Баум сглотнул, снова вздохнул, мгновение смотрел на свои ладони, а потом поднял взгляд и произнес очень тихо:

—Я не собираюсь сдавать ее полиции, я хочу предложить ей сбежать. Попробую вывести девочку из страны, — он виновато потупил взгляд, а потом добавил уже громче.- Я только что говорил со своими друзьями, если она согласится, то мы сразу же отсюда поедем в аэропорт, ее вывезут частным самолетом из Германии, на время спрячут в убежище, а потом переправят в Америку.

—Что?! — Рихард уставился на Баума, не веря своим ушам.- Ты хочешь, чтобы она избежала наказания? Отпустишь ее просто так?

Гордон некоторое время молча смотрел на Круспе, а потом кивнул и сказал:

—Да, я хочу, чтобы она исчезла. Если Нарину арестуют, и начнется расследование, мне придется попрощаться со своей карьерой. Ведь ты же понимаешь, чем мне это грозит. Она работала на меня, она убила мою невесту, она сама была моей любовницей, да и в прошлом я несколько раз преступал закон, чтобы спасти ее от тюрьмы. После такого моя репутация будет безнадежно испорчена.

—И ты полагаешь это справедливо? — усмехнулся Круспе. Он был удивлен, но, в общем-то, ожидал чего-то подобного. Баум вовсе не был похож на альтруиста. Его внезапная заинтересованность в этом деле и желание рисковать собой ради спасения Тилля была безусловно, продиктована собственными интересами.

—Нет, и мне больно от этого, — ответил Баум прямо. — Я любил Ангелу и никогда бы не стал помогать ее убийце, не будь я политиком.

—Ну, конечно, — бросил Рихард саркастично. — Очень удобно оправдывать себя этим.

Баум мгновение молчал, а потом произнес:

—Ты знаешь, Рихард, зло понятие условное. Я осознал это когда работал с беженцами. Во Вселенной нет, безусловно плохого и абсолютно хорошего, есть лишь уместное и неуместное. Нет большего несчастья, чем война, но ведь и их, чаще всего, затевают с благими целями. Возможно, сейчас тебе кажется, что я поступаю бессовестно, но это не так. Я всегда думаю на несколько шагов вперед и вижу последствия. Так вот, если я сейчас позволю всему этому разрушить свою карьеру, то к власти придет мой конкурент и в этом будет многим больше вреда. Подумай сам, сколько бед может принести невинным его власть. Его поддерживают ультраправые, и все может кончиться весьма плачевно. Ты же немец и должен понимать это как никто другой.

Круспе промолчал. В словах Баума был смысл, но Рихард не мог разделить его убеждений. Кто-то мог назвать его наивным, но ему хотелось верить в светлые идеалы справедливости и равенства всех перед законом. Ему вовсе не нравилось жить в мире, где не было моральных принципов и где ради высших целей готовы были преступать закон, но Рихард был достаточно зрелым, чтобы понимать — такова реальная жизнь и прямо сейчас он не в силах что-то изменить. Круспе некоторое время смотрел Бауму прямо в глаза, а потом кивнул и отвел взгляд. Сейчас было не лучшее время для жарких споров об утопических идеях гуманизма и справедливости. Ему нужно спасти Тилля, а все остальное может и подождать.

—Ладно, пошли уже. Делай что хочешь, я не стану тебе мешать, но главное вытащи оттуда Линдеманна, — сказал он и, открыв дверцу машины, шагнул наружу.

После прохладного салона дорогого автомобиля улица показалась ему филиалом преисподней. Несмотря на вечер, стояла удушающая жара, от которой не спасала даже тень высоких лип, растущих вдоль дороги. Не было ни ветерка. Раскаленный наполненный запахами бензина воздух буквально обжигал ноздри.

«Боже, если выберемся из этой переделки, завтра же уедем на северное море», подумал Круспе и утер пот, выступивший на лбу.

Из машины вылез Баум, мгновение покрутил головой из стороны в сторону, словно принюхиваясь, а потом расстегнул пиджак, снял его, небрежно бросил на заднее сиденье и захлопнул дверь автомобиля.

—Гроза будет, — сказал он, подойдя ближе. — Чувствуешь, как дождём пахнет? Надо скорей заканчивать со всем этим, не хочется вымокнуть до нитки.

Рихард хотел было возразить, что Бауму нечего опасаться, ведь его ждет водитель, когда «Майбах» тронулся с места и уехал. Круспе проводил его взглядом, после глубоко втянул носом воздух, но никакого дождя не почувствовал. Пахло пылью и раскаленным асфальтом. Тогда он задрал голову и взглянул на небо. Судя по всему, нюх не обманул Баума, прямо над ними, на голубом небе не было ни облачка, но слева, там, где за деревьями виднелась острая макушка телебашни, почти не двигаясь, висела свинцовая туча.

—Да, ты прав, — сказал Рихард, отпустив голову и взглянув на Баума.- Тогда не будем тянуть время и пойдем к ней. Я хочу скорее закончить все это.

—Идем, — Баум махнул рукой и направился в сторону девятиэтажного дома песочного цвета, а Рихард пошел следом.

К подъезду вела заасфальтированная дорожка, справа и слева от которой были высажены кусты алых роз. Они сладко благоухали, над ними кружили пчелы и Круспе с тоской подумал как бы эти цветы не стали последним, что он увидит в этой жизни. Он не хотел умирать, Рихард любил эту жизнь, и те возможности, что она давала ему. Круспе вовсе не был героем, и сейчас его буквально мутило от страха, и он не мог отступить, потому упрямо шел на негнущихся ногах следом за Баумом, а когда Гордон внезапно остановился, чуть не налетел на него.

—Эй, ты что? — воскликнул он и тут заметил, что прямо перед подъездом их ожидает Берта.

Сегодня на ней был кремовый льняной летний костюм с укороченными по моде брюками и туфли на высокой шпильке. Волосы она собрала в высокий хвост на затылке, в ушах болтались крупные серьги, а на алых губах играла легкая улыбка.

—А она что тут делает? — спросил Рихард довольно громко, но Баум не ответил ему. Политик некоторое время смотрел на Берту, а потом решительно направился к ней и остановился, напротив, в паре шагах.

—Ну, здравствуй, Гордон, — сказала Берта, и ее улыбка стала шире, на Рихарда она даже не смотрела, так, словно его тут и не было.

—Зачем ты здесь? — холодно спросил Баум. — Это все вас не касается, я решу вопрос без последствий для всех нас. Серж увезет ее прямо сегодня, и никто ничего не узнает. Он уже выехал сюда.

—Нет, он никуда не едет, — Берта чуть покачала головой, от чего серьги в ушах стали раскачиваться как маятники. — Серж позвонил и все мне рассказал. Я отменила вашу встречу. План рискованный, мы не можем себе этого позволить. Ты вообще не должен туда идти, это слишком опасно. Я позвонила своим людям, скоро они будут здесь и решат вопрос.

—Как ты посмела?! — Баум нахмурил брови и угрожающе навис над женщиной, но она даже не отвела от него насмешливого взгляда.

—Тот же вопрос я могу задать тебе, Гордон, — она чуть скривила алые губы.- Мы с тобой в одной лодке и ты не должен без нашего ведома совершать необдуманные поступки, не так ли? Ведь твоя компания без наших средств не была бы такой успешной.

—Считаешь, купила меня?! — бросил Баум с вызовом.— Хочешь чтобы я начал прыгать перед тобой на задних лапках как ручной пудель?

—Если бы я хотела посмотреть на цирковые номера с собачками, Гордон, я бы пошла на псарню своего мужа, — она чуть повысила голос и бросила короткий взгляд на Рихарда.- От тебя мне нужно лишь одно — здравомыслие! Риск слишком велик. Мы ничего не станем предпринимать, пока сюда не приедут профессионалы.

Круспе взглянул на часы, было уже половина шестого. Нарина дала ему время строго до шести и сказала, что если он не успеет, то Тилль умрет и почему-то Рихард был уверен — она не блефует. Видимо Берта не знала главного, того что в заложниках у безумной беженки сам Линдеманн.

—Не станем мы никого ждать, — сказал Круспе и подошел ближе к Берте.- У нас нет времени, если до шести вечера не успеем, тогда Нарина убьет Тилля. Нужно прямо сейчас идти туда и спасать его.

Круспе ожидал чего угодно, но только не смеха. Берта закинула голову назад и громко расхохоталась, а потом сказала высокомерно:

—Да вы настоящий рыцарь, герр Круспе. Кто бы мог подумать. Спасать друга, — она хмыкнула. — Какая патетика.