========== Глава первая. Томас и Ульрих. ==========

С самого утра шёл дождь. Холодный, мелкий, тоскливый. Говорили, что шум дождя должен успокаивать, но у Рихарда всё было наоборот. Дождь нервировал его. Он слышал как крупные капли падали с крыши и ударяли по подоконнику — «кап-кап-кап». Звук сводил с ума, отдаваясь в голове — в гудящей, тяжёлой голове. Наконец он не выдержал: поднялся с кровати, подошёл к окну, раздвинул шторы, посмотрел вниз. Серое тяжёлое низкое небо, влажный, ставший почти чёрным, асфальт и зонты, множество разноцветных зонтов. Люди, несмотря на непогоду, спешили по своим делам. Большие красные зонты, маленькие жёлтые, пёстрые с рисунком, чопорные чёрные. У него закружилась голова, и он вернулся к постели, хотел лечь, закрыть глаза и по возможности уснуть, но в дверь позвонили. На несколько секунд он растерялся, не понимая, что происходит. В ушах зашумело, его бросило сначала в жар, потом по спине пробежали мурашки; сердце вдруг ускорило свой ритм, и каждый его удар отдавался в ушах.

— Пошли к чёрту, — тихо сказал он, сел на краешек кровати и закрыл глаза.

Дождь усилился. Он слышал это, капли яростно барабанили по стеклу, по подоконнику. Где-то сигналила машина. И снова звонок в дверь, на этот раз настойчивей и, как ему показалось, даже громче. Словно незваный гость получил вдруг неведомую власть над громкостью его звонка.

— Пошли к чёрту, — повторил Рихард, не открывая глаз. Сердце словно хотело выпрыгнуть из груди. Но гости не желали уходить, снова позвонили, а ещё через секунду снова. От каждого нового звука Рихард непроизвольно вздрагивал. В конце концов, он не выдержал и пошёл открывать.

За дверью стояли два совершенно незнакомых ему мужчины в тёмных, почти одинаковых, коротких куртках.

— Рихард Круспе? — спросил один из них и, не дожидаясь ответа, бесцеремонно вошёл в квартиру, второй проследовал за ним.

— Эй-эй, — немного с опозданием возмутился Рихард, — куда вы? Вы кто?

— Полиция. Отдел расследований. Меня зовут Ульрих Хафенман, а это мой напарник Томас Гельден.

Когда мужчины вошли в квартиру, Рихард смог разглядеть их. Не молодые, одетые безвкусно и дёшево, в грязных стоптанных ботинках. Круспе с ужасом смотрел, как с их нейлоновых курток стекает вода на дорогой светлый ковролин.

— Отдел расследований? А что случилось? — если бы Рихарду не было бы так плохо, то он, наверное, перепугался бы, но сейчас он мог лишь вяло задавать вопросы. — И что вам надо?

— Мы хотим задать вам несколько вопросов, — сказал Хафенман и огляделся. У него были светлые коротко стриженые волосы, тяжёлая массивная челюсть и неприятные влажные холодные бегающие глаза.

— Что случилось? — снова спросил Рихард.

От Хафенмана сильно пахло дешевым одеколоном и табаком, Рихарда стало мутить.

— Мы расскажем позже, а сейчас давайте пройдём куда-нибудь в комнату и поговорим. И закройте дверь, герр Круспе, а то все ваши соседи сбегутся поглазеть, что же у вас происходит.

— Плевал я на соседей, — сказал Рихард, но дверь всё же закрыл.

— Отлично, — у Ульриха был резкий, юношеский голос. Он презрительно посмотрел на Рихарда, перевёл взгляд на большое зеркало на стене, провёл рукой по волосам. — Так, где мы можем поговорить?

— Здесь можем, — Рихард начинал злиться.

— Не лучший вариант. У вас что, нет гостиной?

— А у вас, что в полиции учат быть назойливыми и невежливыми? — Рихард пристально смотрел на Ульриха. — Я не хочу приглашать вас в гостиную, я вообще не хочу вас видеть в своём доме. Я плохо себя чувствую и просил бы вас оставить меня в покое.

Полицейский криво усмехнулся. Его напарник всё это время внимательно разглядывал картину на стене. Угрюмый, коренастый, с коротко стрижеными ярко-рыжими волосами, узким и каким-то вялым ртом, Томас Гельден производил неприятное впечатление. Рихард почему-то вспомнил про «хорошего» и «плохого» полицейского. Видимо сейчас эти двое мужчин разыгрывали перед ним тот же спектакль. Сейчас Гельден поднимет глаза и заорёт на него, начнёт угрожать тюрьмой, вспомнит все его прегрешения. Рихард внутренне подобрался. Томас и правда медленно поднял на него глаза, но ничего не сказал.

— Что же, это ваше дело. Мы можем в принудительном порядке пригласить вас в участок, — Хафенман, казалось, немного расстроился.

— Вы мне скажете, что случилось? Я не собираюсь никуда ехать, пока вы не объясните мне , что происходит. Я музыкант, я известный человек…

— Слышали-слышали, — бесцеремонно прервал его Ульрих, — и о музыке вашей, и об имени вашем тоже. Нам, если быть честными и откровенными, на это наплевать. Не нужно пугать нас своими связями, не нужно пугать положением — перед правосудием все равны.

У Рихарда появилось нехорошее предчувствие и вместе с предчувствием вернулись воспоминания. Чужой город, проливной дождь, напуганное лицо Шнайдера. Он долго пытался забыть, и казалось, у него это получилось, но эти два внезапно появившиеся копа снова пробудили былые страхи. Неужели это произошло снова, неужели эта маленькая записка…

— Ангела Веспе, - тихо сказал Томас и посмотрел на Рихарда.

Гитарист непроизвольно вздрогнул и повернулся к нему.

— Вижу, вам она знакома, — на удивление Томас говорил тихо и не повышал голоса. Теория о «плохом» и «хорошем» полицейском рушилась.

— А что с ней?

— Так вы знаете её? — Гельден перехватил инициативу из рук напарника. Он близко подошёл к Рихарду и посмотрел ему в глаза.

— Знаю, что с ней случилось?

— И насколько близко вы знакомы?

— Достаточно, мы друзья. Вы ответите мне, что с Ангелой?

— Позже. А у вас не было более близких отношений? Вы не были любовниками?

— Не ваше дело, — Рихард отошёл на пару шагов от Томаса.

— Допустим, это так, а что вы делали вчера вечером?

Рихард растерялся, он не знал, что ответить. Вчера он встречался с Ангелой у неё дома, ничего криминального, просто встреча друзей, правда, кончилась она не очень приятно. Но он не знал, стоит ли говорить об этом.

— Ничего я вам больше не скажу, — Рихард решил не испытывать судьбу.

Томас тяжело вздохнул и посмотрел на напарника. Рихард следил за реакцией Хафенмана, но тот лишь пожал плечами и снова усмехнулся. Несколько минут ничего не происходило. Все было похоже на немую сцену в спектакле. Ульрих смотрел на него, Томас смотрел на него, а он не знал, что ему делать. Его всё ещё мутило, голова была тяжёлой, ему безумно хотелось вернуться в спальню и забраться под одеяло. Ну, или на худой конец пойти на кухню, сесть на стул и выпить стакан ледяного сока, может, это облегчило бы его похмелье.

— Скажите мне, что с Ангелой! — Рихард не мог более выносить этого молчания и многозначительных взглядов.

— Вы не желаете говорить с нами, а мы не желаем говорить с вами, — сказал Ульрих. — Но, тем не менее, вам придётся, а вот нам не обязательно.

— Что? — Рихард с трудом понимал смысл сказанного. Голова закружилась, и он опёрся о телефонный столик.

— Вам не хорошо? — спросил Ульрих.

— Нет, всё в порядке.

— А мне кажется, что вам не хорошо. Вы что-то так побледнели, я бы даже сказал, позеленели. Может, вы что-то вспомнили, что-то неприятное. Я вам даже намекну. Что-то произошедшее вчера с одиннадцати до часа ночи?

— Давайте пройдём на кухню и поговорим, чёрт с вами, — Круспе сдался. Он повернулся к полицейским спиной, но смог заметить в зеркале, как Томас кивнул напарнику головой.

***

— А потом я пошёл в бар, решил выпить немного перед сном, — Рихард сделал глоток сока. — Где-то около двух я вернулся домой и лёг спать, проснулся минут за десять до вашего прихода.

— Почему вы пошли в бар? — Ульрих сидел напротив и пристально смотрел на Круспе. Томас расположился у окна на низком табурете, вытянув ноги. Казалось, его совершенно не интересует разговор, он внимательно смотрел в окно, иногда барабаня короткими волосатыми пальцами по подоконнику.

Рихард решил, что скрывать их встречу с Ангелой бесполезно, правда, решил он это после того, как Ульрих намекнул ему, что они и так всё знают. Консьержка в доме Ангелы видела его, он предполагал, что она не только видела, а ещё и слышала их позорный скандал.