Закончены внебрачные чтения закончены внебрачные чтения у прачек стерты руки до костей закономерны срывы увлечения вибрации трехпалых лопастей не каждому был выдан при посадке по правилам всем сшитый парашют один закрыл глаза играя в прятки и незаметно оказался тут другой крутил педаль велосипеда на тренажере ржавом без колес и риторический вопрос – куда я еду подъем перелопатил в под откос а третий дрых во сне пуская слюни и видел жизнь прекрасной но во сне он так и умер не познав безумий в моче, в соплях и собственном говне а я орала с самого начала и двое суток длилась та борьба «отстаньте суки» мама закричала и я сдалась, а лучше б умерла FUCK ME я -радистка Кэт и в целом мире я веду трансляцию одна и на связи бог в прямом эфире нам с небесного вещает дна я меняю часто дислокаций сорные офшорные места соблюдение субординаций часто доводили до креста пулеметной очередью точки транспаранты блеклы и мелки я понять пытаюсь что он хочет во спасенье или так силки расставляет к завтраку диковин выщипанных в гладкость толстых кож интересно кто ж ему готовит манну или манку из рогож отделяет кто зерно от плевел кто в муку, и кто накрутит фарш бог скажи мудак ты или гений наш ты блть или же ты не наш мне пищит непроходимо в уши длинное – короткое пи -пи гарнитуру сняв беру беруши ты – не бог а я – не Кэт fuck me Ловкость рук я не лезу на вершины гор и на дно морское не ныряю виртуоз я и карманный вор у себя краду – не замечаю ловкость рук проворность пальцев смак дрожь от предвкушения и гордость мне понятней и родней дурак чем тупая рабская покорность стада озабоченного тем как добыть себе на пропитанье у загона не бывает стен стены есть в башке и осознанье деградаций не ведет вперед ни назад топтание на месте я не сволочь и люблю народ только по отдельности не вместе. Мятный черствый запивая пряник молоком мятный черствый по совковски честный папа мой поведал мне о том как в лесу командовать оркестром говорил он так, да пусть медведь растоптал тебе хоть оба уха меньше слышишь – легче будет петь если по бокам орут два друга или в уши малую нужду чтоб не обоссаться кто справляет ты упрямо дуешь во дуду во саду ли в огороде кляйн да, забей, ударники в забой, по тарелкам битым перебитым, помни, доча, мы всегда с тобой, что смеешься? ах. ты ж! да иди ты ненавижу пряник, молоко, как и все молочные продукты, но переработает в говно организм любые соки-фрукты, и когда я слушаю оркестр или забываюсь в глухомане, все родней и жальче мне отец, но нежнее думаю о маме. Когда сумеют сохранить цветы
Нет, я не стану подбирать слова, они грязны и в отпечатках ног, висит на тонкой шее голова, вот, снег пройдет и подведет итог, сравняет все и всех, на отдых глаз, зрачков суженье, жжение глазниц, незримый пар дыханий пары фраз, и оголенность потных поясниц. выуживанье рыбки из пруда, замерз? так что ж, зима и в ноябре, еще чуть-чуть и нападет пурга, засунув в лед свистящее амбре. мои слова застынут до весны, и, может быть, в подснежниках найду, когда сумеют сохранить цветы продрогшую словесную труху.. и будет май подлизываться вновь, и клеить лист наивно и смешно, и кто-нибудь напишет про любовь очередное пошлое говно. Не нам? Собираю вещи в чемодан, Под кроватью жил он очень долго. У кровати сетка вдрабадан, У меня – расхристана дорога. Он больной, как эксклюзивный рак, Допотопный, как моя невинность, Скручена обыденность в форшмак. Жмых из глаз селедочных навынос. Вот пойдем мы по полю вдвоем, Я и мой картонный чемоданчик, Выпьем горькой горькую споем, Бросим в пустоту «не надо сдачи». Из горла нам пить не привыкать, Без кола нам жить – херня, раз плюнуть, Да пускай подавится кровать Снами всеми, мы кота Баюна Вылечим, всучим ему баян, Да, неважно, что-нибудь да всучим. Трын-трава для зайцев, нам – бурьян, Скошена ботва, и стерни сучьи Протыкают пятки да насквозь, Мы, как решето, сияем, в дырках, Кто сказал, что каждый – это гость? Кто-то звал и ждал? в каких картинках? Слышишь, колокольчики? вон, там, За густым просроченным туманом. Кто-то шепчет и зовет. Не нам? Как не нам? не пустят с чемоданом? |
