– Гиарха здесь нет, – члены лунного братства расступились, чтобы пропустить человека в плаще из белого пушистого меха вперёд, – зовите меня Ксимдаром. Я тиорат касты лекарей из Лунных копий, и не собираюсь тратить своё время впустую. Говорите, зачем вы пришли?

– Я требую снять незаконную осаду с моего города, – ветер разносил по округе железный звон слов Белигера, – требую отступления лунного братства. Болезнь покинула Сатанитовый грот.

– Этот недуг невозможно одолеть, – лениво отмахнулся Ксимдар, – каста лекарей из Лунных копий доказала это, и я не собираюсь прислушиваться к мнению самоучек и шарлатанов.

Члены лунного братства нагло усмехнулись, качая небритыми головами. Белигер устало вздохнул. Керисар скользнул мимо Игера, оттолкнул Ядовитое море. Согнутый палец старика утонул в мехе богатого плаща тиората.

– Ты – двуличная тварь, – до скрежета сцепив зубы, выпалил лекарь, – твоя каста – сборище самодовольных глупцов. Вы служите не людям, а гордыне. Не чужие судьбы, а собственное благополучие заботит вас.

– Молчи, старик, – звонко произнёс Ксимдар, когда Игер оттащил Керисара под защиту солдат, – ты сказал достаточно для своей казни. Братья мои, приведите пленника.

Тиорат касты лекарей из Лунных копий поправил белый меховой плащ, под которым слабо зазвенела кольчужная рубаха. Его смеющиеся голубые глаза, словно два тонких лезвия, скользнули по Игеру и Керисару. Лекарь плюнул в сторону членов лунного братства. Ксимдар усмехнулся, прикрыв ясные глаза и задрав острый подбородок к небу. Крохотные хлопья пепла осаждались на его гладкую кожу, изогнутые брови и прямой нос. Три члена лунного братства под руки приволокли человека в серых одеждах с мешком для овощей на голове.

– Этот солдат поклялся в том, что скоро Сатанитовый грот окончательно падёт, – Ксимдар рывком сдёрнул мешок с головы избитого пленника. Тёмная кровь запеклась в густых чёрных волосах. Бардовый узор, нанесённый острым ножом, украшал немолодое лицо. Синяки и ссадины пестрели на скулах. Изо рта между осколками зубов тянулась перемешанная с кровью коричневая слюна. Человек низко опустил голову к покрытой серым пеплом земле. Ксимдар, задрал лицо пленника к небу, ожесточённо вцепившись тонкими пальцами в его волосы.

– Простите меня, – невнятно прогнусавил именуемый Азурганом солдат. Ксимдар швырнул пленника к ногам Белигера.

– Много ли весят слова из уст трусливого предателя? – Ядовитое море удостоил бывшего солдата коротким презрительным взглядом, – я снова требую касту лекарей из Лунных копий снять осаду и отступить. Оставьте Сатанитовый грот в покое.

– Исключено, – весело воскликнул Ксимдар, хлопнув в ладоши, – вы тратите моё время впустую.

– Болезнь побеждена, – сжав кулаки, выпалил Белигер, – штурмом вы Сатанитовый грот не возьмёте.

– Мертвецы не сопротивляются, – звонко парировал тиорат, накинув на голову белоснежный капюшон, – я подожду, пока не сдохнет последний защитник подземного городка, а затем сожгу Сатанитовый грот. За подвиг меня возвысят до гиарха. Прощайте.

Тонкая кость, покрытая обуглившимися кусками мяса, хрустнула под ногой Ядовитого моря. Фыркнув, Белигер развернулся и широкими шагами двинулся к смотровой башне. Солдаты последовали за ним, поливая проклятьями Азургана. «Лжецы и подхалимы», – бурчал Керисар, утопив в широких карманах трясущиеся руки. Игер помедлил над стонущим предателем. Пепел налип на испачканное кровью лицо дрожащего Азургана.

– Со смирением или с надеждой. Умирать всегда одинаково страшно и больно, – чуть слышно проронил Чёрное древо. Азурган вздрогнул, оторвав от земли искалеченное лицо. Игер встретился взглядом с тиоратом и предостерегающе добавил, – холодает.

Непонимание и тревога промелькнули в красивых голубых глазах. Ксимдар судорожно кивнул, опустив голову. Капюшон полностью скрыл чисто выбритое лицо. Ломая ногами не прогоревшие в похоронных кострах ветви и обугленные кости, оставляя глубокие следы сапог на пепельном покрывале, Игер нагнал отряд Белигера у входа в Сатанитовый грот.

Потайной ход извивался, и факел Ядовитого моря часто пропадал из виду. Мутная вода чавкала под ногами, засасывая новые утеплённые сапоги. Подаренная Белигером меховая накидка цеплялась за узкие каменные стены. Чёрное древо беспокойно оглянулся назад.

– Мы должны покинуть Сатанитовый грот, – Керисар слегка подтолкнул Игера вперёд, – болезнь отступила. Больше мы городу ничем не поможем.

– Не беспокойтесь, – эхо повторило зычный голос Белигера, – у тиората не хватит смелости для штурма. Лунное братство скоро отступит.

Потайной ход оборвался. Ядовитое море стоял около подгнившей деревянной лестницы, с усилием уперев руки в потолок. Издав недовольный скрип металлический люк оторвался от земли. Комья грязи и листвы посыпались на лицо солдата. Свежий воздух с запахом разлагающихся растений ворвался в туннель. Лестница затрещала под весом Белигера. Игер последовал за ним, с удивлением прислушиваясь к шуму воды.

– Река Горегонка, – Белигер махнул рукой на извивающуюся в нескольких метрах коричнево-серую ленту, – её исток далеко на востоке, в серых землях. Река впадает в Ядовитое море.

Солдат вытянул походный мешок и сумку лекаря, протянул Керисару руку. Игер пожирал глазами Горегонку. Мутная вода облизывала берег. Плавно худея, река терялась за горизонтом.

– Следуйте на юго-запад вдоль берега Горегонки, через пару недель натолкнётесь на Приют морозов, – Ядовитое море крепко обнял Керисара, – спасибо, лекарь. Вы спасли нас.

Из потайного хода выбирались хорошо снаряжённые солдаты, что скоро направятся в ближайшие крупные поселения с рецептом травяной настойки, сразившей недуг. Один из бойцов протянул Игеру новый арбалет и мешочек со стрелами. Чёрное древо повертел оружие в руках. Тетива давно потеряла упругость, а спусковой механизм сильно прохудился.

– Прощай, Игер, – Белигер похлопал Чёрное древо по плечу. На раскосых глазах навернулись слёзы, искренняя улыбка обнажала ровные белые зубы, – когда Эсвидаль подрастёт, я расскажу ей историю о тебе. Обещаю. Благодарю за спасённые жизни. Ступайте.

Солнце кинулось преследовать путников, норовя вскоре оказаться над их головами. Тёплые лучи ласкали утеплённые мехом одежды. Сбоку медленно бежала река Горегонка, сопровождая спасительное шествие к Приюту морозов.

– Что ты чувствуешь, Игер? – весело поинтересовался Керисар, размеренно втыкая острый конец посоха в подмёрзшую землю.

– Ничего, – обречённо отозвался Чёрное древо. Остатки лекарственных трав покоились на дне походного мешка, придавленные щедрыми запасами еды и питья. Арбалет болтался сбоку на кожаном ремешке. Игер пожал плечами и накинул на голову капюшон.

– Ничего. Лишь созерцать здоровые лица спасённых людей – вот наша награда, Игер. Другой и не нужно, – Керисар одарил Чёрное древо обнадёживающим взглядом серых уставших глаз, окружённых глубокими морщинами, – тем не менее, скоро все люди от Зубастых гор на севере вплоть до Ядовитого моря на юге прознают о искусном лекаре и его верном помощнике. Вот увидишь.

Вскоре беспросветная темнота стремительно нагонит путников, что движутся вдоль берега Горегонки. Ночь скрюченным холодным пальцем будет настойчиво давить на непокорный костёр, пытаясь одолеть любяще согревающий Игера и Керисара огонь, и давно омертвлённая земля сухими промёрзшими губами присосётся к телам путников, жадно впитывая их тепло.

Раздувшееся до невероятных размеров тело медленно скользило по реке, в стороны раскинув огромные руки. С немым визгом обнажённый Игер выскочил из воды. «Труп! Там труп», – выдыхая клубы пара, с усилием просипел Чёрное древо. Лекарь, помешивающий ножом горячую кашу в маленьком походном котелке, вскочил на ноги. Серые глаза прищурились, отчего на немолодом лице выступили глубокие морщины.

Бледная кожа, покрытая красновато-багровыми пятнами, лоснилась на восставшем из-за горизонта Солнце. От воды тело покойника вздулось, до предела натянув размокшую одежду. И опухшее белое лицо потеряло все очертания. На руках, ногах и груди поблёскивали бледно-розовые следы порезов о прибрежные или подводные камни. Демонстрируя широко распахнутый в бесконечном вдохе рот, бесформенное тело скользило мимо путников, волоча за собой косу из обрывков одежды и подводных растений.