Мне было плевать на свою честь, гордость и прочее. Я хотела, чтобы мой сын был сыт, счастлив и получил всё что нужно, именно поэтому переступаю через все свои сомнения, страхи и волнение, громко постучав в чёртовую дверь.

После чего, застываю в нерешительном ожидании на несколько секунд, прислушиваясь к возникшей гробовой тишине, а затем слышу щелчок замка и, встрепенувшись, делаю шаг назад, именно в тот момент, когда дверь открывается и в проёме появляется лицо очень серьёзного парня.

— Слушаю вас, — говорит он почтительно и мягко, наверное, чтобы не спугнуть.

— М-мне, — заикаюсь, от неожиданности, — нужна вода, кипячённая, но охлаждённая. Чтобы разбавить смесь для ребёнка…, - прошу, и мужчина растерянно смотрит мне через плечо, где на кровати, уже ворочался Амир.

— Две минуты, — говорит мужчина, вновь закрывая дверь, а я приступаю ходить туда-сюда, нервно меряя шагами спальню.

Проходит чуть больше минуты, как вновь раздаётся звук открываемого замка. Дверь открывается, но в проёме появляется уже не мужчина, а полненькая женщина лет шестидесяти, вместе с большущим подносом в руках.

Я застываю в стороне, в неком замешательстве, наблюдая за улыбающейся женщиной. Она проходит к столу, оставляет на нём поднос и поворачивается ко мне лицом, подарив мягкую, открытую улыбку.

— Доброе утро, милая, — говорит она. — Здесь еда для тебя и водичка для малыша. Температура, как требуется.

— Спасибо, — говорю растерянно, приближаясь к подносу.

Беру бутылочку, и приступаю разбавлять смесь, наблюдая за женщиной, которая с теплотой в глазах смотрела на моего Амира.

Я не видела в ней ничего плохого, только некую доброту и счастье, но всё равно не чувствовала полной безопасности. Меня всё настораживало, и я прекрасно понимала, что иногда, за улыбкой может скрываться настоящий зверь…

— Он такой маленький. Сколько ему? — мягко спрашивает женщина, не спешив уходить.

— Один месяц, — лгу, поскольку научена жизнью. Сейчас никому не можно доверять. В особенности незнакомым людям.

— Ты замужем? — уточняет, а я настораживаюсь.

— Думаю, ваш хозяин должен знать об этом! — бросаю. — Ведь это именно он попросил вас расспросить меня?

— Нет, мне самой любопытно, и я понимаю твоё предостережение. Незнакомые люди, чужой дом, неизвестность, — расстроено говорит женщина. — Жаль, что я ничего в этой ситуации не решаю. Но я хочу, чтобы ты знала, он хороший человек и не причинит тебе боли.

— Что ему нужно от меня…этому «хорошему человеку»? — решаюсь спросить, заканчивая со смесью, именно в тот момент, когда Амир начинает недовольно пищать на кровати, потягиваясь. Наше общение, не сопутствует спокойному сну малыша.

— Я не могу тебе ничего сказать. Дала слово… — отвечает она. — Но, я могу тебя заверить, что ты в надёжных руках, — добавляет и уходит прочь, постучав в закрытую дверь.

А я…беру Амира на руки, не сдерживая тёплой улыбки, приступаю его кормить и одновременно задумываюсь о сказанном женщиной.

В её глазах не было лжи или притворства. И чтобы не накручивать себя сильнее, а так же успокоить встревоженную душу, я размышляю о том, чтобы набраться смелости и поговорить с этим «хорошим человеком», для своего же спокойствия. Узнать причины моего пребывания здесь, разрешив волнующие для себя вопросы.

Если он действительно похитил меня из собственной квартиры не для того чтобы причинить боль…тогда зачем?

Милена

Я покормила Амира, после чего он больше не захотел спать, а начал с интересом разглядывать всё вокруг, явно понимая, что мы в другой обстановке. И здесь было на что посмотреть: золотые панельные вставки, королевская люстра, разнообразные яркие предметы декора…сама долго разглядывала.

А потом, освободила сына от ночного подгузника и оставила посредине кровати, свободно помахать ножками, а сама приступила изучать условия вокруг подробнее.

На столе возле зеркала заметила какую-то косметику, несколько флаконов духов. Приблизилась к этим вещам, взяла в руки, рассмотрела, понюхала, и удивилась, распознав в нескольких флаконах, свой любимый запах, которым я пользовалась когда-то…в прошлой жизни.

Это меня насторожило, но я не придала значение, расценив как простое совпадение. Но когда я заглянула в гардероб…

Вся многочисленная одежда, обувь, нижнее белье — всё было моего размера. К тому же, среди новых шмоток, я разглядела свои вещи, которые были у меня в квартире, в моём шкафу до похищения. И то, что они были точно мои, я не сомневалась.

Я убедилась в этом, когда увидела свой халат, на котором оставалось небольшое пятнышко от смеси для Амира. Я даже помню, когда испачкала его — вчера, перед сном. К тому же, если понюхать любую из моих вещей, то можно было почувствовать запах моих духов, или запах младенца…этого я не спутаю ни с чем. Маленькие детки пахнут особенно, и я любила этот запах…

Понимание того, что вся одежда подобрана лично для меня, вводило в ужас!

Если это так на самом деле, то судя по количеству вещей, меня здесь будут удерживать несколько лет под ряд…

Эти мысли меня пугают, заставляют паниковать и вновь возрождают былой страх, который немного притих во мне после некоторых размышлений. Поэтому, не давая себе времени подумать, я направляюсь к двери, с желанием узнать, что от меня требуется, а не мучить себя ужасными сомнениями.

Стучу в прежнюю дверь, и она практически сразу открывается, а в проёме появляется всё тот же парень.

Он что, находится возле моих дверей на постоянном дежурстве?

— Слушаю вас? — говорит, заступая собой проход.

Зря он так. Наверное, думает, что я убегу. Но я никогда не стану рисковать своим малышом. Хотя посмотреть, что там за дверью было любопытно…

— Я хочу поговорить с хозяином этого дома! — говорю настойчиво.

— Я передам ваше пожелание, — мягко, и раздражительно. — Может что-то ещё?

— Свободу, — бросаю, и мужчина никак не реагирует на эту просьбу, а просто закрывает передо мной дверь.

Никаких обещаний, успокаивающих слов. Ничего!

Меня злит такое положение дел, но больше я ничего не могу сделать, кроме как попыхтеть от досады.

А когда успокаиваюсь, направляюсь к сыну и некоторое время провожу с ним. Просто ложусь рядом и говорю с ним не о чём. Рассказываю каждую мелочь, целую, играю.

В обед мне приносят новый поднос с едой, и с водичкой для Амира, хотя к завтраку я так и не прикоснулась.

На этот раз я опять забираю только воду, игнорируя вкусно пахнущую еду, не смотря на то, что желудок урчал, и есть хотелось ужасно. Мне, было, страшно есть в этом доме, и я не могла ничего с этим поделать, хотя бы до того момента, пока я не узнаю мотивов хозяина этого дома.

День проходит быстро. Всё время, я провожу с Амиром, изучаю обстановку за окном, вокруг и в соседней комнате.

Всё вроде ничего, спокойно и тихо. Ещё несколько раз я обращалась к парню за дверью, на счёт воды и новых подгузником, и мне приносили всё необходимое практически мгновенно.

Одно только тревожило и беспокоило: хозяин дома не спешил ко мне приходить, для разговора, который я просила несколько раз. Поэтому поздно вечером, когда Амир полностью насытился и наконец-то уснул, я засомневалась в исполнении своей просьбы. Решила больше не ждать волнующей встречи, а принять долгожданный, горячий душ и лечь спать.

Я прошла в королевскую ванну, с большой с джакузи, душевой кабинкой, множеством мягких полотенец, и всяких разнообразных приспособлений для купания. Набрала полную ванну горячей воды, добавила всяких душистых масел и на целых десять минут забылась, позволяя себе, впервые так расслабится.

А потом вспомнила где я, и при каких обстоятельствах прекращая приятное блаженство. Покинула ванну, спустила воду и приступила вытирать насухо тело. А когда закончила, поняла что ничего не взяла для сна. Грязные вещи, которые уже выбросила в корзину для стирки, не хотелось больше надевать, поэтому обмотавшись в одно из мягких полотенец, я вернулась в спальню.