========== Глава пятнадцатая. Бар одиноких сердец. ==========

***

Рихард смутно помнил, как добрался до машины. Может, он бежал, а может и шёл, постоянно озираясь. Он не помнил, как ехал домой, как поднимался на лифте, открывал дверь, снимал ставшую грязной одежду. Память услужливо стёрла всё. Сейчас он с удивлением обнаружил себя в наполненной обжигающе горячей водой ванной с густо намыленной головой и мочалкой в руке. Да, он не помнил события последних тридцати минут, зато очень ясно помнил всё, что происходило раньше, и от ужаса его затрясло. Он отшвырнул мочалку, обхватил голову руками и разрыдался.

Когда он выбрался из ванной, чистый, но всё ещё трясущийся от страха, на улице стояла тёмная ночь. Часы на кухне показывали половину десятого. Он снова потерял несколько часов и понятия не имел, как это случилось. Во рту стоял отвратительный привкус крови. Рихард подошёл к зеркалу в прихожей, высунул язык, посмотрел на него внимательно. Ничего особенного, никаких повреждений. Похоже, он просто давно ничего не ел. От мысли о еде его замутило. Сразу вспомнилась фраза Даррена про рыбный нож. Рихард зажал рот ладонью и пошёл в комнату.

Он некоторое время сидел на краешке кровати, а потом начал одеваться. Машинально, ведь он точно никуда не собирался. Теперь Рихард вообще сомневался, что сможет заставить себя выйти из дома без вооружённой охраны.

Когда он застёгивал ширинку, из коридора послышалась знакомая мелодия. Круспе замер в страхе. Похоже, он не закрыл входную дверь, и теперь кто-то пробрался к нему домой, и… немного с опозданием пришло понимание, что это всего лишь его собственный телефон. Он выдохнул и пошёл на звук.

Звонил Тилль, кажется, друг почувствовал, что ему нужна помощь.

— Алло, — ответил Рихард. Его голос звучал пугающе тихо.

— Риха, ты что там спишь? — похоже, вокалист был на вечеринке, Круспе слышал музыку и шум голосов на заднем плане.

— Нет, не сплю.

— Отлично, тогда бери такси и приезжай сюда, — по голосу Рихард понял, что Линдеманн навеселе.

— Тилль, нам нужно поговорить, — сказал Круспе.

— Так приезжай, тут и поговорим. Отличный шнапс, девочки, музыка и много тех, с кем можно поболтать.

— Тилль, нам нужно поговорить наедине. Это очень важно.

— Ну, ты что, опять за старое, Рихард! — Тилль рассмеялся. — Неужели всё никак не можешь оставить все эти игры в детектива? Из тебя фиговый Шерлок Холмс, поверь. Ты скорее Коломбо, ходишь кругом, нос свой суёшь куда не надо…

— Нацисты хотели отрезать мне пальцы, — перебил его Рихард.

— Отрезать пальцы? Как в фильмах про гангстеров? — Тилль рассмеялся ещё сильнее. — Ну у тебя и фантазия. Ничего смешнее в жизни не слышал. То есть ты не Коломбо, а Индиана Джонс, правильно я понимаю?

— Когда я шёл после репетиции к своей машине, меня похитили и увезли на фургоне, — Рихард проигнорировал последнюю фразу Тилля. Ему было не до шуток.

— Что?! — голос вокалиста изменился.

— Меня похитили, — повторил Рихард громче.

— Ты пьян? — Линдеманн, судя по всему, всё ещё не верил.

— Я трезв как стекло, Тилль. Я не шучу. Я вышел из студии и шёл к машине. Дорогу мне преградил какой-то парень в униформе. Я хотел его обойти, и тогда он ударил меня, надел мешок на голову и затолкал в фургон, — Круспе замолчал, чтобы перевести дыхание.

— Ты сейчас серьёзно? — музыка на заднем плане стала тише, послышался шум дороги, по всей видимости, Линдеманн вышел на улицу.

— Да, чёрт побери! — Круспе не выдержал и сорвался на крик. — Эти ублюдки тащили меня с мешком на голове, били ногами, а потом угрожали отрезать пальцы!

— Риха, успокойся. Где ты сейчас? — теперь Тилль, наконец поверил.

— Дома, они меня отпустили, — Круспе перестал кричать. — И я не собираюсь выходить отсюда. Вечеринка отменяется. Развлекайся сам.

— Да причём тут вечеринка, — голос Тилля звучал встревоженно, — ты звонил в полицию?

— Нет, я никому не звонил. Если я сделаю это, меня убьют, — он горько усмехнулся.

— Это они так сказали?

— Да, главный ублюдок. Зовут Даррен, — он произнёс имя похитителя с отвращением. — Хотя, разумеется, это не его имя.

— Ты раньше видел этих людей? Знаешь, кто бы это мог быть?

— Никогда я их не видел, какие-то отморозки неонацисты, с татуировками и в тяжёлых ботинках, — Рихард раздражённо махнул рукой, хотя Тилль не мог этого увидеть. — Этот урод Даррен уверял меня, что я должен поддерживать их идеи и быть счастлив опубликовать компромат на Баума.

— Что ты должен сделать? — теперь и Тилль повысил голос. — А ну-ка расскажи всё по порядку. С самого начала.

И Рихард рассказал, несколько раз прерываясь, чтобы унять бешеное сердцебиение и справиться с эмоциями. Он вовсе не собирался разрыдаться в трубку, пускай и был страшно напуган. К его удивлению, Тилль не стал шутить или пытаться успокоить его, он даже не настаивал на походе в полицию.

— Мне нужно кое-кому позвонить и рассказать всё это, а ты пока сиди дома и никуда не ходи, — сказал Тилль взволнованно.

— Не нужно тебе никому звонить, я сделаю всё, что они просят, — Рихард, сам того не понимая, пришёл на кухню и сейчас с удивлением разглядывал красное пятно на ковролине, то самое, что оставил разлитый сок пару дней назад.

— Не делай этого, Риха, — воскликнул Тилль. — Тебе нельзя ничего публиковать. Баум не так прост, как ты думаешь. Да, может, он и производит впечатление экстравагантного идиота, но этот человек крайне опасен. Если ты начнешь с ним войну, нам несдобровать.

— О чём ты говоришь? Он друг Олли, я понимаю. Ты не хочешь портить отношения с группой? Но когда вопрос стоит — или мои пальцы, или дружба, — я выбираю первое.

— Вопрос стоит не так, Рихард! Игра идёт по-крупному, и, если ты не хочешь закончить, как твоя подруга, то лучше ничего не делай.

— Ты что-то знаешь? — Рихард начал догадываться, что Тилль много не говорил ему, и это вызвало волну негодования.

— Мне нужно сделать пару звонков, а потом я перезвоню тебе, и мы поговорим. Хотя нет, я приеду к тебе домой. А пока выпей чего-нибудь покрепче и ложись спать.

— Тилль, ты должен рассказать мне, что происходит! — голос Круспе звенел от ярости. Неужели всё это время его друг лгал ему?

— Я приеду ближе к утру, — повторил Линдеманн и повесил трубку.

— Чёрт тебя побери, — Рихард опустился на табурет и положил телефон рядом. Он некоторое время сидел без движения, а потом резко поднялся и повторил. — Чёрт тебя побери!

Несмотря на то, что Круспе больше не верил Тиллю, советом его воспользоваться всё же решил. Ему давно пора было выпить, возможно, так он сможет наконец избавиться от кошмарных воспоминаний. В баре в спальне он нашёл бутылку семилетнего скотча, но, к его удивлению, почти пустую. Рихард не мог вспомнить ни как покупал этот напиток, ни, тем более, как пил его. Пожав плечами, он вылил остатки из бутылки в низкий стакан и выпил содержимое залпом. Скотч оказался очень неплохим, и ему было жаль, что он узнал о нём только сейчас.

От алкоголя по телу разливалось приятное тепло, и Рихард начал успокаиваться. Он дома, в безопасности, и ему ничего не угрожает. Сейчас он просто посмотрит телек, ляжет в свою удобную мягкую кровать и проспит до утра. А потом приедет Тилль и всё объяснит. Рихард вернулся в гостиную, включил телевизор и плюхнулся в любимое мягкое кресло, закинув ногу на ногу.

«Предвыборная гонка продолжается», — сказал диктор. — «Сегодня в центре Берлина прошел стихийный митинг в поддержку кандидата, о котором никто не знал ещё пару месяцев назад. Сейчас это имя на слуху. Гордон Баум смог за короткое время завоевать сердца многих, и теперь ему прочат победу».

На экране появилось изображение улицы, заполненной разношёрстными людьми. Все они держали над головой самодельные плакаты, а на них красовалось имя Гордона Баума и лозунги в его поддержку.

Рихард раздражённо переключил канал. Он ничего не хотел слышать о политиках, по крайней мере до утра. Некоторое время он бесцельно переключал каналы, остановившись лишь на музыкальном, где посмотрел свежий клип собственной группы. Вопреки его ожиданиям, клип не вызвал такого интереса, как хотелось. Стоило признать, его сольник значительно уступает по популярности проекту Тилля. Досада сменилась гневом, и Рихард выключил телевизор и пошёл на кухню за пивом.