— Где это ты успела разжиться влюбленным эльфом?

— Влюбленным? — приподняла бровь Ронина, начисто игнорируя его любопытство.

— Я не слепой, — усмехнулся алхимик и погрозил ей пальцем. — Я прекрасно вижу, как он на тебя смотрит. Так что признавайся, как ты сломила эту холодную скотину.

— Я никого не ломала, все сделали до меня, — магичка покачала головой и оглянулась на Истираля, и правда странно смотрящего на нее. — Он мне достался даром и даже без просьб уже такой, какой есть. А что ты имел в виду, когда назвал его холодной скотиной?

— Ронина, ты меня поражаешь! — всплеснул руками Лориг. — Неужели ты не сталкивалась со светлыми эльфами? Это надменные сволочи, которые мастерски вытирают о тебя ноги и смотрят на тебя так, словно ты кучка дерьма под их ногами. Они погрязли в своих фантазиях о свободе народа, а между тем их земли уже давно превратились в бесполезный придаток к нашему королевству. Чтобы влюбить в себя эльфа, нужно вылезти из шкуры, и то эти твари не оценят, — он горько усмехнулся, будто бы что-то вспомнил.

— Лориг, только не говори мне, что тебе не дала эльфийка, — скорчила кислую мину Ронина. Ей не нравился этот разговор, но она не хотела обижать нужного человека. Алхимик был полезен, и ссориться с ним из-за различных взглядов на ушастый народ ей не хотелось.

— Ага, — печально кивнул тот и снова повернулся к Истиралю, молча слушавшему разговор и сохраняющему каменное лицо. — Ты посмотри на него — с такими лицами они говорят, с ними же воюют и умирают, а еще с такими лицами они выслушивают слова любви.

Ронина взглянула на замершего истуканом эльфа и покачала головой.

— Ты обсуждаешь его, как скотину, а между тем он все слышит и прекрасно понимает. Истираль, не обижайся на моего друга, он слишком предвзят. Он не смог соблазнить только твою соплеменницу и ныне покойную королеву, за что и пошелестел сюда на задворки цивилизации.

— Вообще-то меня сослали за не те политические взгляды, — деланно надулся алхимик.

— Ага, ты слишком часто пялился на декольте ее величества, а после обсуждал ее формы с остальными прихлебателями, — фыркнула магичка и сгребла заново наполненный мешок. — В общем, через месяц или где-то около того я к тебе наведаюсь за остальным и принесу кое-что интересное. Кстати, будь осторожен с новым солнцеликом — он сменил свойства, так что для начала поэкспериментируй.

— Я это учту, — кивнул Лориг.

Магичка прихватила эльфа за руку и потянула на выход, а после завела за лавку и открыла портал. Оставаться в городе ей не хотелось, хоть она и выручила некоторую сумму денег, за которую можно было купить одежду взамен истрепавшейся. Но в столь позднее время портные уже закрыли свои лавки, а ждать до утра она не считала нужным.

— Это правда? — спросила Ронина, стоило им перешагнуть портал.

— Что именно? — уточнил эльф, преданно глядя на хозяйку.

— То, что Лориг говорил о твоей расе.

— Мы не считаем нужным показывать людям свои эмоции. Для эльфа честь умереть в бою и не вскрикнуть. Мы не стонем от боли, как люди. Но мы все чувствуем и переживаем внутри, вот здесь, — он коснулся груди ладонью рядом с сердцем.

Магичка покачала головой и стала разбирать свои покупки.

— Я имела в виду другое… ладно, я не буду морочить тебе голову. И так понятно, что ошейник ломает тебя… То, что ты чувствуешь — это не твои чувства, а магия Ушедших. Просто помни об этом и не поддавайся ей слишком сильно. Не хватало еще, чтобы ты по утрам пел мне серенады. Я ж и прибить могу спросонья… — она снова стала ворчать в своей привычной манере, болтая сама с собой.

— Я уже не знаю, где заканчивается ошейник и остаюсь я сам, — признался Истираль, невольно коснувшись кончиками пальцев теплого металла на своей шее. Ошейник никак не отреагировал на эту вольность.

— Ты знаешь, я подумывала, чтобы снять его, но просканировав тебя, поняла, что это невозможно, — Ронина расставляла на полке свои приобретения, стараясь не смотреть на эльфа. Ей было стыдно от своего бессилия. — Эта игрушка Ушедших уже срослась с твоим телом и пустила какие-то нити в твою шею, скорее всего, связавшись со спинным и головным мозгом. Так что я не смогу выдрать его, не убив тебя. Прости, но ты слишком долго в нем ходил.

— Я знаю, — печально отозвался Истираль. — Когда-то я мечтал о свободе, и он меня бил за это. А потом он вообще вытравил из меня любые неугодные ему мысли. Теперь же он подстроил меня под тебя идеально и довольно быстро. Наверное, это потому, что ты достаточно сильна и твоя магия тоже частично питает его, — он снова погладил артефакт и подумал о том, что Ушедшие были теми еще извращенцами. Ну или же он неверно понял предназначение ошейника.

— Ладно, давай не будем об этом. Я ослабила весь контроль, как только смогла, но большего я сделать не в силах, — Ронина наконец повернулась к Истиралю и взглянула ему прямо в глаза. Где-то там, в глубине этих зеленых глаз, еще плескалась надежда… но магичка не знала, надежда на что. То ли на новую жизнь, то ли на… взаимность. Но ни того ни другого она дать не могла. Пока не могла.

— Большего мне и не нужно, — эльф поклонился и вышел, оставив ее наедине с грустными мыслями.

Ронина печально треснула ладонью по столу, помянув детей дьявола. Когда-то, когда она еще была сопливой девчонкой, она мечтала о красавчике, по уши в нее влюбленном. Но потом выросла и поняла, что все мужики похотливые сволочи, норовящие залезть ей под юбку и презирающие ее разум. Теперь же ее мечта сбылась — у нее в руках полностью покорный, идеальный раб. Но никакого счастья от этого Ронина не испытывала. Сначала она считала его ходячей проблемой, способной убиться об ближайшее дерево или вступить в плотоядную слизь. Теперь же эльф стал просто полезен. Он просто был… и становился привычным, как стол, стул и полки с образцами. Он стал частью ее жизни, и это почему-то пугало Ронину больше всего. Она привыкла, привязалась и стала уязвимой. Через раба можно было очень больно ударить по ней, что никак не радовало. Пока что об Истирале знали только гномы и алхимик. Гномы болтать не будут, поскольку они не в ладах с людьми, а алхимик слишком в опале, чтобы к его болтовне кто-то прислушался. Но рано или поздно слухи пойдут. Они оба практически бессмертны и достаточно благоразумны, чтобы прожить очень долго. А значит, о них все равно будут болтать. Не хотелось бы, чтобы Истираля убили только для того, чтобы побольнее ужалить ее. И Ронина приняла решение. Она должна защитить этого несчастного не только, чтобы выполнить клятву, но и чтобы обезопасить свой тыл.

А потому она проследила за тем, чтобы эльф остался в своей комнате, на время заперла его дверь щитом, чтобы тот не выбрался и не помешал колдовству, а после достала глубокую плошку и надрезала ладонь. Пожалуй, это займет почти всю ночь, но подобный амулет стоит того…

========== Глава 16 ==========

Истираль встал под теплые струи импровизированного душа из бочки и наклонил голову, чтобы вымыть волосы. От воды светлая шевелюра эльфа потемнела и прилипла к телу, но в данный момент его это не волновало. Утро начиналось не то чтобы так уж хорошо, учитывая приснившийся кошмар… остатки сна уже медленно выветривались из головы, превращаясь в смутные обрывки с погонями, орденскими магами, какими-то артефактами и попытками спасти сына… а еще Ронину.

Как-то раньше хозяйка ему не снилась вовсе, да и вообще сны не запоминались. Дара видеть живые сны у него никогда не было, раньше Истираль считал себя воином и думал как воин. Старый добрый Истираль «до ошейника». Теперь же он непонятно что… Оставалось лишь стать пророком, да и то фиговым.