Она уже много лет не ела кукурузу. Она от нее отказалась. Но как только Бекки поставила перед ней тарелку, Ханна намазала оладьи маслом и сиропом и принялась за еду. В конце концов, еда ― это утешение, и будь оно все проклято, если это не сработает. Она чувствовала почти кайф от удовольствия, когда глотала.

Когда всплыло воспоминание, что на самом деле она не была уроженкой Среднего Запада, как и ее родители, Ханна пережевала еду и запила глотком кофе. К тому времени, как Рэйчел, Бекки и двое детей― Руби и Итан― сели за стол со своими тарелками, Ханна уже наполовину расправилась со своей.

Это был тихий завтрак, без обычных, приятных разговоров, которые ее сестры вели за бесчисленными семейными посиделками и пикниками. Ханна с удивлением поняла, что ей не хватает их болтовни. Глаза детей сфокусировались на своих телефонах.

― Как дела, ребята? ― спросила она.

― Отлично, ― сказали оба, не поднимая глаз.

Ханна кивнула.

― Занятия закончатся через три недели?

― Да, ― еще один совместный ответ.

Бекки оживилась.

― Можете ли вы поверить, что мой ребенок заканчивает среднюю школу?

― Ну, он сейчас почти в шесть футов ростом.

― Я знаю. Но он всегда будет моим малышом. Мой первенец! Верно, Рэйчел?

― Черт возьми, Тому уже тридцать, а он до сих пор мой малыш.

Тишина наступила в том месте, где Ханна должна была рассказать о своих детях. Рэйчел прочистила горло.

― У меня есть новости.

― Боже, ― произнесла Ханна. ― Ты ведь не беременна, правда?

Ей не удалось скрыть ужас, прозвучавший в ее голосе, и они обе нахмурились, прежде чем Рэйчел покачала головой.

― Нет… но Минди― да!

У Ханны отвисла челюсть. Минди была женой Тома. Это означало, что Рэйчел была…

― Ты станешь бабушкой! ― завизжала Бекки.

― О Боже, ― выдохнула Ханна.

Ее сестра станет бабушкой. Но Ханна не могла быть такой старой.

Ханна тоже могла бы стать бабушкой, если бы родила так же рано, как ее сестры.

Рэйчел и Бекки обнимались, их светлые волосы смешивались, и Ханна не смогла сказать, где начинается чья голова.

Волосы Бекки были длиной до плеч. Волосы Рэйчел были короче, но того же оттенка полированного золота. Практичный боб делал ее похожей на молодую версию их матери. Их матери.

― Срок два с половиной месяца, так что они еще никому не говорят, но я должна была рассказать кому-то!

Этим кем-то явно была Бекки. Ханна случайно оказалась там.

То, что она была всего лишь сводной сестрой, на самом деле не было откровением; это было только подтверждением. Миры ее сестер вращались вокруг детей, дома и семьи, как и мир Дороти.

Ханна, с другой стороны… Что ж. Она помнила даты рождения первых двух племянников. Остальные числа смешались в голове и она не могла их запомнить. Дни рождения сливались в одну длинную серию телепередачи «Комната ползунков». Она перестала посещать вечеринки по случаю дня рождения много лет назад, и вскоре перестала посылать подарки. Правда, на Рождество она каждому подарила по пятьдесят долларов.

Теперь их будет больше. Снова дети, воркование и вздохи о том, как дети делают жизнь стоящей. Последовало неловкое молчание, когда они заметили Ханну, сидящую с бокалом вина в руке и считающую минуты до того, как она сможет выбраться из этого хаоса.

Может быть, открытие, что она не принадлежит этой семье, не было ужасным или обидным. Это подтверждало, что она не такая, как другие члены ее семьи.

― Позвольте мне принять душ, ― произнесла она. ― Я буду готова через пятнадцать минут.

Когда она вернулась с темными волосами, собранными во влажный пучок, ее сестры все еще обсуждали детей, вытирая столешницы во время разговора. Другого она и не ждала.

― Готовы?

Она уже садилась в огромный внедорожник Рэйчел, когда поняла, что ей лучше поехать на своей машине. Была большая вероятность, что ей понадобится уехать одной.

― Вообще-то, ― сказала она, выходя на тротуар, ― я возьму свою машину и встречу вас там.

Рэйчел нахмурилась.

― Мне нужно купить продукты по дороге домой.

― Я поставила для тебя в холодильник кастрюлю с едой.

Конечно она так и сделала.

― У меня закончились хлопья, ― соврала Ханна.

Пожав плечами, Рэйчел завела свою машину, и Ханна с облегчением вздохнула, возвращаясь к своей. Она только что выиграла себе двадцать минут, чтобы не чувствовать себя цирковым уродом, сидящим с детьми проповедника.

Вчерашняя гроза разогнала все тучи и влажность. День был свежим и ясным. Она надела солнцезащитные очки и опустила стекла, следуя за внедорожником по городу. Когда Ханна включила радио, песня заставила ее улыбнуться. «Трижды леди» группы «Коммодорс». Музыка вызвала такой прилив воспоминаний о радио, играющем во время летних поездок, что она практически чувствовала, как сестры прижимаются к ее ногам.

Как самую младшую, ее всегда сажали посередине, в то время как ее сестры высовывали руки из окон и махали всем, кого они видели. Но всякий раз, когда отец смотрел в зеркало заднего вида и улыбался ей, Ханна чувствовала себя особенной. Ее сестры были слишком заняты, глядя в окна, чтобы заметить его тайные подмигивания.

Боже, она скучала по нему.

Она скучала по отцу много лет. Его поддержка была необходима ей сейчас. Что бы он ни сделал в прошлом, она простит его.

После сегодняшнего визита к Дороти она каждый свободный час будет рыться в его бумагах. Наверняка где-то был запечатанный конверт. Возможно, в его завещании был намек, который она пропустила. Должно быть, он оставил ей ответ. Она не могла просто плыть по течению.

Только на полпути к центру по уходу она вспомнила о запросе, который отправляла в гостиницу. Она вытащила телефон из сумочки и открыла электронную почту, переводя взгляд с экрана на дорогу и обратно, высматривая беглых коров или сломанные тракторы на обочине. Ее приложение для электронной почты зазвенело, и адрес «[email protected]» появился в верхней части почтового ящика. Сердце Ханны упало.

Она открыла электронное письмо, но, увидев абзац, поняла, что не сможет спокойно прочитать его за рулем.

При обычных обстоятельствах она бы остановилась, чтобы прочитать его, но кто-нибудь из сестер заметит и потребует знать, что случилось. Зарычав, она положила телефон на пассажирское сиденье экраном вниз и заставила себя ехать дальше.

― Давай, ну же, ― подгоняла Ханна машину своей сестры.

По крайней мере, Рэйчел не была такой уж паинькой и могла превысить допустимую скорость. На проселочных дорогах ограничение скорости было скорее предложением, особенно если вы дружили с местными офицерами. И семья Смитов всегда была добропорядочными гражданами. Пока не переехала в Айову, по крайней мере.

К тому времени, как они въехали на стоянку центра по уходу, ее ладони на руле были скользкими от пота, но она успела припарковаться, прежде чем взяла телефон. Она открыла электронное письмо и только прочла «Большое спасибо за проявленный интерес!», как Бекки постучала в ее окно.

Ханна опустила его и ободряюще кивнула.

― Я буду внутри через секунду. Мне нужно ответить на это письмо.

― Конечно.

Бекки, в руках у которой были пластиковые контейнеры «Таппервэ» с настоящими домашними угощениями, направилась к входу, затем обернулась.

― Мы встретимся сегодня вечером дома и поговорим обо всем этом, хорошо?

― Да. Спасибо.

― Мы с этим разберемся.

― Верно, ― ее пальцы дернулись, когда она боролась с желанием отогнать сестру. ― Просто дай мне минуту. Встретимся в маминой комнате.

Не давая сестре возможности снова вступить в разговор, Ханна подняла телефон.

«Большое спасибо за проявленный интерес! Наше заведение работает по типу «постель и завтрак» с 1993 года. До этого времени это была частная собственность. Если вы посещали это место ранее, имейте в виду, что, хотя дом был обновлен в 1993 году, я полностью реконструировал и реставрировал его в 2010 году, когда приобрел гостиницу и прилегающую к ней территорию. Я думаю, вы найдете номера значительно улучшенными по комфорту и дизайну. Я также очень рад сообщить вам, что мы недавно восстановили прибрежные коттеджи, которые были построены в 1960-х годах и пришли в негодность. Вы можете посмотреть фотографии всех наших отелей на сайте. До встречи в Биг-Суре!»