Очень мало они разговаривали, а разрывы между ссорами и примирениями становились все длиннее и длиннее, пока не растянулись на годы. Может, пора это наконец прекратить.

Очертания действующей лунной базы обрисовались яснее. Электра раньше не знала, что бывают преступления, за которые сюда могут сослать патриция. Что говорить, она и о существовании этой тюрьмы на Луне не знала, наивно полагая, что крупные преступления давно ушли в прошлое, а с мелкими нарушениями разбираются алгоритмы — понижают виновникам социальный рейтинг, срезают баллы, лишают каких-то возможностей. Но, конечно, не базовых прав, таких как свобода распоряжаться собой, свобода получать и передавать информацию.

Рим, увы, пока не полностью распрощался с преступностью и прочим социальным неблагополучием, но все это давным-давно осталось лишь в замкнутых анклавах пролов. Их предки в свое время добровольно отказались от вживления церебральных чипов и прививки здоровья и долголетия. Да не просто отказались, а с оружием в руках отстояли право не вносить изменения в свой организм, не редактировать гены своим детям, не отказываться от своих верований. Биологические войны, мрачная страница истории, почти катастрофическая — ведь противники прогресса могли бы и победить, лишив благ цивилизации не только своих прямых потомков, но и все человечество. Неизвестно, благодарны ли нынешние пролы своим воинственным предкам, ведь в результате у них нет ни нормального образования, ни нормальной медицины. Поэтому в их кварталах часто случаются кражи, разного рода насилие и даже убийства. Но чтобы в подобном были замешаны цивилизованные римляне, квириты… Нет, это немыслимо.

Но кто же и за что сидит тогда в заключении на станции, которую она своими глазами видит в иллюминатор? Плавные очертания куполов, прорезанных полосами света, тень от причальной платформы, блестящие квадраты энергоустановок и реющие в черном холодном безмолвии римские флаги с орлами — огромные полотнища колеблет статическое поле, создавая полную иллюзию ветра — все это было абсолютно реально.

Комендант базы и по совместительству главный тюремщик не стала встречать их лично, только сухо приветствовала по видео, дав разрешение на посадку и трехчасовой визит.

Спущенный с «Гестии» посадочный катер проколол эгиду тюремного купола. По иллюминаторам пробежали золотистые блики. Одновременно пропала всякая связь с сетью: ощущение на грани физиологичного, как миг потери равновесия, когда шагаешь в пневмолифт, или нырок. Электра помотала головой, будто вытряхивая из уха воображаемую воду.

Фульк настоял на том, чтобы сопровождать ее.

Их вели по коридору, опоясывающему базу на этом участке снаружи. Спереди и сзади шагали вооруженные станнерами легионеры Децимы Флавии, а вокруг Электры — люди Фулька, увы, без оружия. Справа тянулась скучная глухая стена, слева же — прозрачная, и вид открывался великолепный, на Землю. Сейчас от нее был виден лишь сияющий серп и четкая линия терминатора.

Комната для свиданий была оформлена так же: половина, предназначенная для свободного гражданина, с выпуклой прозрачной стеной, переходящей в потолок; а половина для заключенного — глухая, соединенная дверью (шлюзовой, как все двери на станциях) с внутренними помещениями. Вооруженная охрана, панорамная камера на потолке, ни о какой приватности речи все равно не шло, поэтому Электра не стала просить Фулька и его людей подождать снаружи.

Дверь в серой стене утонула и отъехала внутрь, появился охранник, затем Люций. Еще один охранник остался снаружи. Да сколько же их тут! Электра рванулась вперед, налетела на невидимую упругую преграду и едва устояла на ногах.

— Помещение разделено силовым полем, — запоздало предупредил кто-то из сопровождения.

Люций встал напротив нее. Лоб рассечен, костяшки пальцев разбиты, губа запеклась —, он никогда не сдается без боя, не умеет. Она впилась взглядом в до последней черточки знакомое лицо, осторожно придвинулась ближе, насколько возможно.

Высокомерная челюсть, холодный прищур, жесткий подбородок — как для портрета, но взгляд — только для нее. Выражение его глаз было одновременно виноватым и сосредоточенным. Он тоже приблизился. Не отпуская взгляда, поднял ладони на уровень груди. Она повторила его жест, между их ладонями заискрило. Ни обнять, ни коснуться. Ни поговорить толком при всех этих посторонних.

— Ты в мундире. Парадном. Не ранен?

— Конечно, в парадном. Собирался в Сенат, обвинить врагов Рима. Ты знаешь, в чем.

Блеф, подумала Электра. Или не блеф? Успел что-то узнать между свиданием и арестом? Добыть доказательства?

— Мы можем говорить об этом сейчас?

Он решительно кивнул:

— Именно сейчас.

«Потом не бывает», вздрогнула она. «Решилась — действуй».

— Я готов повторить свои обвинения при любых свидетелях. Слушай. Тарквинии стакнулись с кем-то в Халифате и пытаются развязать войну, которая дорого нам станет. Мой флот не торчит около Солнечной, как прибитый. Я знаю халифатские корабли, и капитаны мои знают, я военную авантюру не поддержу. Поэтому они попытаются наложить лапу на мой флот. Ну и по мелочи: нарушают статут о науке. Проводят эксперименты по к-переброске материи. Мало было катастрофы на планете физиков! А самое плохое, что происходит это прямо в Солнечной системе. Поэтому я и привел сюда флот.

— Как — в Солнечной?

— Более того.

Люций умолк, глядя куда-то ей за плечо. Она обернулась. За прозрачным экраном был виден переливающийся бело-синим полумесяц. И сверкающие миндалевидные обводы зависшей неподалеку над лунным грунтом «Гестии».

Почему-то видеть растерзанный мундир с частично ободранной, но все равно сияющей мишурой было мучительнее всего. Может, потому что ссадины и переломы друг у друга они наблюдали все свое беспокойное детство, а вот в качестве офицера звездного флота Люций Аурелий всегда был безупречен. Как алмаз, чью поверхность ничем не поцарапать. Электра пристально смотрела на хрустальные звезды эполет, пытаясь сохранять лицо, когда внезапно, толчком вернулась сеть. Как странно, ведь ее предупредили, что связь в тюремном комплексе блокируется.

Адмирал чуть качнулся, и тут же взгляд его сделался цепким, быстрым, как в шахматах с блиц-контролем. В чип Электре посыпались сообщения. Люций продолжал говорить вслух и, видимо, писать — и не ей одной. Кто-то за спиной поперхнулся. В чип полились какие-то коды.

— Я прилетел не устроить военный переворот, а предотвратить его.

«На „Светоносном“ ты узнаешь больше».

«Но я не собираюсь на „Светоносный“»!

«Можешь хоть раз не спорить?»

Он внезапно обратился к легионерам охраны, лучезарно улыбаясь.

— Господа, это не просто дружеский визит — ко мне прилетела невеста. Хочу поцеловать ее, обменяться кольцами, чтобы закрепить наш союз.

Электра лопатками почуяла, как подобрался у нее за плечом Фульк.

— Прошу прощения, адмирал. Биопротектор не отключается и ничего живого не пропустит. Разве что кольца…

— Что же. Очень жаль. Придется нам обойтись кольцами, дорогая.

— Но…

— Да не спорь ты!

Люций замер, напряженно глядя на нее. Потом прикрыл глаза, медленно кивнул и четко и раздельно произнес.

— Диана Электра Флавия. Согласно древнейшему римскому закону, в обстоятельствах, от меня не зависящих и безусловно опасных для моей жизни, назначаю тебя хранительницей depositum miserabile — «горестной поклажи» — Второго Объединенного звездного флота во всей его полноте, с высшим правом управления, до тех пор, пока я лично не вернусь к командованию им. Лови!

Охрана дернулась с места, но Люций успел взмахнуть рукой. Что-то сверкнуло, описав правильную дугу, и Электра рефлекторно выхватила из воздуха адмиральский палладиевый перстень с резным синим камнем, в который были вшиты доступы к флотским системам управления.

— Вот достойное тебя помолвочное кольцо, любовь моя.

Римляне любили символику и часто использовали фамильные украшения как электронные ключи и хранилища данных. Так, перстень главы Семьи никогда не был просто кольцом, технологичная начинка позволяла проводить через алгоритмы допустимые решения; к высшим гражданским и военным должностям прилагались атрибуты власти, не обязательно перстни, которые кодировались на конкретного человека, текущего владельца — в чужих руках адмиральское кольцо было бы всего лишь красивым ювелирным изделием. Электра мигом поняла, что за коды прислал ей Люций. Он в самом деле передает ей флот! Какого черта?!