«Вот и снова звенит полнолунье…» Вот и снова звенит полнолунье, И откуда-то тянет дымком, И, смеясь, обдает ночь-шалунья Серебристым своим холодком. Верно, банька затоплена где-то, И осталось водицы принесть, Прошагав от колодца поллета, Ночь устала, решила присесть. И сверкает луною ведерко, Серебристою влагой полно, И вдали в приоткрытую створку Славно тянет дымком на гумно. «И опять холода…» И опять холода Хлопья снега роняют, И опять города Свет и солнце теряют, Опускается вечер, Засыпают дома, Серебристые свечи Зажигает зима. «О, Боже, скажи, что ты есть…» О, Боже, скажи, что ты есть, Скажи мне, что ты существуешь, Подай долгожданную весть, Утешь, ты ничем не рискуешь. Скажи, где конец, где начало? В чем смысл и секрет бытия? Но звездное небо молчало, Сулив бесподобие дня. «Робко выглянул первый подснежник…» Робко выглянул первый подснежник, И раздался ликующий звон, И с проталин, чернеюще-снежных Тут и там прокатилось: динь-дон… И от этого чистого звона По углам расползалась зима И ручьями сбегала со склона, А весна настигала, звеня. «Тобой к окну пригвождена…» Тобой к окну пригвождена, Но неужели среди туч Я жду напрасно, о, Луна, К влюбленной снизойди, не мучь. Дождь кончился, но ночь темна, Ах, наконец-то ты нашлась За облаками, так бледна, Вступленьем мраморным прошлась. Дай угадаю: там ступени Хранят непрочные следы, Но вьется плющ, и пляшут тени, Туман струится от воды. Ах, нет, прошу, не убегай Вдаль серебристою дугой, Моленьем не пренебрегай, Мне не угнаться за тобой. Вернулась, глыбы и осколки Подобрала, замкнула в круг, И взгляд и пристальный, и колкий Коснулся сердца как-то вдруг. «Так бывает – вспоминаю осень…» Так бывает – вспоминаю осень В летний разгорающийся день, В осени дождливой – неба просинь, Глаз июльских молчаливый плен. И всегда чего-то не хватает, Даже если вдоволь и всего. Вам знакомо – бабочка порхает? Но зачем, когда всю ночь мело. «Тополиным пухом белый снег…» Тополиным пухом белый снег Невесомо в воздухе кружится, Словно дерзкий совершил побег, Вырвался из сумрачной темницы, Чтоб одним глазком взглянуть на лето, Тополиным пухом проскользнул, Призраком проплыл и скрылся где-то, И, спокойный, до зимы уснул. «Заплутала осень в паутине…» Заплутала осень в паутине, Загрустила в вихре желтых листьев, Хмурый дождь ронял косые нити, Ветер жег рябиновые кисти. Отпустило, стихло, отгорело И под вечер поднялось волной, Хлынуло на берег вьюгой белой, Закружило пеплом и золой. «Бессонница, как уханье совы…» Бессонница, как уханье совы, Как шорох мыши в закутке за печкой. Бессонница – осенний плач листвы И оплывающий огарок свечки. Бессонница, как перекрест окна, Как выстрел в сердце, нестерпимо меткий, Как волчий вой, как полная луна, Как скрежет по стеклу засохшей ветки. «Котенком свернулось лето…» Котенком свернулось лето В корзинке с клубками пряжи, Комком золотистого цвета, На носике – пятнышко сажи. Пушистая, рыжая шерстка, Вздымалась и злилась зима, Не смея проникнуть в окошко, Где пела теплом тишина. «За горизонтом рвано-серым…» За горизонтом рвано-серым Блеснул весенний караван, Как тайна сказочной пещеры, Как отголосок дальних стран. Он вез с собой сокровищ груды, Сапфир, алмазную слезу. Шагали дивные верблюды, Несли янтарь и бирюзу. Волнительные ароматы Курились в амфорах на дне, Таились черные агаты В парчовой, пыльной глубине. Вот-вот подступит, вот нахлынет Усталый странник – караван, И сердце, не торгуясь, примет Богатства теплых дальних стран. Летний ливень Барабанит по крышам, Барабанит по стеклам И ни слова не слышит, Только сразу вдруг смолкнет, Тишиною нахлынет И, дрожа среди луж, Вдруг на плечи накинет Теплый солнечный плюш. |
