Рядом путался Кот, терся о бедро, мурлыкал. Я почесала животное за ухом.

– Блохастый, охраняй жилище, копи мышей. Скоро свидимся.

Кот протяжно мяукнул, видимо, понял, что расстается с хлебосольной хозяйкой.

– Так вот, – я вспомнила о мнущемся в проходе Лисе, – ты плохой актер, и в любовь твою я ни на медянку не верю.

– Я заплачу, – моментально сменил точку напора варрен.

Другой разговор. Уж больно не хочется побираться по тавернам или ловить крыс в сточных канавах.

– Договорились.

Лит ухмыльнулся и достал златцы из мешочка на поясе. Монетки блеснули в последних лучах солнцах. Я убрала их в походную сумку, в последний раз погладила стенающего кота и прикрыла дверь в комнату.

– А куда мы идем? – поинтересовался Лис.

– Мучаюсь тем же вопросом.

Варрен предпочел смолчать. Когда я полезла через окно, он на миг остановился, склонив голову и сведя брови домиком. Но опомнился и полез следом.

– Допустим, я тут не в почете. А ты чего? – пробормотал Лис, перекидывая левую ногу через подоконник.

– За компанию, – хмыкнула я. – И благодаря другу. Кстати, вот и он.

И показала на привалившегося к забору Всемила. Князь с интересом осматривал какую-то травинку. Обнюхал, общипал ногтем. Разве что не попробовал. Быстро же он свыкся с бродяжьей жизнью.

– Ты дружишь с князем?! – прохрипел Лис, юркнув обратно в дом.

– Самую малость.

– Я никуда с ним не пойду, – возразил варрен.

В тот самый момент Всемил вскинул голову. В закатных красках лицо его выглядело окровавленным. Светлые брови взметнулись ко лбу.

– Лада, – князь понизил голос, – осторожно. За тобой беглый вор!

– Его зовут Лис, – добродушно представила я варрена, насильно выпихивая его наружу. – Вы на равных условиях: и тебя, и его собираются казнить. Поэтому прошу любить и жаловать.

– Я никуда не пойду с ним! – округлив глаза, выдал Всемил уже знакомую мне фразу. – Ты хоть знаешь, за что он был осужден?! Этот наглец вломился в княжескую сокровищницу! Посреди бела дня. А когда его уводила стража, вопил что-то про крайне необходимый для спасения чего-то там камень. Он же умалишенный.

Мои будущие спутники ощетинились, напряглись. Казалось, они могли разорвать друг друга в клочья, как два бойцовых петуха. Я вскинула руки.

– Так, определяйтесь без меня, с кем я иду, а кто остается приглядывать за котом.

– Со мной, конечно. – Лис по-хозяйски погладил мое плечо. – Я тебе заплатил.

От подобной наглости я поперхнулась. И только осознала, что люблю князя, как тот взметнулся:

– А я заплачу позднее!

– Да вы… вы… – окончательно растерялась я. – Неужели вы считаете, что меня можно купить?

– Судя по всему, уже купили, – оскалился варрен.

Гнев переполнял меня, как вода – чашу. Глаза застлала туманная пелена. Я сплюнула и развернулась на пятках.

– Да беса с два я куда-то пойду с вами! Сами, ребятки, сами. По болотцам, лесам. А я, пожалуй, останусь. В отличие от вас, меня тут жалуют и уважают. Сдались вы мне!

Перспективы побегу без колдуньи заставили их содрогнуться.

– Лада, – залебезил князь, – не обижайся. Мы его тоже возьмем…

– Слава, – вклинился смутившийся Лис, – я без тебя пропаду. Ты же знаешь. Я согласен на всё.

Вроде наступило перемирие. Но самые красочные ссоры, как известно, возникают из пустоты.

– Лада, – поправил варрена князь.

– Слава, – поморщился Лис.

– Лада, – напирал Всемил.

– Слава!

– Ла-да!

– Да что за бараны! – зарычала, заткнув уши, я. – Перелезли через забор и пошли. Вместе!

Округлый солнечный блик терялся за линией гор. Мужская половина помалкивала, петляя среди огородов и высматривая прореху в частоколе, окружающем город. И я в последний раз наслаждалась покоем засыпающего Капитска. Тот провожал меня безмолвием. Закатной прохладой и изморозью на пожухлой траве.

ПУНКТ ДЕСЯТЫЙ

Продать её тоже проблематично

«Умные люди возвращаются из чащи.

Мудрые туда не ходят».

Народное изречение.

Ну и куда идти? Либо тянущиеся на многие версты поля, голые, пустые, с покосившимися пугалами; либо чернеющая полоса леса. И пусть у меня начинался нервный зуд при воспоминаниях о чащобе, но затеряться легче там, нежели на открытой местности.

Вдалеке взвыл волк, причем настолько проникновенно, что захотелось поделиться с ним мясом. Блюда было целых два: худощавое, полное желчи, но молоденькое, или упитанное, взрослое, противное, зато откормленное за счет городской казны. С удовольствием бы избавилась от обоих. Ещё б и доплатила.

Деревья были укрыты инеем, точно шапками, а под сапогами хрустела ледяная корка. От холода замерзло дыхание, и позвоночник сковало ознобом. Когда солнце окончательно закатилось за горизонт, я уселась на пень и громко прокашлялась, призывая удаляющихся спутников к вниманию.

– Лада, мы спешим, – напомнил Всемил.

– Спеши на здоровье. – Я достала из сумки одеяло. – Далеко собрался?

– Какие будут предложения? – глухо спросил Лис. – И, может, расскажете, к чему такая спешка?

Ветер пробирал до костей. Я поежилась, перекидывая одеяло настороженно осматривающимся мужчинам.

– Потом как-нибудь. Сейчас – спать.

– Тут?! – возмутился холеный князь.

– Тебе, как высокой особе, разрешаю отдыхать на верхушке ели. Я предпочту бренную землю.

– Она же… – с отвращением пробубнил Всемил. – Кишит всякой мошкарой.

– Не, – успокоила его я. – Они издыхают в морозы. К тому же для вас я припасла одеяло.

– Одея-ло? – в страхе переспросил Лис. – Од-но?

Я достала тоненькую простынь, расстелила ее и улеглась, пытаясь насладиться аспидно-черным небом.

– Одея-лы, од-ны, – передразнила на зевке. – Делите его, как нравится. Кстати, Лис, если холодно – возьми мой свитер. На Всемила он, боюсь, не налезет.

Варрен беспрекословно метнулся к сумке. После мужчины по моему приказу разделили теплое белье и варежки с шапками. Немного погодя послышалось змеиное шипение – спутники делили лежанку. То переросло в ругань, но вскоре стихло – я не успела даже пригрозить им проклятьем.

– Лада, – донесся смущенный шепоток Всемила, – а ты обезопасишь нас от врагов?

– Предлагаешь сторожить сон двух здоровых бугаев?

– С помощью волшбы, – уточнил Лис.

– Поздно уже, не разберу чар в книге.

– А без книги? – единогласно.

– А без книги я вам такого наворожу, что и врагов не понадобится, – разоткровенничалась я. – Почему бы вам не совместить приятное с полезным? Дежурьте по очереди. Костер, так и быть, разожгу, и вам не придется рвать несчастное одеяло на клочки. Только принести то, из чего разжигать.

Лис ушел за хворостом. Я же вспоминала чары негаснущего пламени. Они получались вполне сносно – годы обучения чему-то да научили. Главное – поджечь именно ветки, а не кого-нибудь из нас.

Огонек родился хиленьким, песочно-рыжим. Он трепетал на ветру; словно блоха, метался по веткам; в нерешительности замирал. Но потихоньку разрастался. Его острые лепестки согревали. Лис изредка подкладывал новых веточек, и огонь поглаживал их, хрустя от неистового наслаждения.

Спутники сговорились о карауле, любезно оставив меня в покое и сказав напоследок: «Пускай спит». Ага, как же, уснешь с ними. Я лежала в полудреме, но обстановку оценивала.

В какой-то момент уставшего варрена сменил князь. Он, заняв почетную должность, тяжко вздыхал, громко дул на ладони, зевал во всё горло. Короче говоря, надоел до зубного скрежета. Я не выдержала и присела рядом со Всемилом.

– Не спится? – миролюбиво поинтересовался тот.

– Угу. Куда мы направляемся?

– Знаешь, – князь приблизился к огню, почти касаясь его кончиками длинных волос, – я думаю, правильнее всего – пойти к родителям. Уж они-то решат, что делать с мятежниками.