Если подумать, не очень удачно получилось – потеряв меня, Миелла сразу же донесла графу. А если у него есть опытный следопыт, который «прочитает», куда я ходила на самом деле? А если граф расспросит Миеллу подробно, она вспомнит про мой интерес к проклятому месту, и он сделает правильные выводы? Пожалуй, следопыта бояться не стоит. Во-первых, там и без меня следы были. Во-вторых, князь, уверена, приберёт за нами обоими. А вот правильных выводов… Да к чёрту! Врага в лице графа я ещё ночью нажила, когда поломала его брачную ловушку.

У фонтана собираются лорды, леди. Одним из первых появляется Гедан. Похоже, устроенный мною цирк его в очередной раз поразил до глубины души, а он ещё прошлые впечатления не расхлебал.

Про белку я больше не рассказываю, доверю сплетню Миелле, в её исполнении будет звучать правдоподобнее или наоборот неправдоподобно, что одно и то же. Я делаю вид, что с трудом сдерживаюсь, чтобы не разрыдаться, и любопытные леди наседают на Миеллу.

– Вот, возьмите, леди, – Гедан с бесконечной насмешкой в глазах подаёт мне платок. Нашёл повод вернуть подарок?!

Оттенок ткани другой, нежный крем, в уголке инициалы князя и, вероятно, его же герб.

– Поразили, – признаю я, принимая подарок. Гедан не говорит, что именно дарит, но будем считать, что это подразумевается.

Какое самодовольство сразу отражается в его глазах…

Я картинно промакиваю несуществующую слезинку.

По-хорошему, надо позволить Гедану уйти, но я тихо, чтобы слышал только он, спрашиваю:

– Князь, вы спасёте мою меховушку?

Он прищуриватеся.

Я ожидаю чего угодно, но не согласия. Гедан легко запрыгивает на бортик. Эм, он уверен в том, что делает? Мы же хотели избежать сплетен. Спасение аксессуара, конечно, не повод для женитьбы, но всё же Гедан откровенно провоцирует высшее общество.

Мысли крутятся где-то на заднем плане, моё внимание полностью приковано к почти что акробатическому выступлению. Скупые выверенные движения, скрытая и от того ещё более завораживающая грация хищника, физическая сила.

Фонтан небольшой, но высокий. Гедан с лепестка кувшинки переступает на один из нижних плавников рыбы, цепляется за верхний и непринуждённо карабкается наверх. Леди рядом со мной наблюдают, затаив дыхание.

Труднее всего Гедану приходится наверху, скульптор сделал голову гладкой, без единого выступа, лишь обозначил сетку чешуи. За пасть хвататься проблемно – из пасти бьёт вода. Гедан ухитряется не просто удержаться, но и не замочить одежду, на него только мелкие брызги попадают.

Подхватив Розика, Гедан не торопится спускаться, вертит добычу между пальцами. В ответ Розик старательно прикидывается меховым помпоном. Не знаю, что понял Гед, но Розика в карман жилета спрятал и лихо съехал вниз, удержался на одном из нижних плавников рыбины, перешагнул на край чаши-кувшинки, прошёл несколько лепестков и только тогда спрыгнул вниз.

– Князь, вы бесподобны!

– Леди, вы преувеличиваете. Прошу, ваше сокровище.

Гедан вынимает Розика из кармана и опускает в мою ладонь.

– Благодарю вас, князь. Если бы не вы…

– Не стоит благодарностей, леди Бернара.

Князь отворачивается и, бросив через плечо, что рад, что со мной теперь всё благополучно, первым покидает место действия. Мне, пожалуй, тоже пора:

– Ах, леди Миелла, вы не окажете мне услугу? Будьте любезны, проводите меня из сада. Я так переволновалась, – и уже обращаясь ко всем, завершаю. – Я искренне сожалею, что доставила столько хлопот.

– Что вы, леди, конечно, – граф говорит за всех и вроде бы доброжелательно, но уж больно задумчивый у него взгляд, будто подозревает что-то.

Миелла держится рядом, мы петляем по дорожкам сада.

– Леди Бернара, может быть, приказать подать вам чай в беседку? – предлагает она.

Хорошая идея, но моя цель – убраться с открытого пространства.

– Благодарю, но думаю, что мне стоит немного полежать.

Миелла не настаивает и меняет тему:

– Бернара, – она понижает голос до интимного шёпота, – кажется, вы понравились князю. Вечно холодный с дамами, он вам явно благоволит.

– Думаю, это не более, чем некоторая неловкость.

– О?

– Князю стрелял в меня. Полагаю, подобное не может оставить равнодушным.

– Вы правы, Бернара.

– Спасибо, Миелла, – мы останавливаемся перед боковым входом в резиденцию.

Я в знак благодарности исполняю лёгкий книксен. Миелла вынуждена ответить тем же. А ещё книксен – это не только выражение признательности, но и знак завершения разговора. Я поднимаюсь по лестнице и чувствую между лопаток сверлящий неприязненный взгляд. Пусть смотрит, сколько хочет. Я пересекаю холл, поднимаюсь на второй этаж и, следуя подсказкам Розика, нахожу выделенные мне комнаты.

В будуаре пусто, но мои тихие шаги не остаются незамеченными. Со стороны спальни появляется Лара и молча склоняется в поклоне. Получается, ей не сказали, что я пропала? Или слуг к поискам не привлекали?

– Я буду чаю, – сообщаю я и сажусь в ближайшее кресло.

Лара ещё раз кланяется и направляется к двери, а я решаю пересесть в другое кресло, ближе к круглому столику, за которым удобно пить чай. Едва я поднимаюсь, Лара вдруг останавливается.

– Что случилось? – удивляюсь я.

– Госпожа, шнуровка на вашем платье затянута абсолютно не так, как затягивала я, – сообщает она с ложным равнодушием.

Я дрогнула на долю мгновения, но этим выдаю себя с головой.

– Я зацепилась за ветку и потянула. Пришлось завязывать заново, – безмятежно объясняю я. Моё объяснение никуда не годится, но другого в голову не приходит.

Лара ещё раз кланяется и уходит за чаем.

У меня есть минут пять? Интереснее расспросить Розика о магии, о том, что я могла получить в храме, но это разговор долгий, не хочу, чтобы нас прервали в самый интригующий момент, так что своё нетерпение придётся держать в узде. А пока можно закрыть ещё один мучающий меня вопрос:

– Розик, – я пересаживаю его на стол. – Ты как?

– В порядке, хозяйка.

– Я буду рассуждать вслух, а ты слушать и подсказывать. Договорились?

Розик забавно хмурится, явно не совсем понимая, чего я от него хочу. Ничего, втянется.

– Хозяйка?

– Юные леди на чаепитие показались мне довольно безликими. Пусть платья пошиты на заказ, но фасоны сходные, ткани в светлой цветовой гамме. Немного злословия, немного яда, много сиропа. Их реплики – сплошное поддакивание. Они не кусали первыми, но с удовольствием набрасывались на подставившегося, особенно если кто-то подаст пример. Из серпентария выделяется Миелла. С одной стороны, она именинница и устроительница приёма, с другой стороны она всё ещё дочь графа. Почему дочь герцога для неё не авторитет? Она держалась со мной как с равной, я не почувствовала, что между нами в иерархии есть хоть какая-то разница, а ведь разница есть. Герцог и граф – разные ступени.

– Граф Бальс пользуется благосклонностью короля.

– Причина? – должна быть причина. – Ладно, давай дальше. Катарина. Вот уж леди-загадка. Ты упомянул, что её родители нетитулованные аристократы, то есть в иерархии лордов они на последней или предпоследней ступени. Она должна вести себя тихо, как мышка, как зубастая мышка. Как те леди, из которых я ни одну не выделила.

– О, я знаю, хозяйка.

– Да?

– Её отец богат, баснословно богат. Катарина всегда делает уместные, но при этом очень дорогие подарки.

– Ага, то есть, фактически, приглашения в высокие дома она покупает. Но это не объясняет, почему она держалась с нами на равных. Репутация дороже. Ни за какой подарок Миелла не стала бы терпеть её высокомерие.

– Многие аристократы у отца Катарины брали в долг значительные суммы.

– Дуралеи. Так, а герцог ат Шуа тоже в долгах?

Розик вздыхает.

Получается у него очень мило. Он раздувается раза в два, и сдувается. Протянув руку, глажу мягкий шелковистый мех. Розик зажмуривается и, тихо посвистывая от удовольствия, подставляет под пальцы то один бок, то другой. Надо почаще его гладить.