– Однажды на нас напал землегрыз. Он вцепился в мою руку, но я смог заколоть его, – Игер задрал рукав куртки, показывая розовые полосы шрамов, – а затем мы пришли в городок Честные петли…

– Игер, – сквозь дрёму просипел мальчишка, – а люди в других городах хорошие?

– Конечно, они были добры и отзывчивы ко мне, – Игер дружески похлопал мальчишку по плечу.

– Хорошо, – зевнув, заключил Аригер, повернулся на бок и заснул с улыбкой на безмятежном лице.

Редкие факелы, освещающие ведущий в глубь Сатанитового грота туннель, неожиданно потухли. Из темноты доносилось шарканье ботинок. «Здесь что-то не так, нужно позвать Белигера», – тихо произнёс один из дозорных. Его напарник судорожно кивнул головой и быстрым шагом удалился на поиски Ядовитого моря. Сонный Игер, чья смена подходила к концу, направил ствол арбалета во тьму. На стене около насыпи пылал единственный непотушенный факел, освещая бледные лица. В первых рядах толпы стояли безмолвные заросшие мужчины и наиболее крепкие молодые женщины. Исподлобья ненавидящие взгляды пожирали солдат за баррикадой. Чёрное древо аккуратно пнул мальчишку Аригера, который мгновенно проснулся, вцепившись в копьё. «Вперёд», – рявкнул невысокий мужчина с крохотными глазами, и в солдат полетели камни. Орда хлынула на баррикаду.

От неожиданности Игер сдавил спусковой рычаг, и стрела воткнулась в стену. Рядом звякнуло ещё два арбалета, чьи хозяева оказались более искусны в стрельбе. Два бунтовщика повалились под ноги толпы, вызвав смятение у нападавших. Чёрное древо перезарядил арбалет, прицелился в грудь мечущего камни юноши, но в момент выстрела опустил ствол чуть ниже, и болт ударил в бедро. Парень повалился на землю и жалобно взревел. Орда мгновенно растоптала его. Два бунтовщика, что первые поднялись по насыпи, рухнули со стрелами в груди и покатились вниз. Одни люди спотыкались о их тела и падали под ноги других. Чёрное древо приготовил очередную стрелу, когда первый ряд нападавших достиг баррикады. Пятеро вооруженных короткими копьями солдат принялись без разбору колоть бунтовщиков. Игер вдохнул полной грудью, направил ствол арбалета в толпу и нажал на спусковой рычаг. Раздался короткий вскрик. Чёрное древо вновь натянул тетиву. Одна стрела соратников насмерть сразила крепкого старика, другая прогрызла руку бледнолицей женщины. Игер шагнул на пару метров назад и выстрелил, угодив стрелою в мешок. Из дыры посыпалась сухая земля. Сзади накатил топот десятка тяжёлых сапог. Одного из дозорных с коротким копьём поймали за руку во время удара и перетянули через преграду. Его сдавленный вопль прогремел в ушах. Аригер и тройка солдат отступили от баррикады, через которую хлынула волна бунтовщиков.

Из-за спины Чёрного древа ударило семь стрел, скосив часть нападавших. Игер вместе с Аригером и дозорными бросился бежать к лазарету, перед которым приготовились к бою подошедшие на подмогу солдаты. «Стреляй», – рявкнул Белигер, и построенные в линию позади солдат с копьями стрелки пустили стрелы в орду, которая огрызнулась камнями, не причинив особого вреда. «В атаку», – закричал Лексорк и бросился на ближайшего бунтовщика. Строй сражавшихся солдат отрезал Чёрное древо от нападавших. Игер трясущимися руками перезарядил арбалет. Приклад упёрся в плечо. Чёрное древо зарычал, надавив на рычаг. Одного из нападавших стрела ужалила в спину так, что Игер не увидел лица. Стрелки отступили к стенам помещения, оставив солдатам с копьями право отстаивать центр. Среди длинных рядов двухъярусных коек завязалось короткое сражение. На подмогу пришли свежие силы солдат и больных добровольцев, с трудом стоящих на ногах. Чёрное древо перезарядил арбалет. Сердце стучало так сильно, что проклятия нападавших, предсмертные вопли и стоны умирающих эхом звучали в голове. В суматохе Игер разыскал Аригера. В десятке метров мальчишка, поваленный на спину, боролся с женщиной, которая двумя руками вцепилась в копьё тринадцатилетнего воина.

– Стреляй же, – выпалил соседний солдат с арбалетом, толкнув Игера в плечо.

– Нельзя убивать без разбору, – заряженное оружие упало к ногам, Чёрное древо бросился на подмогу мальчишке, но, когда он покрыл половину расстояния, бунтовщица неожиданно вынула из-за пояса нож. «Нет, пожалуйста», – тяжёлый камень ударил в плечо Чёрного древа, развернув тело на пол оборота, и женщина с длинными чёрными волосами коротко взмахнула вооружённой рукой. Клинок с лёгкостью вошёл в грудь Аригера. «Нет», – отчаянно зарычал Игер, с разбегу пнув бунтовщицу в бок. Навалившись сверху, Чёрное древо с размаху ударил убийцу по лицу. Щека Игера взорвалась жгучей болью, когда в неё врезался камень. Женщина воспользовалась моментом и, ловко извернувшись, оказалась поверх нападавшего. Острые ногти, словно когтистые лапы болотной ведьмы, впились в мягкое горло, лишив Игера возможности дышать. Он пытался освободиться от удушения, но руки женщины оказались гораздо крепче. Сквозь слёзы, Чёрное древо взглянул убийце в глаза, но ничего, кроме упрямой ненависти и страха, не скрывалось за дисками широких зрачков. Острое жжение в груди стало невыносимым, и через несколько секунд красивое лицо женщины потеряло очертания, а затем убийца харкнула Игеру кровью в лицо, ослабив хватку. Чёрное древо со свистом втянул обжигающий воздух. Лексорк ногою сбросил с Игера бездыханное тело женщины, на спине которой расползалось бардовое пятно. С острого наконечника его копья капала тёмная кровь.

Волна нападавших разбилась о непоколебимую решимость солдат. Люди Белигера отбросили орду атакующих, и стрелы преследовали беглецов вплоть до баррикады.

Царапая пальцами землю, Игер Чёрное древо подполз к Аригеру. Самодельный нож торчал из груди мальчишки. С уголка рта ветвилась тонкая струйка алой крови. Настенный факел, собрат Солнца, отражался в больших зелёных глазах. Игер осторожно вынул нож и положил голову на грудь Аригера, ощутив ещё тёплую кровь на лбу, щеке и кончике носа, и тихо зарыдал.

– Мы достойно похороним его, – Лексорк опустился рядом на колено, закрыл мальчишке глаза и убрал с лица непослушные волосы.

На поверхности поджидала холодная ночь. Для пяти погибших солдат сложили отдельный костёр. Тяжело хромая, Ядовитое море обошёл с факелом вокруг сложенных на деревянных брёвнах тел, равномерно поджигая сухие ветви. Густой дым принялся разносить по округе скорбную весть. В небо ударил невысокий столб кривого пламени. «Теперь, Аригер, и ты отправился к Солнцу. К своему отцу. Туда, где тепло», – прошептал Игер, когда огонь накрыл погибших солдат толстым оранжевым одеялом. Словно в ответ на похоронный костёр, на приличном расстоянии от смотровой башни Сатанитового грота неплотным кольцом вспыхнули десятки факелов. Осада. Братство из Лунных копий незаметно подкралось к порогу обители смертельной болезни.

Лексорк под руку привёл обессиленного Игера к лазарету, где наводили порядок солдаты и добровольцы, а Керисар и две помощницы обрабатывали раны не только своих защитников, но и бунтовщиков. Игер без памяти грохнулся на скрипучую койку. Под утро, когда добросовестные жители прознали о нападении на лазарет и после серии разбирательств выдали солдатам Белигера зачинщиков и участников конфликта, Игер не смог принять участие в правосудии. Недуг лишил его сил.

Над кроватью стоял невыносимый жар. Игер широко распахнул рот, сражаясь за каждый вдох. Часто к его губам подносили чашу с холодной водой, но каждый глоток отдавался болью в груди. Протяжным мычанием он благодарил невидимого спасителя за облегчающий страдания уход.

Мальчишка сидел у койки Игера, обстругивал палочку самодельным ножом. Свет единственного факела бил по слипшимся от многодневного сна глазам. Дальше двух метров от Игера предметы теряли очертания и растворялись в темноте. Аригер поправил край плотного шерстяного плаща, под которым красовалась добротная фиолетовая рубаха, подвязанная красным пояском.

– Жив, – беззвучно прошептал Игер и блаженно прикрыл глаза.