— Я так и не знаю, почему он предал. Хотел бы знать.

— Мне очень жаль, но чувства придется отложить в сторону. У меня тоже есть повод для ненависти. — Повисло неловкое молчание. Должно быть, она сказала какую-то бестактность. — Не настаиваю на его кандидатуре, но без какого-нибудь диктатора мы не справимся. Оборонная машина просто не заработает. Сенат должен проголосовать единогласно, так, Антоний?

— Нет, но нужно квалифицированное большинство. Тарквинию не хватило буквально пары голосов для немедленной победы, после чего все перегрызлись. Теперь придется собирать сенат обратно и неизвестно еще, сумеют ли они вообще набрать нужное для голосования количество участников, учитывая прелестные лакуны на местах. Я не люблю пафосных высказываний, но должен сказать, что эта ситуация тянет на настоящую политическую катастрофу.

Электра задумалась и тут в чип пришел очередной вызов с высоким приоритетом. Безопасность, ну конечно.

— Доброй ночи, Квинт. Насколько у вас срочно?

— У меня краткое сообщение, простите, что прервал. Мы получили сообщение с промышленного транспорта, он на днях по касательной проходил систему Марселя и сбросил файл в сеть с первого маяка, мимо которого шел.

— Можете вывести на экран в кабинет адмирала?

— Да, сейчас.

Очередное видео — сколько их еще будет, с острой тоской поняла Электра. Запись с римского грузового перевозчика «Остия Антика». Везучий транспорт, уцелел. Должно быть, его траектория не пересекалась с вражеским флотом и тратить на него маневр не стали.

— Видите? «Золотая Ламия», «Фурия», «Венценосный», «Карающий меч» и «Куллинан». Халифатские флагманы, причем принадлежащие разным правящим семьям. Больше нет никаких сомнений, что они объединились и поддерживают инопланетное вторжение. Что бы там ни лопотали ваши ксеноисторики.

— Почему собственно «ваши»… Наши.

Она завороженно смотрела, как движутся в черноте космоса огромные корабли, такие свои и одновременно такие чужие. Знакомые контуры, узнаваемые конфигурации, ясно уловимое сходство конструкций и нераспознаваемая вязь их сияющих имен, бронзовые хвостатые росчерки. И что-то еще. Цвета, цвета, колыхание гигантских ярких полотнищ поверх бронированной обшивки. Сначала глаз упорно цеплялся за узнаваемое, но потом картинка словно мигнула, отстроилась, и стало ясно, что поверх римской строгости обводов наброшено какое-то мерцание, свечение, очевидно, оптический эффект — будто бы развеваются шелковые флаги. Чип услужливо подсветил имена и известные характеристики: огромная древняя «Ламия», окутанная черно-алыми хвостатыми стягами, «Куллинан» в черно-золотых булатных разводах и, в синих и алых полосах, летящих, как фантастические гигантские паруса — «Венценосный».

Наши древние корабли пали в бездну Хаоса и вернулись из нее сквозь столетия, облеченные в разноцветный шелк и силовые поля. И они больше не принадлежат нам.

Кажется, она произнесла это вслух.

— Как же… — красиво, хотела сказать она. — Как непрактично. Варварская роскошь.

Кто-то из легионеров заворчал у нее за спиной, как мрачный пес. Запись смотрели не дыша, в потрясенном молчании.

— Это эгиды у них так окрашены, — сказал Аэций. — Традиция. Извините, я должен вернуться к капитанам, видимо, сегодня и спать не будем. «Есть отличные идеи, одна другой страшнее».

— Конечно.

— Домина Электра, я вынужден просить вас авторизовать допрос несовершеннолетнего, — запись кончилась и на экране возник Квинт Аурелий.

— Что?

— Технически это несложно, поскольку он не гражданин Рима и теперь считается военнопленным.

— Почему военнопленным? Он же гражданский.

— Потому что военные корабли Халифата пересекли границы Римского ареала! Автоматически это приводит нас в состояние войны. А аристократия у них — полностью военная каста.

— Но Малак — личный пленник адмирала, он не принадлежит Риму.

— Поэтому я и прошу авторизацию. Вы понимаете, что у нас нет практически никаких сведений, расстояния огромные — а в этой армаде я не вижу ни «Вопрошающего», ни «Клинка Пророка», ни личного корабля калифа Кадара. Где они? Может быть, принц Махди это знает?

Конрад длинно присвистнул, услышав про принца Махди.

— Или нам так и опираться на сведения из сети, пока эти корабли не перейдут Рубикон? Моя задача — вовремя предоставлять командованию точные сведения. Сейчас она выглядит несколько нетривиальной.

— Нет, подождите, — встрял Конрад, — вы серьезно хотите сказать, что на борту есть кто-то из Махди?

— Конрад, это совсем юный мальчик, дитя практически. И он заперт. Квинт, вы что, полагаете, что школьник пятнадцати лет ответит вам на эти вопросы? Откуда ему знать? Тем более, он уже несколько месяцев на «Светоносном», без каких-либо связей с внешним миром.

— Школьник? — Квинт легчайше поднял бровь. — Они в шестнадцать дают военную присягу. Это же Халифат.

— Но мы-то не Халифат. И я не стремлюсь перенимать их традиции!

— А на Золотом Марселе сколько пятнадцатилетних школьников, как вы думаете? Вы можете прятать своего, но кто тогда позаботится о тех, других? — Квинт говорил очень сдержанно. Привык, должно быть, за время работы с адмиралом Аурелием — нажимать неуклонно, но мягко, не вызывая огонь на себя.

— Справедливо. — Электра прикусила губу. — Хорошо, я не вижу предмета для спора. Квинт, пришлите, пожалуйста, список вопросов, ответы на которые хотели бы получить. Может быть, он правда знает что-то и согласится сказать мне. Я, впрочем, сильно в этом сомневаюсь. Пока что дело обстоит противоположным образом — он узнал про возможную войну и перестал со мной разговаривать.

— Видите ли… вот именно. Как вы думаете, почему он замолчал? А нам он на все нужные вопросы ответит.

— Электра, — Кастор кашлянул. — Как бы вам донести. Глубокоуважаемый Квинт просит вас дать разрешение на допрос с пристрастием.

— Что значит — с пристрастием? — Электра обвела присутствующих взглядом, одного за другим. Антоний смотрел растерянно, Конрад зло, а Кастор отвел глаза и тоже глядел на Квинта. — Вы пытки что ли имеете в виду? Квинт?

— Кастор, вы не помогаете моей работе, черт побери.

— А я и не пытаюсь.

Квинт подышал. Похоже, его терпение тоже имело свои пределы и они пролегали где-то неподалеку.

— Домина Электра, не надо делать из комиции по надзору монстров.

— Вы сами прекрасно справляетесь!

— Мы должны выполнять свою работу. Юноша может что-то знать, а вам, как вы сами сказали, он не отвечает. Возможно, понимание всей серьезности ситуации заставит его…

— Квинт, вы отлично знаете, что все Махди модифицируют себя и обучены различным психотехникам, в том числе и тем, которые позволяют успешно противостоять допросу. Вам придется ему ногу отпилить, чтобы он хоть что-то сказал, — снова вклинился Конрад. — Или обе.

Теперь подышала Электра.

— Квинт, я хочу услышать внятно, словами, что конкретно вы собираетесь сделать с моим подопечным несовершеннолетним.

— Юнона и Юпитер, да что ж такое! — не выдержал Квинт. — По служебной инструкции в условиях военного положения я должен…

— Я видела записи допросов…! — Она осеклась, сообразив, что упоминать при Конраде его замученного родственника, наверное, не стоит. — И результат вашей работы в медотсеке тоже видела.

— С Симоном Тарквинием произошел несчастный случай! И не по вине безопасности отнюдь. — Похоже, Квинта уже не волновали ни чьи-либо чувства, ни родственные связи. — Мы проводили допрос строго в рамках алгоритмов!

— Совсем вы в дальнем космосе рехнулись от безнаказанности! — Электра наконец не выдержала и вызверилась. Прикрываться алгоритмами придумали, вот еще. — Может быть, при Люции можно было потрошить людей, но при мне — нет!

Она мрачно уставилась в экран и не открывала взгляда до тех пор, пока Квинт не сдался.

— В таком случае подтвердите вашим доступом, что запрещаете любые допросы принца Малака ибн Мухаммада ибн Сулеймана аль Махди аль Авла.