– Доброе утро, леди Бернара, – навстречу делает шаг блондинка в бледно-голубом наряде из такой же летящей ткани как у меня. – Какой смелый выбор аксессуара.

Тон такой же холодный, как и цвет платья. Комплимент прозвучал излишне громко, и на Розике скрещиваются десятки взглядов. Естественно, никакой это был не комплимент.

– Доброе утро, леди, – безмятежно улыбаюсь я, здороваюсь сразу со всеми. Кивок получается в меру небрежным.

– Как вы себя чувствуете, Бернара? Всё ли хорошо? – с фальшивым участием продолжает блондинка. – Я слышала, вчера вам стало дурно, и вы больше не вернулись в зал.

– Воздух в резиденции графа поистине целебный. К утру моё самочувствие полностью восстановилось. Благодарю за заботу, Катрина.

Говоря, я не стою на месте, приближаюсь к леди и постепенно понижаю голос. Теперь, если она продолжит громко, будет выглядеть не очень красиво. Спрашивается, что она ко мне прицепилась? Розик успел пояснить, что у её родителей нет титула, зато есть деньги. Похоже, из-за более низкого происхождения леди комплексует.

– Доброе утро! – раздаётся новый звонкий голос.

– Виновница торжества, – шёпотом поясняет Розик.

Дочка графа смотрится блёкло. И, честно говоря, ей не позавидуешь. Услышать от родного отца, что должна лечь в постель с незнакомым опьянённым наркотиком мужчиной…. Держится она выше всяких похвал, приглашает в сад, заводит ничего не значащую беседу о погоде, сетует, что новый сорт роз слишком капризный и плохо приживается. Я отмалчиваюсь.

Извилистые дорожки приводят нас к беседке.

– О? – вслух удивляется Катарина.

Овальный стол стоит странно, не по центру беседки, а у стены.

– Отсюда открывается хороший вид на стрельбище, – поясняет именинница. – Отец пригласил мужчин развлечься стрельбой из лука.

И правда, из резиденции выходит крупный мужчина и хозяйским жестом приглашает следовать за ним. Среди гостей я моментально выделяю Гедана. Граф, же притворно удивляется, что у состязания будут зрительницы, меняет направление и ведёт всех мужчин прямиком к нам.

Розик неожиданно чувствительно дёргает меня за прядку волос:

– Ты покраснела, хозяйка.

С чего бы мне краснеть? Просто… повторить хочется. Но разве же Гедан теперь даст так легко себя поймать? Не знаю, что мне понравилось больше: сама ночь или как он пятился от меня к кровати. Так, не о том думаю.

Мужчины приближаются.

Граф, на правах хозяина здоровается первым.

– Доброго утра, юные леди.

На меня он не смотрит, не больше, чем на остальных, но всё же один острый взгляд я ловлю. Граф явно зол, и я его прекрасно понимаю. Он уже почти взял Гедана тёпленьким, но тут вмешалась я.

То, что я утром тайком кралась в выделенную мне комнату, правильно. Не пойман – не вор. Но в то, что о моём участии никто не подозревает, я не верю. Чтобы сопоставить факты, много ума не надо. Что можно выяснить из опроса прислуги? Время, когда я собиралась вернуться на танцы, но почему-то не вернулась и испарилась по дороге. И вот совпадение, ровно в тот момент, зал покинул Гедан. Одно с другим идеально стыкуется, а дальше добавляются детали, косвенно подтверждающие моё участие в срыве королевских планов.

Леди будут сплетничать в узких кругах, граф Бальс наверняка упомянет мой имя во время аудиенции у его величества, но и только. А, ещё герцогу так или иначе донесут. Чем это всё обернётся для меня пока сказать трудно, я слишком плохо понимаю ситуацию, чтобы делать выводы.

В общей беседе я почти не участвую, отделываюсь парой общих фраз.

Гедан тоже ограничился лишь приветствием в самом начале, стоит чуть особняком, выражение лица равнодушное, но в глубине глаз угадывается неприязнь. Согласна – на его месте мне бы тоже было мерзко.

Мы на долю мгновения встречаемся взглядами. Я уже полностью спокойна. Гедан ничем не выдаёт, что меня узнал. Он хмурится, словно силится вспомнить.

– Приятного отдыха, леди, – желает граф.

Мужчины уходят.

– Леди, располагайтесь, – приглашает Миелла.

Понятия не имею, куда этикет предписывает мне сесть. Сослаться на мигрень, чтобы меня проводили? Не уверена, что прослыть больной хорошая идея. К тому же ещё недавно я заверяла, что чувствую себя прекрасно. Пусть и в столь незначительных вещах, слово дочери герцога должно быть весомым.

Я делаю шаг к арочному проёму и склоняюсь над заглядывающим в беседку розовым кустом, демонстративно глубоко вдыхаю. Между тем леди рассаживаются.

– Бернара? – окликает меня Миелла.

– Простите. Я осознала, что вы действительно вкладываете в сад душу, Миелла.

Ни к чему не обязывающий комплимент, а леди уже расселись, свободно лишь одно место. И я по-прежнему не знаю, соответствует ли оно моему статусу. Вдруг меня «подвинули»?

– Ох, – громко вздыхает одна из девушек.

Смотрит она в направлении стрельбища. Я поворачиваю голову. Первый выстрел – стрела поразила мишень. Кто стрелял, я рассмотреть не успела, да и не важно. Не Гедан, он держится в стороне, вероятно, ожидает своей очереди.

Я сажусь за стол, пробую сладковатый терпкий чай.

– Миелла, я знаю, – хлопает в ладоши Катрина. – Мы должны пообещать, что наградим победителя. Леди, все согласны?

Нет, но мой протест утонет во всеобщем воодушевлении, девушки приняли предложение с восторгом.

– Как мы определим, кто именно из нас наградит победителя? – уточняю я, когда гомон чуть стихает.

На стрельбище на позицию встаёт Гедан.

Не то что бы мне жаль победителя, на которого леди насядут всей толпой, просто не очень хочу участвовать в сомнительной авантюре – слишком велик риск нарушить этикет. Катрина предлагает устроить своё небольшое соревнование, например, поэтическое. Другие леди резонно возражают, что не успеть, и вообще, почему именно поэзия? Кто-то хорош в живописи. Хмыкнув, предлагаю бросить жребий, но Катарина, по-моему, чисто из вредности, горячо возражает. Я пожимаю плечами. Похоже, леди не договорятся, даже когда мужчины уже все мишени стрелами утыкают.

Голоса звучат фоном, я неотрывно слежу за Геданом.

Не знаю, хочет ли он победы в соревновании, или у него другие соображения, но я искренне болею, чтобы стрела попала точно туда, куда он её пошлёт. Гедан мне слишком небезразличен, и дело тут совсем не в том, что я провела с ним ночь, моё отношение к нему больше похоже на отношение фанатки к кумиру.

Гедан поднимает лук, накладывает стрелу. Я даже из беседки слышу звучный хлопок тетивы.

Стрела впивается в центр мишени. Мужчины вяло хлопают, а Гедан, чуть поклонившись, уступает место следующему участнику. Дальше смотреть не интересно. Я с удовольствием отламываю длинной ложкой кусочек пропитанного соусом бисквита с кремовой розочкой сверху и тихо радуюсь, что не испытываю проблем с приборами. То ли в этом мире столовый этикет не особо замороченный, то ли чаепитие у нас совсем неофициальное. Есть щипцы, чтобы взять понравившуюся вкусняшку с общего блюда и переложить на свою тарелку, и есть та самая длинная ложка, ошибиться с выбором невозможно, да и за соседками всегда можно подсмотреть.

– Второй тур, – поясняет Миелла, взявшая на себя роль спортивного комментатора.

Лакей относит мишень, причём довольно далеко. Видимо, настоящее соревнование только начинается, а первый тур был из расчёта на криворуких неумех, чтобы даже такие попали в деревянный круг и сохранили лицо.

Выстрел.

Выстрел.

Первый выбывший.

Пирожным я уделяю гораздо больше внимания, нежели соревнованиям. Раньше я была равнодушна к сладкому, а сейчас тянет, то ли пристрастия самой Бернары сказываются, то ли перерождение заедаю, то ли всё вместе. Увлекаться не стоит, но сегодня можно.

На стрельбище я лишь поглядываю. Не хочу пропустить очередь Гедана. И надо ли говорить, что он поражает мишень? Включая него, в третий тур выходят семеро, а остаются только трое. Граф, кстати, выбыл, что не мешает Миелле радостно предложить: