—А ну стой, я ведь могу и на кнопку нажать.

Гельден замер на месте, а потом сделал небольшой шажок назад и покосился на Тилля. Кажется, он, наконец, понял реальную опасность, исходившую от этой девушки.

—Бумаги, — повторил он уже тихо.—Ты обещала, что все отдашь.

—Не сейчас, — Нарина отрицательно покачала головой. — Я жду второго и мне некогда заниматься тобой. Иди пока домой, когда все закончится, я тебе позвоню. — Девушка махнула рукой в сторону выхода. — Я даже дверь не закрыла, уходи, Томас.

—Я не верю тебе, — Гельден покачал головой. — Никаких бомб в нашем плане не было, ты обещала мне, что только припугнешь их и заставишь опубликовать статью, а вот это дерьмо мне нравится.

—А как я должна была это сделать, позволь поинтересоваться? — Нарина расплела ноги и откинулась на спинку. — Мои методы не должны тебя беспокоить. Том, Я всегда добиваюсь своего, ты же знаешь.

—Я знаю только одно, ты не умеешь держать себя в руках, — процедил полицейский сквозь зубы. — Одну невинную немку ты уже убила и я не допущу, чтобы погиб кто-то еще. Уж тем более они, — он указал на Тилля. — Пускай я ошибался, и он и не из наших, но Линдеманн чистокровный немец и не должен умереть.

Сквозь задернутые шторы Тилль не мог видеть, что творится на улице, но ему показалось, что он услышал далекие раскаты грома.

—Том, уходи, — повторила Нарина и поднялась на ноги. — Уже почти шесть и скоро придет его друг, мне не нужно, чтобы ты напугал его.

Гельден усмехнулся ей в ответ и вместо того чтобы уйти направился к дивану и уселся рядом с Тиллем. Линдеманн ощутил резкий неприятный запах его туалетной воды. Что-то дико пошлое, ядреный цитрус и нотки хвои. Тилль даже поморщился, но промолчал и лишь покосился на упрямого полицейского.

—Если он не хочет, может, тогда я уйду, — сказал Тилль в шутку и улыбнулся, но Нарина бросила на него такой взгляд, что его улыбка мгновенно померкла.

Нарина прошла через комнату, подошла к окну и отдернула шторы. Теперь Тилль видел, что всего за пару минут небо затянуло черными тучами, из которых вот-вот должен был политься дождь.

«Не лучшая погода чтобы умереть», внезапно подумал Тилль и ощутил, как его желудок сжался от ужаса. Он не был готов уйти из жизни прямо сейчас, так много интересного ждало впереди: работа с Rammstein, гастроли, запись второго альбома их с Петером проекта, путешествия, красивые женщины, веселые вечеринки. Это было несправедливо, он еще слишком молод, чтобы умирать. Нужно было, во что бы то ни стало выбраться из этой переделки любым способом, и возможно этот надушенный продажный полицейский мог бы ему помочь. Но только вот чем?

—Том, — мягко сказала Нарина и улыбнулась. — У тебя же семья, зачем ты упорствуешь? Если что-то пойдет не так, и ты погибнешь, кто будет кормить твоих славных светловолосых дочурок? Кто научит их презирать таких, как я?

—С чего ты взяла, что я презираю тебя? — спросил Гельден и на его лице Тилль заметил что-то похожее на испуг.

—О, ну что ты, Том, — Нарина рассмеялась. — Неужели ты считаешь, я настолько глупа, что не могу сложить одно с другим. Человек, который замешан в убийстве на расовой почве, не может не быть националистом до мозга костей.

—Ты ошибаешься, — сказала Гельден, но как-то неуверенно. — Это получилось случайно, я тебе уже говорил. Отдай мне бумаги, и я уйду.

За окном вспыхнула молния, на мгновение, осветив комнату белым светом, сразу за ней налетел резкий порыв ветра и взметнул в воздух пыль и обрывки листвы. Не прошло и секунды как по окну что было сил, забарабанил дождь.

—Люблю такую погоду, — сказала Нарина и открыла балконную дверь.

В комнату ворвался острый запах грозы и дождя, а вместе с ним и страшный шум. Ветер трепал деревья, ломал ветки, ливень гремел как полноводный водопад, внизу гудели машины. Тиллю показалось, что он услышал звонок в дверь, но среди всего этого безумия сложно было сказать наверняка. Нарина как завороженная смотрела на ураган, ее глаза горели безумным огнем. Сейчас она была невероятно красива, как статуэтка древней богини. Казалось, она напрочь забыла обо всем, околдованная неуемной стихией. Тилль подумал что сейчас, когда Нарина стоит спиной, самое время вскочить и броситься прочь из квартиры, к тому же она сказала, что дверь не заперта, но не успел осуществить задуманное. Нарина резко закрыла балконную дверь и вернулась на середину комнаты.

—Я никогда не любила Берлин, он шумный и холодный и мне совсем не жаль покидать его навсегда, но вот по таким дням я буду точно скучать, — сказала она печально.

—Постой, ты, что куда-то уезжаешь? — Томас настороженно посмотрел на девушку.

—Нет, приятель, она не уезжает, — сказал Тилль, обращаясь к полицейскому. — Ты что еще не понял? Как только Рихард опубликует фото, которые помогут ее любимому Бауму победить, она собирается взорвать этот чертов пояс и отправится на тот свет, а заодно прихватить всех нас с собой.

Краем глаза Тилль заметил, что на лице Нарины отразился страх. Он внимательно посмотрел на девушку. А что если он ошибся, и Нарина вовсе не собиралась умирать? Но поразмыслить над этим он не успел.

—Помочь любимому Бауму?! — взревел Гельден так громко, что Тилль даже вздрогнул от неожиданности и резко повернул к нему голову. — Так что ты мне врала все это время?!

—Ну, кто тебя за язык тянул? — устало проговорила Нарина, обращаясь к Тиллю.

—Так это правда? — Томас перевел взгляд на Тилля. — Все это она делала, чтобы помочь этому чертову эмигранту?!

Тилль подумал что, похоже, нащупал то самое, что может спасти ему жизнь. Разделяй и властвуй, как гласил девиз политики Древнего Рима и Баум, та самая точка преткновения, которая поможет ему разделить эту парочку. Судя по реакции Томаса, он понятия не имел о мотивах Нарины, и помощь Бауму была ему крайне противна. Линдеманн сделал логичный вывод, что Нарина права и Гельден — нацист. Это могло объяснить его первое высказывание. Томас считал, что Тилль разделяет его идеологию, а поняв, что это не так разочаровался в нем. Видимо недавнее нападение на Рихарда тоже его рук дело.

За окном снова вспыхнула молния, и сразу же за ней раздался низкий раскат грома. Гельден пристально смотрел на него и ждал ответа. Тилль решил рискнуть.

—Конечно, правда, — сказал он, и кивнул. — А ты что не знал? Она влюблена в Баума и хочет, чтобы он выиграл эти выборы. Ради его победы Нарина готова убивать невинных немцев и даже умереть самой, — он посмотрел на девушку и спросил. — Я все правильно говорю? Ведь именно это ты мне рассказывала до того как пришел Том.

Томас побагровел и уставился на Нарину.

—Но ты мне сказала, что хочешь отомстить Бауму за его предательство. А оказывается ты все это время помогала ему?

—Она лгала тебе, — Тилль не хотел дать возможность Нарине переубедить полицейского. — Ее цель победа Баума, а если при этом погибнет парочка немцев, так это ей только на руку.

Еще одна вспышка молнии осветила комнату, и Тилль заметил, что Нарина в ярости. Она смотрела на него, сощурившись и в ее взгляде, читалась бешеная злоба. Если бы взглядом можно было убивать, Тилль уже был мертв.

—Ты сейчас оставил двух детей сиротами, — проговорила она, медленно не отводя горящего взгляда от Линдеманна. — Теперь я не выпущу Тома, и он умрет вместе с нами. Я не хотела этого, но ты вынудил меня, грязный сукин сын.

—Что?! — Гельден вскочил на ноги и выхватил пистолет. — Я не собираюсь умирать из-за этого грязного еврея Баума.

—Не подходи, иначе я взорву бомбу, — рука Нарины опустилась в карман.

Томас замер на месте, полностью загородив от него Нарину. Тилль подумал, что сделал для всех только хуже. Не нужно было ему злить Гельдена, и не нужно было выводить из себя Нарину. Раздался протяжный низкий раскат грома, так близко, словно прямо над ними разорвался снаряд. Тилль непроизвольно вздрогнул и тут увидел, что в дверях столовой показался Круспе. Ни Нарина, ни Гельден не замечали гитариста, поглощённые собственным противостоянием. Тилль сделал Рихарду знак рукой, чтобы тот уходил, но Круспе во все глаза смотрел на Нарину и в его взгляде читался неподдельный ужас. Бомба на талии девушки любого могла принести в панику.