Вот и выходило, что вроде и жил он в общем потоке бытия, не был один, а всё же возвращаться ему было некуда. Он и не возвращался, пребывая в блаженном, но смертельном сне. С каждой секундой его душа угасала, он терял себя в череде ярких картин и видений, сменяющих друг друга, при этом не повторяющихся; они дарили ему тысячи чудес, которые в то же мгновенье таяли в небытии, растворяясь дымом, тянущим его жизнь.

Но на его счастье шелест листвы, мягкий, вкрадчивый, нежный, разогнал дым, приводя Максима в сознание. Он непонимающе открыл глаза. Было серо и мрачно, над его головой висел свинцовый туман. Макс понял, что это не небо, уж больно близко от него находилась хмарь, а те движения, что происходили внутри неё, точно не были проявлением погодного явления. Макс поднялся на локтях, оглядываясь – везде та же самая странная серость. Он сел. И кожей почувствовал, как напряжение внутри непонятной субстанции возросло, она будто недовольно заворочалась. Макс посмотрел под ноги. Очень, очень бледно – зелёная трава, почти на грани цветовосприятия. Он никак не мог сообразить, где же всё-таки находится и что случилось? А дым тем временем стал сжимать свои объятья, нагоняя на пленника сон. Но тут снова раздался шелест, уже громче и уверенней. Дым отшатнулся, словно ему стало больно, а шелест стал слышаться постоянно, он не угасал порывами, а напротив, набирал силу, при этом оставаясь вкрадчивым и нежным одновременно. И тут Макс понял, что шелест – это вовсе не шелест, а женский голос. Удивительной, невыразимой красоты и притягательности голос. Он действительно был похож на шелест ветра в листве деревьев. Он завораживал, очаровывал. Макс никогда доселе не слышал такого невыразимого голоса. Он прикрыл глаза и отдался во власть мелодичных переливов девичьей речи. Говорила, несомненно, девушка, а не женщина, как он подумал сначала. В её голосе чувствовалась молодость, а не зрелость, что приходит с опытом. Макс застыл, наслаждаясь очарованием льющегося непонятно откуда монолога. Это было прекрасно! Это было чудесно и возвышенно!.. Она говорила, а он слушал… Девушка не обращалась непосредственно к нему, но сейчас это было совершенно не важно. Как не было важно, что она говорила. Он просто слушал звуки её голоса. Мягкие и нежные, будто шёпот морской волны, с непередаваемо красивым, обволакивающим придыханием. Макс млел, словно кот, которого ласковая хозяйка взяла на колени, начав нежно гладить, даря негу и теплоту.

Так бы он и стоял, внимая и внимая, впитывая и впитывая потрясающе гармоничную мелодию этого голоса. Но всё же непонятность ситуации и желание разобраться в происходящем взяли верх. Он попытался вспомнить, что произошло до его пробуждения, и ему это удалось.

– Это что же выходит, я умер или всё же не совсем? – открыв глаза, сказал он.

Он снова осмотрелся, понимая, что находится в центре довольно большой поляны, окружённой чёрным, даже на вид мрачным лесом. В небе тоже царила темнота, но более светлая, прошитая яркими точками, наверное, звёзд. Дым же, который до этого его окружал, теперь светлел в лесу, подчёркивая мрачность деревьев. Максу вспомнился припев одной очень грустной песни об одиноком человеке на луне.

И, словно бы откликаясь на его воспоминания, посреди поляны разгорелся костёр. Огонь разогнал мрачную темноту, а Макс, словно первобытный человек, заворожённо уставился на колышущееся в хаотичном, но прекрасном танце пламя. Потом стряхнул невольное оцепенение, подошёл к огню и спокойно сел рядом. Снова посмотрел на пляску языков огня, прислушался к окружающим его звукам – их не было, кроме того самого, пробудившего его голоса.

– Эх, познакомиться бы с этой девушкой. Наверняка внешность её не хуже голоса, – снова сказал он вслух. – Только вот понять бы ещё, где я и как отсюда выбраться?

– А стоит ли? Лучше засыпай и смотри красивые сны. Тебе ведь было хорошо. Так зачем прерывать это состояние? – раздался ещё один голос, шипящий, будто с ним говорила огромная змея. Он шёл со всех сторон, создавая очень неприятное ощущение.

– Кто здесь?! Что тебе нужно?! Покажись! – воскликнул Макс, вскакивая на ноги.

– Это неважно. Тут всё неважно. Просто засыпай, предайся бесконечности снов, – зашипели ему в ответ.

– Да я вроде уже выспался. А ты, если не хочешь показываться, то и не мешай. У этой девушки голос куда красивее, чем твой. Дай спокойно поблаженствовать.

– Ну-ну… Слушай, пока можешь. Но её голос скоро исчезнет, а я останусь.

– Так и не мешай, дай насладиться красотой.

И он слушал и слушал, плывя на волне тихо льющегося голоса, до которого ему лишь предстояло дотянуться. А дым, обратившись в змея гигантских размеров, кружил в тени, он ещё надеялся снова окутать смертельными объятьями свою жертву. Его пища переставала быть таковой, но духа это не особо печалило. Он был вполне сыт и доволен, он мог позволить себе поиграть с едой, что скорее подходило кошке, нежели духу, однако змею было скучно, так что он решил подарить себе удовольствие созерцания. И ничего, что жертва могла ускользнуть, – это не страшно, на его вечность придётся ещё немало заблудших душ. А вот таких моментов, увы, может почти не быть. Значит, он будет смотреть, а ещё искушать. Ведь самое интересное начнётся тогда, когда этот действительно красивый голос из реального мира стихнет, оставляя лишь молчание с безысходностью.

Тем временем два человека в белых халатах стояли над лежащим на больничной койке Максом – один молодой, немного нескладный, второй, напротив, уверенный в себе, статный и строгий. Сейчас второй отчитывал первого. Не слишком настойчиво, но в его голосе всё же присутствовала строгость с лёгким оттенком недовольства.

– Женя, ну как можно быть таким рассеянным? Я понимаю, ночное дежурство, это не то, чем бы ты хотел заняться. С учётом того, что ты хотел провести эту ночь совсем не здесь. И не надо на меня так смотреть, я не подслушивал, надо тише разговаривать по телефону. А если бы я был зверем, ты бы у меня дежурил в ночь через день. – Заведующий отделением посмотрел на своего молодого коллегу.

– Простите, Олег Иванович. Я не хотел вас обидеть. Но я правда не знаю, почему у него изменились показатели. Ничего не происходило, всё было как обычно. Вы же сами понимаете… Кома…

Но начальник не дал ему закончить.

– Женя, пациент стал показывать положительную динамику. В течение твоего дежурства мозговая активность резко усилилась, сейчас несколько спала, но всё равно остаётся повышенной. Всё это случилось в твоём присутствии. Вспомни, что ты делал, пока находился в палате.

– Да ничего я не делал, аудиокнигу слушал через телефон. Чтобы не уснуть, наушники не надевал, чтобы если что, меня могли дозваться, и самому ничего не пропустить. Ну и решил, что им тоже не повредит.

– Аудиокнигу, говоришь. Так-так-так. Интересно. Интересно.

– Олег Иванович, вы что, думаете, это из-за неё у Северцева показатели изменились?

– Всё возможно, коллега, будем проверять. Иногда случайности определяют ход событий, приводя к самым неожиданным результатам. Включайте свою шарманку, будем работать.

Максим сидел у почти потухшего костра и думал. Голос, который дарил тепло, успокоение, исчез, оставив лишь тишину, наполненную сомнениями. Хотя нет, тишины уже не было, в кронах чёрного леса шумел ветер. Где-то что-то потрескивало, поскрипывало, раздавались иные звуки. Атмосфера явственно отдавала потусторонней жутью, но Максу не было страшно. А чего, собственно, бояться, он и так почти умер. Находится не пойми где, рядом периодически капает на мозги непонятная, скрывающаяся во мраке и дыме сущность, причём весьма надоедливая, смахивающая на привидение и занудная до ужаса. Как отсюда выбраться, он пока не знает, а странное создание помогать не спешит, более того, хочет его схарчить по-тихому, но не торопится этого делать, пытаясь убедить Макса самого лечь на тарелку и посыпать себя перцем и солью. Бред… Ну как тут не бояться?.. А вот то, что пропал голос, его тревожило. Вдруг он и впрямь больше не зазвучит? Что тогда? Ведь это он разбудил Макса и не может теперь просто исчезнуть, поскольку в этом нет смысла. Или есть? Впрочем, стоит подумать. А выбираться отсюда… оно вообще надо? Или его зря разбудили?