сами. Мне хотелось бы верить, что я – сильная. А если нет, то смысл двигаться дальше пропадал.

Он молчал, снова ожидая продолжения.

– Что, – с губ сорвался грубый смешок, – я теперь должна спросить, как у вас?

Физиономия Владимира вытянулась, губы оказались сжаты. Он раскрошил крохотную декоративную зубочистку, украшающую салат из мяса в его тарелке.

– А что, если… – перегнувшись через круглый стол, я коснулась туфлей ноги Орлова, мягко ведя ею вверх по внутренней части. Ноздри мужчины раздувались, волосы на голове встали дыбом. Лицо не поменялось, та же каменная глыба, но вот глаза… Они потемнели, вакуумом засасывая на самое дно его бескрайней бездны. – Вы не для этого меня сюда позвали? Не ради того, чтобы узнать, как у меня дела, м?

Ему пришлось кашлянуть в кулак, чтобы избавиться от хрипа, а также сглотнуть ком, прежде чем спросить:

– Есть предположения?

– О, еще какие! – в моем молочном коктейле лежала заспиртованная вишня, я не глядя подхватила ее за палочку и облизала стекающую молочную каплю. Часть ее осталась на губах, пришлось снова провести по ним языком. Пространство вокруг Владимира заискрилось, когда он, явно не осознавая этого, сжал края деревянного стола до хруста. – Вы хотите предложить навестить вас как-нибудь вечерком, я права? Обсудить что-то важное наедине… – засунув в рот вишню, я со странным внутренним трепетом наблюдала, как пульсирует венка на виске мужчины напротив. С какой жадностью он наблюдает за моим ртом. Выплюнув на салфетку абсолютно чистую косточку с завязанным узелком на палочке, я упустила мимо ушей сдавленный рык и закончила мысль: – В бассейне и на диване мы уже обсуждали. Что насчет бани? Бильярдного стола? Джакузи? О, как же я могла забыть кухонную барную стойку!

Заигравшись, я не заметила, как подняла ногу слишком высоко. Благо, скатерть была достаточно длинная, буквально лежала на полу, создавая видимость голубых волн. Странное дизайнерское решение, но сейчас оно скрывало правду. То, как я попыталась убрать ногу, а Владимир не дал. Его пальцы сомкнулись на лодыжке, носок был прижат к паху.

– Ты плохая девочка, Каролина, – поставил меня перед фактом Владимир, поцокав языком. – Мне ничего не стоит прямо здесь снять свой ремень и…

Испуганно распахнув глаза, я моментально воскликнула:

– Нет.

– Что «нет»? – чеканя слова, он убивал меня взглядом.

– Нет, Владимир, – покачав головой, я отшатнулась назад, пытаясь вырвать ногу. Он держал ее так крепко, словно это ускользающий трос во время падения в бездну. Владимир держался за меня из последних сил, не желая отпускать. Я все же вырвалась, но туфель упал на землю с грохотом, люди вокруг начали оборачиваться. Сглотнув вязкую слюну, я наконец приняла правильное решение: – У меня есть муж, я буду спать только с ним. Ваш чертов обряд исполнен, оставьте меня в покое.

Владимир улыбнулся краешком губ, хищно и словно сардонически. Кровь в венах забурлила, поджилки затряслись. Вжавшись в спинку, я вздрогнула от звенящего в голове ледяного баса:

– По тебе не скажешь, что ты хочешь именно этого, девочка.

Во рту стало сухо, словно в пустыне. Лишь глотнув воды, смогла выдохнуть:

– Почему?

– Вид у тебя, – Орлов странно поджал губу, сердито фыркнув, – мертвый. Это не ты, Каролина, – пытаясь загипнотизировать или подчинить, он выгнул голову чуть вперед, распыляя ауру магнетизма. – Что с тобой происходит?

Не знаю, как Владимир делал это, как залезал мне под кожу и внушал без прикосновений… Но чужой голос в голове принялся громко кричать, словно сигнализация: «Расскажи ему все! Срочно! Нельзя врать таким, как Владимир! Это чревато!»

Я была слаба перед сильным хищником, подавляющим волю свой энергетикой победителя. Он сверлил, сканировал, впечатывал в диван. Шаг за шагом воля слабела, я начинала сдаваться.

– Извините, – резко вскочив на ноги, я быстро устремилась в дамскую комнату. – Мне нужно отойти на секунду.

Когда я вернулась, Владимир больше не задавал вопросов, но появилось странное ощущение, словно телефон лежит не на том месте, где я его оставила. Орлов проводил меня к авто и даже захлопнул дверь, скупо махнув рукой на прощание. За час в пути до меня так и не дошло, зачем именно был этот обед тет-а-тет.

Спокойно войдя в дом, я поставила пакет с бельем на трюмо и, снимая туфли, застопорилась. Вокруг царила пугающая пустота. Прислуга, вечно слоняющаяся вокруг, куда-то пропала, а в конце коридора прекрасно просматривалась раскрошенная в труху вазу.

– О, любимая жена наконец вернулась! – Марк, вышедший из поворота, широко улыбался. Его руки были приветливо расставлены, но ледяной взгляд пугал своим безумством.

– Что с тобой? – я испуганно отшатнулась, сердце в груди бешено застучало.

– Просто рад тебя видеть, это странно для тебя? – грубо вдавив меня в себя, муж опустился руками к ягодицам, сжимая их так свирепо, словно желая оторвать.

– Ты делаешь мне больно, – из глаз брызнули слезы, руки сами уперлись между нашими телами. Сам инстинкт самосохранения кричал защититься об собственной второй половины. Вопил бежать!

– Ты мне тоже, малыш, – надрывный усталый шепот в ухо, и Марк отстранился. Резко схватив пакет с обновками мизинцем, будто нечто заразное, он поморщился: – О, какая прелесть. Красота! Опробовала уже?

Переводя взгляд с пакета на мужа, я недоуменно покачала головой:

– Не понимаю, о чем ты?..

– Я ГОВОРЮ, – дикий безумный крик пронзил, как сотни мелких иголочек, – ПРОВЕРИЛА УЖЕ, НАСКОЛЬКО СЕКСУАЛЬНО ЭТО БЕЛЬЕ? КАК ХОРОШО ОНО ВЛИЯЕТ НА МУЖЧИН? ВСТАЕТ ЛИ ЧЛЕН СРАЗУ, ИЛИ ПРИХОДИТЬСЯ СПЕРВА ОТСОСАТЬ?!

– Марк, – ошеломленно вытянув руки вперед, я негласно призывала парня к спокойствию, – о чем ты вообще говоришь? Какие еще мужчины?

– Тебя не было четыре часа, – рявкну он, сцепив зубы. – Час на дорогу туда-обратно, плюс в магазине не более пятнадцати минут. Где ты была остальное время, любимая? – медленно он разорвал сперва пакет, а после и белье, как самого главного своего врага. – Я позвонил охране, переживал. И знаешь, что они мне ответили? Ты в кафе…