– Костная… Фу, какая мерзость, – скривилась Абби, не заметив, что уголок губ Кассандры изогнулся в мимолётной улыбке.

Её палец с нажимом прошёлся по камню, оставляя за собой светлую полоску. Она пролегала вдоль посеревшей от грязи оконной рамы, от края до края, и была совершенно незаметна в темноте.

– Зачем ты это делаешь?

Вопрос Абби повис в воздухе. Кассандра не отрывалась от своего занятия и ничего не говорила. Абби стало казаться, что девочка попросту не услышала вопроса. Она открыла рот, собираясь повторить его, но в этот момент Кассандра ответила:

– Так нужно для безопасности. Энди сказал, тут водятся хищники. Если они приблизятся, это, – она помахала мешочком, – их отпугнёт.

И она скрылась из виду, направившись к следующему окну. Абби, недолго думая, свесила ноги на улицу и спрыгнула вниз. Её старые ботинки с громким чавканьем ушли в грязь.

– Здесь есть только лисы, но они и так не подходят близко, – сказала она, догнав Кассандру, которая уже прочертила полосу под длинным и узким окном холла.

– Я не о лисах, – ответила Кассандра, – есть и другие твари.

– Но я никогда не видела тут никаких тварей, – озадаченно пробормотала Абби, с беспокойством оглянувшись на холмы, как это сделала Кассандра минуту назад.

Когда она повернулась, девочка была уже на крыльце. Там она присела на корточки и осторожно засыпала порошок в щель вдоль порога.

– Это вовсе не значит, что их нет, – сказала она глухо.

– Не значит, – согласилась Абби, приблизившись, – но если бы они были, мы бы давно…

Кассандра резко разогнулась, сунула мешок за пазуху и принялась с раздражением отряхивать руки.

– Есть или нет, а лишняя предосторожность никогда не помешает. К чему этот спор? – Сварливо спросила она.

– Ни к чему, – ответила Абби и примирительно пожала плечами.

Ссориться ей не хотелось. Если Кассандра боится хищников, почему бы не позволить ей сделать так, как она хочет? Она, правда, выбрала очень странный способ защиты, посыпав все окна первого этажа костной мукой и солью, но пока Абби получила единственный вразумительный ответ на свой вопрос. Возможно, когда-нибудь Кассандра расскажет больше.

Абби запрыгнула на верхнюю ступеньку и распахнула входную дверь, пропуская внутрь новую воспитанницу приюта.

– Так значит, вы с Энди считаете, что здесь опасно?

– Он так не говорил, – сказала Кассандра и легко перешагнула порог дома, очерченный белой защитной линией, – но лично я в этом уверена.

День 12

Часы пробили полночь, и с каждой минутой Бобби нервничал всё больше. Они сидели снаружи дома, на остатках железной изгороди, которая подпирала разросшийся колючий кустарник. Бобби планировал пробраться в комнату и изуродовать её. Драки на кухне ему было недостаточно, после неё хотелось ещё сильнее отомстить Абби. Отомстить по-крупному. Но теперь в этой дурацкой спальне поселилась ещё одна девчонка, которой днём и в помине не было. Если бы Абби проснулась, Бобби легко бы заткнул её, но, если проснётся и другая, Том и Шон с ней точно не сладят. Они растеряются и начнут в панике метаться по комнате, как это было в тот раз, когда в магазине сработала сигнализация. Все сбегутся на шум и крики, и тогда Мэдисон точно сдаст их тому надутому увальню, полковнику Бэккету. В прошлый раз после очередного звонка из полиции, она чётко дала им понять, что её терпение на исходе. С учётом того, как директриса лихо сбагрила Саймона в прошлом году, Бобби не сомневался в её словах.

– Ну, скоро? – изнывал Шон, который уже не мог спокойно сидеть на месте и крутился из стороны в сторону.

Ему никто не ответил. Том ковырялся в карманах своей куртки, проверяя, куда он сунул чернила, а куда перочинный ножик. А Бобби нервно курил, то и дело поглядывая на окно второго этажа. Свет там погас ещё час назад, и теперь в свете луны было видно, как ночной ветерок колышет лёгкую дымку штор. Бобби почувствовал, как его снова наполняет злоба к этой Макалистер, которая возомнила себя чёрт знает кем. Сегодня ей досталась лучшая комната в этом приюте, а завтра что? Её удочерят, как того сопляка Мэнникса? Почему всегда везло кому-то другому, но только не ему? У Бобби вырвалось ругательство. Шон тут же уставился на него в надежде, что тот собрался действовать. Но Бобби медлил.

– Почему мы не идём? – Шон развернулся к Тому.

– Потому что там две девчонки, а не одна. Если они проснутся и поднимут визг – нам крышка.

Бобби удивлённо посмотрел на Тома. Вместо изнуряющих вопросов и вечного нытья друзья начали рассуждать сами, а это грозило потерей авторитета. Нужно было немедленно действовать. Бобби выбросил окурок в темноту и скомандовал:

– Ладно, пошли.

Прячась среди низких кустов, троица обогнула дом и без приключений проникла в кухню. Мерси никогда не закрывала эту дверь, в отличии от парадной – это они знали по опыту. Но уже в коридоре, ведущем к главной лестнице, Том натолкнулся на комод, и тот издал громкий скрежет. Все трое замерли, а потом Бобби, который шёл впереди, освещая дорогу фонарём, повернулся к Рипли и многозначительно провёл пальцем по шее. Том виновато показал на свой невидящий глаз. В этот момент в чулане под лестницей, служившим мастерской мистеру Брауну, раздалась возня. Мистер Браун, который частенько коротал там вечера в компании старого чёрно-белого телевизора и бутылки виски, пытался нашарить дверную ручку, чтобы выбраться из каморки и посмотреть, кто это шумит в такое позднее время.

Бобби попятился назад, толкая ребят руками, и скоро они вновь оказались у входа в кухню.

– Твою мать, Рипли! – зашипел Бобби. – Клянусь, я когда-нибудь придушу тебя!

– Что теперь делать? – прошептал Шон. – Всё отменяется?

Услышав в его шёпоте надежду, Бобби повернулся.

– А ты что, струсил, Франклин? Уже в штаны наложил, да? – он посветил на лестницу за спиной Шона. – Ничего не отменяется. Пойдём этим путём.

Ребята оглянулись и увидели узкие скособоченные ступеньки, исчезающие за поворотом перил. Это та самая лестница, поднявшись по которой, можно было считаться смельчаком, поскольку она была такой старой и трухлявой, что каждый шаг на ней мог оказаться последним. Чтобы достичь нужной комнаты, им предстояло преодолеть эту злополучную лестницу, миновать спальню миссис Мэдисон и длинный коридор на втором этаже, но делать было нечего – путь снизу отрезал захмелевший мистер Браун. Том и Шон почти одновременно издали тяжёлый вздох, но ничего не сказали, чувствуя на себе испытывающий взгляд вожака.

Все трое старались подниматься осторожно, но половицы под ногами скрипели и угрожающе прогибались при каждом шаге, а луч света прыгал по стенам, выдавая в непроглядной тьме их присутствие. Но мистер Браун был далеко внизу и никак не мог их увидеть, а все остальные в доме крепко спали. К тому времени, как мальчишки добрались до второго этажа, терпение Бобби было уже на исходе. Ему до смерти хотелось ворваться в комнату, отбросив всякую осторожность, и крушить всё, что попадёт под руку. Слова, сказанные Абби, больно жгли изнутри, подпитывая его злость. Когда Бобби достиг поворота, за которым начинался коридор, то был готов припустить по нему со всех ног. Но за спиной снова раздался шум.

– Чёрт, да вы угомонитесь сегодня? – раздражённо прошипел он и развернулся к друзьям. – В чём дело?

Шон шарил по полу руками.

– Я выронил ножик. Он должен быть где-то здесь. Не мог далеко упасть… Ага, вот!

В свете фонарика блеснуло лезвие. Бобби цокнул языком.

– Ладно, собрались. Мы уже рядом. Делаем всё, как задумали, только тихо.

– А если они проснутся? – спросил Том.

– Тогда вы зажмёте им рты и будете держать до тех пор, пока я не превращу эту комнату в руины!

Том, чуть поразмыслив, кивнул. Бобби ещё раз угрожающе посветил им в лица, убедился, что новых вопросов не последует, и отвернулся. Его фонарик выхватил из темноты дверь в спальню директрисы и участок стены за ней, где одиноко висел чей-то старый портрет. Дальше луч света тонул в кромешной темноте коридора. Внезапно краем глаза Бобби увидел, что дверь спальни слегка приоткрылась. Выдохнув, он резко подался назад, спрятавшись за углом, и с глухим щелчком выключил фонарик. Неужели миссис Мэдисон не спит? Этого не может быть, ведь старуха всегда ложилась очень рано. Никогда прежде, возвращаясь в приют по ночам, они не сталкивались с ней, в отличие от мистера Брауна или миссис Элридж, одержимых то жаждой, то бессонницей. Бобби потряс головой в сомнении. Должно быть, ему просто показалось. В коридоре не раздавалось ни скрипа половиц, ни тихого шарканья шагов. Бобби облизнул пересохшие губы и снова выглянул в проход, включив фонарь. Коридор был пуст, а дверь в спальню оставалась плотно закрытой. Он почувствовал, как на лбу появилась испарина. Чёрт, это было страшно. Раньше глаза его не подводили.