Внутри поселилась непроглядная тоска и бессилие, будто я – бабочка, которая зря проводит быстротечные деньки, разменивается на бесполезные попытки достичь солнца и опаляет крылья в пламени свечей.

С Лисом мы не обменялись любезностями, добрых снов не пожелали и улеглись спать в молчании.

Я долго не могла заснуть. Ливень барабанил по стенам и отдавался стуком в висках. С одеялом было слишком жарко, но без него по коже пробегал морозец. Вдалеке зазывно орал жаждущий ласки кот. Возможно, даже мой.

И когда опутала дрема, я с благодарностью провалилась в её объятия. Перед глазами поплыли причудливые картинки. Когда-то, помнится, ведьма упомянула, что сны чародеев отличаются особой красочностью, и, если постараться, то в них можно узреть будущее. Но я раз за разом различала переплетения узоров, радуг, орнаментов. Множество лиц, голоса, кошачий вой, а на утро странное чувство, словно упустила нечто важное.

Но сегодня призрачная дымка сна растаяла, не успев обвязать меня своими путами.

Всхлипнула скрипучая половица. Я насторожилась и услышала чье-то глубокое дыхание совсем рядом. Надо мной кто-то стоял.

«Раз, два, – отсчитывала я, надеясь на морок. – Давай же, уходи».

Но существо стояло, как и прежде. Липкий страх пробрался под кожу. Я резко открыла глаза.

От кровати отшатнулся Лис. Мы с ним проявили поразительное единодушие: одно и то же неприличное слово вырвалось с одинаковыми интонациями. Не сказать даже, кто испугался сильнее.

– Объясняйся! – взревела я.

Лис съежился у стены.

– Славочка… – заискивающе начал он. – Подожди… Выслушай…

– Как же ты мне надоел, – разозлилась я.

И занесла над ним руку с растопыренными пальцами. Варрен зажмурился, наверное, подумав, что я собралась его проклинать. Звонкий звук пощечины несколько охладил мой пыл.

– Теперь слушаю.

– Я… это…

Он замолчал. Судя по всему, вступительной речи не придумал, а выпутаться без неё не смог.

– Ну, – поторопила я Лиса, семенящего в сторону выхода.

– Ты мне очень нравишься, – выпалил он на едином дыхании. – Восхитительная девушка, очаровательная…

– Совсем ума лишился?

Брови недоуменно изогнулись. От неожиданности я забыла, что собиралась ругать варрена. Просто уселась на кровать, потерла ноющие виски. Может, это всего лишь сон?

– Нравишься… Я как тебя увидел… – он в задумчивости прикусил губу.

– И это повод приплестись ко мне ночью? – с неподдельным любопытством уточнила я.

– Хотел полюбоваться, – замялся Лис.

– Тебя не учили правилам приличия?

Варрен неопределенно угукнул. Он почти успел выскочить в коридор, но остановился перед дверью.

– Ты, правда, считаешь меня симпатичной? – негромко спросила, сама не веря своему вопросу.

– Да! – моментально согласился Лис.

– Приятно слышать, – я не особо доверяла ему, но щеки налились жаром. – Знаешь, мы не можем…

– Да-да, разумеется, – перебил варрен. – Нам не быть вместе, но хотя бы позволь тобой восторгаться. Издалека. Обещаю, что сон твой отныне не нарушу.

Мне показалось или при отказе он выдохнул с облегчением? Я окончательно запуталась. Лис выскочил из спальни, оставив меня созерцать темноту. Многое объяснимо, но на кой ляд будить человека, чтобы потом без особой уверенности признаться ему в симпатии и сбежать? Возможно, есть в круглоглазых варренах нечто мистическое, такое, из-за чего несчастная девушка вынуждена непонимающее вглядываться во мрак пустующей комнатки.

Он что-то скрывает. И я не буду собою, если не узнаю, какие тайны прячет в себе высоченный худой парень с малопривлекательным лицом и вздорным характером.

Близился рассвет. Засыпать не было смысла.

На урок ученики притащили огромную замученную ворону. По их мнению, истинная ворожея выглядела именно так: голубоглазая девица с вороной на плече. Обязательный «атрибут» вырывался, орал, щелкал клювом, но маленькие нелюди накрепко привязали его лапу за веревочку к особо отважной ученице. В итоге птица, перекусив веревку, наматывала круги по кабинету, заставляя вспоминать песни о крылатых вестниках смерти, а затем улетела восвояси, каркнув на прощание и обронив одну из стеклянных фигурок.

Вечером я собиралась отправиться к ведьмаку. До зубного скрежета хотелось попросить его «починить отломанную ступеньку». Что делать дальше – пока не решила. То ли закопать негодяя в садике за домом, то ли скинуть с крыши. В любом случае, добро как-то забылось при мысли о том, что, возможно, из-за этого парня погибло пять человек.

Но, к сожалению, я не знала, где обитал ведьмак, а князь, к которому можно было обратиться за помощью, куда-то уехал.

Ладно, успеем. Жизнь длинная.

ПУНКТ ДЕВЯТЫЙ

Не пытайтесь подкупить ведьму

«Вы можете быть приветливы, честны и добры.

А возненавидят вас за кривые зубы».

Народная мудрость.

Случаются в неблагодарной чародейской практике маленькие радости.

– Слава, я на втором этаже прекрасно отсижусь! – верещал Лис, которого я заталкивала в погреб. – Да перестань ты, ну, будь человеком!

– Ага, побудешь с тобой человеком. Местные ну очень любопытные. Услышат скрип какой, и всё, конец нам, – отвечала ему и красноречиво показывала на дверь. За той уже перешептывались страждущие.

В итоге Лиса я внутрь запихнула и прикрыла крышкой, отрезая пути к бегству. Снизу донесся удар и тихая ругань, потому как варрен слетел со ступенек и, судя по всему, приземлился в гору картошки.

День был долог, а болячки унылы.

Когда последний страдалец получил целительное зелье, я вновь отправилась к князю. У арочных дверей никого не отыскалось. Странно, стражники денно и нощно берегут покой княжеской особы. Да, они не без грешка – по очереди упиваются в харчевнях. Но с поста не уходят. А нынче – ни одного.

Дом опустел. Обычно гомонящий, теперь он наполнился безмолвием. Исчезли слуги, не суетилась Ельна. Я, оглядываясь точно ворюга, прошмыгнула к лестнице. Провела ногтями по перилам, меж которыми извивались вырезанные в дереве ящерицы. Всегда засматривалась на тех, но боялась показаться деревенской дурочкой и потому не щупала.

Покои Всемила находились в правом крыле, и я там была единожды, мельком и исключительно из-за неумолимого любопытства. Приличным барышням, как известно, не подобает видеть опочивальню малознакомых мужчин.

О, в коморке стражников кто-то перешептывался.

Значит, прохлаждаются, пока всякие сомнительные личности (это я о себе) лезут в княжеский дом? Ай-ай-ай, как нехорошо. Я просунула нос в щелочку между створкой и стеной.

Писклявый голос трусливо вопрошал:

– Нет, но вдруг?! А если нас обвинят?

– Ты подливал ему в пойло яд? – резонно заметил второй голос. – Ты для них кто? Блоха на шкуре государственных интрижек, тьфу.

– Но жалко ж… Кто будет… ну… управлять тута всем? – пролепетал первый.

– А смысл жалеть? Он тебе чего хорошего сделал? – грубым басом вклинился третий стражник. – Родители посадили на хлебосольное местечко, так он погнал одних, другим жалование сократил в треть. Зато сам жирует, перепелок трескает, пока мои дети с голоду пухнут.

– Но помрет жешь…

– Не бери слишком многое на себя, – напирал второй дружинник. – Помрет – не помрет. Дело богов, не наше.

Третий согласно промычал. Писклявый стражник никак не унимался.

– Нельзя так…

– Как? Князей, что ль, не знаешь? Нового посадят. Такого же!

– Но Всемил… – Первый дружинник вздохнул.

– Да заладил ты! – Раздался глухой удар кулака о, предположительно, столешницу. – Всемил, Всемил! Он тебе кто, брат родной? Нашел, кого жалеть. Если жалостливый такой, то вали отсюда. Нет – не спорь. Все стражники против, значит, а один ты нюни пускаешь!

У меня непроизвольно приоткрылся рот. Неравнодушие к чужим тайнам точно доведет до могилы. Что складывалось из рваных обрывков беседы? Намечается переворот? Нет, не может быть! Ерунда.