—Тилль, —громко позвал Круспе и, стараясь снова не свалиться, чуть повернулся и стал искать друга глазами.
То, что он увидел, лишило его дара речи. Линдеманн лежал внизу, на черной мокрой земле и не шевелился. Его правая рука была, вывернута под неестественным углом, глаза закрыты, а дождь лил сверху, словно включенный на всю мощность душ.
—Тилль, ты как, жив? — крикнул Рихард, стараясь перекричать шум урагана, но его голос прозвучал слабо и жалко, а Линдеманн даже не шелохнулся.
От страха Рихарда снова стало мутить. Пальцы на руках совсем ослабели, отказывались слушаться, он понял — еще немного и он не больше сможет держаться и полетит вниз. Рихард зажмурился, попытался совладать с эмоциями, а потом начал медленный спуск.
Уже на уровне окон первого этажа его руки не выдержали, и он соскользнул вниз, но успел сгруппироваться и приземлиться на ноги. Земля была мягкой и напитанной влагой, потому он даже не ощутил удара. Его светлые кеды были безнадежно испорчены, но Рихарда это сейчас не заботило. Он бросился к Тиллю и осторожно опустился рядом с ним на колени, параллельно доставая мобильник.
Лицо вокалиста было все в грязи, Рихард наклонился к нему и прислушался. Тилль дышал, но как-то надрывно. Он хотел было приподнять его, но потом вспомнил курс оказания первой помощи и понял, что это дурная идея. Круспе набрал службу спасения и продиктовал адрес, а потом сел прямо на мокрую землю и стал ждать.
Дождь внезапно прекратился, словно кто-то резко перекрыл на небесах кран, и тут же из-за туч выглянуло солнце. Но от былой жары не осталось и следа. Круспе озяб, и его стало знобить то ли от холода, то ли от нервного истощения. Он попытался закурить, вынул пачку из кармана джинсов, но сигареты вымокли, и ничего не вышло. Рихард бросил их прямо на землю и, обхватив голову руками, прикрыл веки. Перед глазами тут же возникло направленное на него дуло пистолета и его передернуло.
Послышался далекий звук сирены скорой помощи.
—Рихард, — услышал он слабый голос Тилля и испуганно уставился на друга. Тот приоткрыл глаза и смотрел на него мутным одурманенным взглядом.
—Тилль, все хорошо, скорая уже тут, — он наклонился над Линдеманном и внимательно осмотрел его голову. Никаких видимых повреждений не было.
—Голова раскалывается, — просипел Тилль.—И тошнит.
—Может сотрясение мозга, — предположил Круспе. — Но главное ты жив.
—А еще что-то с рукой. — Тилль попробовал поднять правую руку, но Рихард удержал его за плечо.
—Лучше не шевелись, сейчас приедет врач и все посмотрит.
—Ладно, — чуть слышно произнес Тилль и, прикрыв веки добавил. — Она все же взорвала ее.
—Да, все же взорвала — эхом повторил Рихард и чуть помолчав, добавил.- Спасибо что вытащил оттуда, я оцепенел, когда услышал выстрел и вообще ничего не соображал.
—А тебе спасибо, что пришел спасать, —сказал Тилль и чуть улыбнулся, так и не открывая глаз.
Рихард кивнул, хотя Тилль и не мог его видеть и в этот момент заметил, как во двор въезжает карета скорой помощи, а сразу за ней красная пожарная машина и несколько полицейских автомобилей. Стали собираться зеваки. Некоторые с опаской смотрели на них с Тиллем, а некоторые стояли, задрав головы, и пытались рассмотреть, что же произошло на верхнем этаже. Парочка самых расторопных снимала происходящее на свои телефоны.
Рихард тяжело вздохнул, поднялся на ноги и направился навстречу медикам.
После того как Тилля забрали врачи Рихарда допросили копы, но он почти ничего не сказал им и все время требовал адвоката. Незнакомый ему пожилой полицейский лишь тяжело вздыхал и недовольно качал кудрявой головой, а потом махнул рукой, записал все данные и отпустил его домой, при этом приказав никуда не уезжать из города в ближайшее время.
Пока его допрашивали, приехала еще одна скорая. Рихард видел, как на носилках вынесли Баума. Он узнал его по светлому костюму, который сейчас выглядел весьма потрепанным и торчащей черной бороде. Он был сильно изранен, но жив. Это обрадовало Круспе, он успел проникнуться уважением к этому странному человеку и искренне желал ему добра. Следом приехал фургон коронеров. Подъезд оцепили, на входе поставили полицейского в форме, зевак разогнали по домам. Пожарные уехали, за ними и скорые. Рихард вызвал такси и пока ждал машину, обзвонил всех ребят. Все хотели сразу же поехать в больницу к Тиллю, но Рихард отговорил их. Тилль был в сознании, когда его забирали, и чувствовал себя хорошо. Врач, осматривавший его, сказал, что кроме вывиха локтевого сустава и сильного ушиба других повреждений нет, и к утру Линдеманна отправят домой, а сейчас к нему все равно не пустят.
Закончив телефонные разговоры, Рихард огляделся и тут он заметил Берту. Она стояла в отдалении, все такая же безупречно одетая, с идеально уложенными волосами и в начищенных до блеска туфлях на шпильке. Она курила и смотрела прямо на него. Рихард решительно направился к ней. Круспе не собирался с ней ругаться, сейчас это не имело никакого смыла, ему лишь тоже хотелось курить, и он намеревался попросить у нее сигарету. Когда он приблизился, Берта вся подобралась, словно боялась нападения. Рихард заметил, что она недавно плакала: глаза припухли и покраснели, а макияж немного размазался.
—И где же ваши профессионалы? — спросил Рихард.
Берта неопределенно махнула рукой с сигаретой и ничего не ответила.
—Дайте закурить, — попросил он.
Она мгновение пристально смотрела на него, а потом раскрыла небольшую сумочку и протянула ему пачку, все так же продолжая молчать. Рихард взял одну сигарету, прикурил от собственной зажигалки и с наслаждением втянул горьковатый дым. Почти мгновенно по телу разлилась приятная истома.
—Баум выживет? — спросил он чуть погодя и выпустил дым через рот.
Берта затянулась и потом пожала плечами. Она сейчас выглядела слабой и напуганной, и Круспе стало, почему-то, жаль ее. Наверное, нужно было сказать ей что-то ободряющее, но у не было ни желания, ни моральных сил утешать эту чужую ему женщину.
—Он сильный, — сказала вдруг Берта тихо. — В нем есть эта неуемная жажда жизни.
—Гордон Баум? — уточнил Рихард.
—Нет, — она покачала головой. — Тилль. Он справится со всем этим, я знаю.
—Да он почти не пострадал, — Рихард стряхнул пепел прямо на асфальт.— Вывих руки и небольшой ушиб. Врач сказал, завтра утром он будет уже дома.
—Я не про это, — она вяло улыбнулась.- Я говорю про душевные травмы. Мне не следовало играть с ним, это было подло с моей стороны. Он влюбился, хотя и понимал, что у нас не может быть ничего серьезного, а я не мешала этому. Но знаете, он меня увлек, в нем было что-то такое…—,она оборвала сама себя на полуслове, затянулась, а потом добавила уже другим тоном. — А Гордон сам виноват, ему не нужно было туда подниматься. Но он меня не послушал.
—Если бы Гордон этого не сделал, тогда в тех черных мешках сейчас выносили бы наши с Тиллем трупы, — сказал Рихард и кивком указал на машину коронеров, в которую загружали тела Нарины и Томаса Гельдена.
—Это было бы очень печально, — сказала Берта со вздохом. — Но во всем произошедшем только ваша вина, Рихард. Это вы разворошили осиное гнездо, из-за вас пострадали хорошие люди и вам теперь с этим жить.
Круспе мгновение пристально смотрел на Берту, а потом отшвырнул окурок в траву и сказал холодно:
—Прощайте, — и, не оборачиваясь, пошел прочь.
В такси он задремал, а дома принял ванну и сразу же отправился в постель, где провалился в глубокий сон без сновидений.
Утро выдалось теплым и солнечным. Рихард сидел на кухне и неторопливо пил крепкий кофе из небольшой чашки. Перед ним на тарелке дымился свежеприготовленный омлет. Все произошедшее вчера сейчас казалось ему дурным сном. Полчаса назад он поговорил по телефону с Тиллем. Вокалист был в прекрасном настроении, много шутил и казалось произошедшее не оставило никакого следа в его душе. Но Рихард знал, что это не так. Вся душевная боль, что испытывал Линдеманн вскоре выльется в его стихах, так уж он был устроен. Рихард же был не такой, чтобы прийти в себя ему нужно было сменить обстановку и переключиться на работу, а для этого следовало решить все вопросы с полицией. Он закинул в рот кусочек омлета, тщательно прожевал, а потом набрал номер своего адвоката.
