– Я и тебя потерял, мой друг, – прикрыв глаза, обратился к покойнику Игер, – знаю, ты хотел помочь другим, поэтому пришёл сюда, но нельзя забывать про безумие и жестокость людей. Это невозможно искоренить, и страх смерти не оправдывает их деяний. Но ты простил своих убийц.

– Солнце? – эхо нахлынуло на Чёрное древо, – покажись, прошу тебя!

Игер вскочил на ноги. Кровь застучала в висках. Он отложил арбалет в сторону, вцепился в воротник куртки покойного Лексорка и с трудом поволок тяжёлое тело солдата к соседней двери, не выпуская факел из рук. Комната оказалась открытой. Игер затащил покойника внутрь и вернулся за арбалетом.

– Я вижу Солнце, – глубоким голосом провозгласила тьма. Тяжёлый топот ног заполонил коридор. Перепуганный Игер заскочил в комнату. Скрипучий затвор с трудом поддался трясущимся пальцам, и через несколько секунд нечто врезалось в дверь. Приклад оружия упёрся в плечо. Руки дрожали от напряжения, ноги онемели от страха. Чёрное древо сделал глубокий вдох.

– Солнце, где ты? – зычно поинтересовалась тьма, и хрустнула деревянная дверь, – я вижу твой свет. Почему ты не делишься теплом?

– Уходи, – сдавленно крикнул Игер, отступив назад. В ответ последовало три оглушительных удара. Дверные петли взвизгнули, пошатнулся железный затвор. Между косяком и дверью образовалась тонкая щель. Чёрное древо покрепче прижал приклад арбалета, провёл взмокшей ладонью по спусковому рычагу. Некто тяжело хрипел за дверью, готовившись к очередной атаке.

– Солнце, – протяжно произнёс безумец, – прошу, отдай мне…

Утробное рычание оборвало его речь. Безумец коротко вскрикнул и резко замолк. Землегрыз повалил сошедшего с ума человека на пол и вцепился ему в горло. Смачно чавкая, чудовище приступило к трапезе. Игер выронил арбалет из парализованных рук. Шатаясь, он подошёл к телу Лексорка и повалился рядом, упёршись носом в подгнивший ковёр, закрыл глаза, судорожно засмеялся, прислушиваясь к противному хрусту костей и довольному урчанию землегрыза.

– Сохрани жизнь, – тихо прозвенело в ушах Чёрного древа, – прошу, спаси мою дочь.

Огромный ком разного тряпья, спрятавшийся за невысоким шкафчиком в углу комнаты, слабо затрепетал. Широко распахнув глаза, Игер вскочил на ноги и поднёс факел к куче пропахших сыростью одеял и плащей. Женщина с невероятно бледным лицом обнимала укутанного в меховую накидку ребёнка. Маленькие перепуганные глаза жёлтого цвета стеснительно выглядывали из-под огромного капюшона.

– Прошу вас, помогите, – прошептала мать, легонько подтолкнув к Игеру девочку пяти лет, – Эсвидаль. Мой лучик.

Чёрное древо безмолвно кивнул. Девочка вцепилась в одежду матери и беззвучно заплакала. Игер наклонился над покойным Лексорком. «Прощай, мой друг», – прошептал он, затем положил тело солдата на единственную в комнате койку, аккуратно поправил серую с пятном засохшей крови на груди куртку, смахнул со лба прядь волос и сложил холодные руки на животе. Игер на цыпочках подкрался к двери и заглянул в щель. Землегрыз трудился над добычей, разрывая длинными когтями мягкую плоть. Чёрное древо надолго замер, успокаивая дыхание.

– Ступай, лучик, – женщина сильнее толкнула ребёнка, оторвав дитя от груди, – ничего не бойся. Я люблю тебя, Эсвидаль.

Игер проверил арбалет. Девочка подошла поближе к незнакомцу. Чёрное древо, затаив дыхание, отодвинул засов, и с силой толкнул дверь. Землегрыз повернул окровавленную морду на звук. Игер нажал на спусковой рычаг. Стрела вгрызлась в мохнатую грудь, зверь пошатнулся. Чёрное древо бросил арбалет, подхватил ребёнка на руки и ринулся бежать к выходу из Подполья.

Факел погас. Земля норовила выскочить из-под ног, и дыхание иссякло. Игер натолкнулся лицом на стену, едва не выронив ребёнка из рук, и повернул направо. Раненый землегрыз громадными прыжками нагонял обидчиков. Холод волной прокатился по спине. Беспроглядная темнота окружила Чёрное древо. Нечто твёрдое выросло под его ногами. Он запнулся, потерял равновесие и грохнулся наземь, успев отбросить ребёнка в сторону. Ободранный о камни и землю лоб пульсировал жгучей болью. Игер облизнул губы, смакуя вкус крови во рту. По звуку тихого плача он отыскал дрожащую девочку и подхватил на руки.

Крохотное тельце трепетало в руках. Чёрное древо прижал Эсвидаль к груди, свободной рукой нашарил за поясом клинок. Он прислонился спиной к холодной стене, выставив оружие вперёд. Совсем близко хрюкнул, принюхиваясь, землегрыз. Мягкая поступь зверя, затаившегося в непроглядной темноте, сопровождалась приглушённым рыком. Длинные когти царапали утоптанную землю. Клинок в форме ветви дерева разрубил воздух. Со сдавленным криком Игер повторил удар, сразив пустоту. Землегрыз угрожал низким урчанием. Зверь кружил поблизости, не рискуя атаковать человека. Чёрное древо со злобным мычанием описал лезвием дугу перед собой, и чудовище окончательно отступило, издав жалобный стон, который плавно растворился в конце коридора. Нахлынула тишина. «Всё хорошо», – прошептал Игер на ухо дрожащему ребёнку. Эсвидаль всхлипнула, поглубже зарывшись лицом под защиту кожаной куртки незнакомца.

– Живой, – буркнул старик, когда Чёрное древо, шатаясь от безжалостной усталости, вышел из темноты ведущего в Подполье туннеля. Свет факелов настойчиво бил по красным глазам, на которых недавно высохли слёзы. Женщина, помощница Керисара, подхватила Игера под руку и сопроводила до лазарета.

– Вернулся, – ликующе воскликнул лекарь, но, столкнувшись с опустошённым взглядом Чёрного древа, смиренно опустил голову, – видимо, он погиб. Мне очень жаль. Лексорк был добрым и отзывчивым человеком.

Уставший Игер опустился на стул около общего костра, не выпуская ребёнка из рук. Эсвидаль тихо посапывала в объятиях спасителя, периодически всхлипывая. Керисар расположился напротив, уперев кулак в морщинистый подбородок. Лекарь безмолвно изучал хаотичный танец огня. Вскоре явился Белигер с десятком солдат. Ядовитое море шепотом переговорил с помощницей Керисара, подошёл к костру и сел рядом с Игером на землю.

– Как он умер? – разорвав гнетущее молчание, спросил Белигер, – землегрызы чуют запах смерти, роют норы в поисках пищи, а с наступлением холодов падальщики теряют страх. Неужели Лексорк погиб от их когтей?

– Хуже, – бесстрастно ответил Игер, – его убили чудовища, которые гораздо хуже землегрызов. Люди. Я оставил его тело в одной из комнат на кровати.

– Мы найдём и достойно похороним его, обещаю тебе, – Ядовитое море кивнул на спящего на руках Чёрного древа ребёнка, – Кто это?

– Эсвидаль, – ласково произнёс Игер, на мгновение глупая улыбка исказила его лицо, – лучик.

– Думаю, я лично позабочусь о ней, – утвердительно покачал головой Белигер, но неожиданно нахлынувшая печаль смыла мягкую улыбку с его лица, – однако, сейчас есть дела поважнее. Я иду на переговоры с братством из Лунных копий. Нужно убедить их гиарха в том, что Сатанитовый грот победил болезнь.

– Я иду с тобой, – сквозь зубы твёрдо сказал Игер и легонько сдунул прядь светлых волос с перепачканного лица ребёнка, погружённого в тревожный сон, – хватит с меня туннелей.

Холодный воздух прилипал к лицу, обжигая кожу. Каждый вдох отдавался ледяной болью в носу, густой пар валил изо рта. Поздним утром густые облака затянули Солнце, поэтому приходилось внимательнее смотреть под ноги, чтобы не запнуться о камень или обугленную кость, спрятанную под одеялом из пепла. Засохшая трава хрустела под сапогами укутанных в меховые накидки солдат. Больно кусался ветер, сбивая с ног и срывая с голов капюшоны.

Воины братства из Лунных копий полукругом выстроились перед отрядом Белигера. Накидки из бычьих шкур надеты поверх голого торса, кожаные или из грубой ткани штаны заправлены в разношенные сапоги. На длинных спутанных бородах блестел иней. В руках покачивались короткие дубинки с затупленными шипами.

– Я пришёл поговорить с гиархом, – Белигер шагнул вперёд. Безмолвные члены братства презрительно взглянули на Ядовитое море. Никто не ответил ему. Он подождал минуту и повторил свои требования. Воины молча следили за солдатами в серых одеждах.