— Хочу! Это Сеид? — Электра опустилась на корточки около первого робота. Пророк был сложно вырезан и искусно раскрашен, полотнище длинного штандарта с одной стороны синее с золотыми звездами, с другой — красное с серебряным солнцем, узкие хвосты проклеены, чтоб не обвисали. — Потрясающая работа!

— Видишь, тут у него на знамени звезды, потому что он вел мой народ через космос, и Солнце — потому что его первая гробница находится в солнцах Бет-Лахам. У меня еще такой пророк Абадда есть. Хочешь, подарю?

— Конечно! Обещаю беречь.

Абадда оказался мрачным черным типом с длинной хреновиной в руке и собакой у ног. Про хреновину Малак пояснил, что это жезл власти.

— Я его сперва сделал, потому что были только чернила, Абадда всегда черный. Потом уж придумал, как синтезатор запрограммировать, чтоб он цветные краски делал. Но честно говоря, я больше Сеида люблю.

Малак оторвался от своих фигурок и отошел к столу, зазвякал крошечными чашечками. Даже мельница для кофе у него была ручная, бронзовая — где только зерна берет. Тоже синтезирует? Электра поставила мрачного Абадду на край столика и принялась изучать рисунки на стене.

— Какая у тебя уверенная рука. Ты учился графике? А это где? Такой удивительный город. — Тонкие башни как будто отражались в воде или дрожали в горячем мареве.

— Это дворец моих родителей. На Хазине. Домина Электра? — Малак заглянул ей в глаза. — А нет… нет никаких перемен в состоянии адмирала Люция Константина? Малак задал вопрос, который его очевидно занимал с самого начала их встречи. Она покачала головой.

— Увы. Малак, о твоих родителях… они знают, что ты здесь? Семья отдала тебя адмиралу Аурелию, он поручил мне позаботиться о тебе. Если бы ты хотел вернуться домой…

Малак пожал плечами.

— Мои родители погибли, давно. Покушение. Я единственный наследник моего деда Сулеймана, и уж конечно никто меня не отдавал. Я сам явился, не хотел, чтобы флот золотого адмирала спалил наши святыни. Домой я не очень-то хочу! Дед наверняка сердится, да к тому же придется вернуться в школу.

— В школу? Малак, а сколько тебе лет?

— Я уже мужчина. Пятнадцать.

Малак налил ей кофе в крохотную чашечку, густой, темный напиток.

— Пятнадцать. Хороший возраст. Я почему-то вообразила, что школу ты успел кончить. А адмирал знал?

Малак неожиданно зарумянился и отвел глаза. Ужасное сопение, виноватый вид — что еще она сейчас узнает?

— Если честно, я сказал ему, что мне уже шестнадцать.

— Для солидности что ли? — Электра улыбнулась и как могла нежно и аккуратно отставила чашечку, чтобы случайно не поломать тончайший фарфор. Ну, Люций! Хотелось зарычать, вытащить полумертвого адмирала из его хрустального гроба и отпинать ногами. Ребенок! На военном корабле! А он не нашел нужным хоть намекнуть, хоть в дневнике написать слово «несовершеннолетний»!

— Зачем ты пришла, если не рассказать хорошие вести?

Теперь виноватый вид сделался у Электры.

— Прости, что совсем не успевала в эти дни о тебе подумать. И теперь пришла по делу.

— По какому? Только не говори, что дед прислал за мной корабли.

— Дед? Нет, о тебе со мной никто не связывался.

Малак украдкой выдохнул.

— Можешь рассказать мне об эриниях? Кажется, вы называете их ракшасами. Мы о них совсем ничего не знаем, но мои ксенологи говорят, что с Халифатом они кое-как взаимодействуют уже давно.

— Эринии? — Малак призадумался. — У них солнце взорвалось и главная система, Миктлан, поглощена сверхновой. Давно. С тех пор они находятся в пути к абсолютному небесному Миктлану. Туда, где будет новое небо и новая земля. Как наши отцы когда-то.

— Ты что-то знаешь об их культуре? Ценностях?

— Мало. Они очень религиозные, но предмет их почитания неизвестен. Однажды, еще отец моего деда тогда правил, их жрецы пожелали совершить паломничество к нашим святыням. На Авлу.

— И совершили?

— Не знаю. Дед сказал, что его отец тогда совершил ошибку, которую пора исправить, а дальше я в учебнике читал. У них запутанная теология, сложнее нашей, пронизывает все общество. Замкнуты на себе, очень консервативны, насколько об этом можно судить извне — наверное, это чтобы их история не исчезла совсем. Непредсказуемо агрессивны. Ну, ракшасы, что с них взять.

— Откуда это все известно, если они так замкнуты?

— Просачивалось по капле. Они давно болтаются у нас на задах. За пределами нашего ареала! Столетия, может. Наша Торговая Лига с ними наладила в конце концов, но по мелочи — насколько с ракшасами торговать можно вообще.

— Все-таки что-то им от вас нужно бывает, значит?

Малак закатил глаза, как бы не со скрипом.

— Это экзамен что ли? Я в учебнике читал: «не имея своих планет, ракшасы обеспечивают потребности в органике в обмен на технологии». Мало, редко. Дед говорит, в учебниках правды нет, но знать надо.

— А потом?

— А потом они без всякого объявления войны ввели флот в систему Арджит и Амрит.

Малак помрачнел и принялся привычно ковырять ковер. Электра углядела бахромчатую дыру в завитке орнамента. А ведь высокотехнологичное волокно, на века.

— И у вас началась война с ракшасами?

— У нас не так устроено. Это если б на Авлу напали, тогда бы война была. Авла священна для всех нас. И для подданных калифа, и для Махди. На ней — последняя гробница пророка Сеида, — Малак сел на ковре и уставился на Электру чернущими глазами. — Ты знаешь, что пророк до сих пор путешествует между мирами? Нет, пожалуй, он бы не допустил, чтобы ракшасы потревожили его покой. Может, я зря… — он осекся.

Верования, подумала Электра. Религиозные заблуждения, которые увели когда-то предков Малака так далеко от Земли. А вот разделение внутри Единения на верных Махди и подданных калифа — это интересно.

— Значит, у планет вашей федерации разный статус?

— Федерации?

— Ну, Единения. Нападение на одну вашу систему не означает нападение на весь Халифат? Авлу нельзя трогать, а кого-то можно?

— Авла же наша планета. Не калифа.

— Ваша — это Семьи Махди? А Арджит — планета калифа?

Электра смирилась с тем, что вместить в свой разум халифатскую путаницу будет непросто, но Малак неожиданно увлекся и пустился в объяснения.

— Арджит и Амрит — близнецы. Система принцев Джазиров, дальние территории. Ракшасы заняли там одну из двух обитаемых планет.

Малак разлегся на ковре, задрал ноги и целеустремленно пинал спинку кресла. Было видно, как ему не хватает движения. Надо загнать его в спортзал, подумала Электра. В чип насыпалась очередная порция срочных сообщений, но она их проигнорировала. Общения мальчику тоже не хватает, а она заперла его в крошечной комнате.

— …Закрыли полностью от любых контактов. Оп — и все! Как клетку платком накрыли. Спутники замолчали, станции. У Джазиров совсем маленький флот, ракшасы его, наверное, и не заметили. — Теперь Малак валялся на животе и черкал что-то на листке бумаги. — Оставшийся принц, правитель Амрит, перепугался до дрожи. Можно понять! Отправил к ракшасам посольство с собственным сыном, дары какие-то — никто не вернулся.

Электра поймала себя на том, что слушает историю Малака, как сказку. Неужели сейчас окажется, что теперь раз в семь лет с планеты-близнеца на молчащую Арджит отправляют корабль с прекраснейшими юношами и девушками?

— Держи! — Малак протянул ей листок и немедленно принялся терзать следующий. — Дарю!

Несуществующее животное скалило зубы, топорщило перья, распустило когти в длинном прыжке.

— А что было дальше?

— Принц воззвал о помощи к трону. Калиф не решился послать свой личный флот. Тоже испугался! А собрать войска всех вассалов не смог бы. Слишком далекая окраина пострадала, незначительная, чтобы все за нее поднялись. Тогда туда полетел мой дед.

— Один? Вместо флота?

— Сулейман Махди стоит целого флота. — Малак горделиво повел подбородком. — Дед полетел договариваться. Не хотел, чтобы Арджит и Амрит повторили судьбу Тетис.