Так или иначе, учительница оставила мистера Кларка наедине с обуревавшими его чувствами и поспешила спуститься вниз, чтобы оказаться как можно дальше в момент встречи инспектора с директрисой.

– Сегодня у нас станет на одну учительницу меньше! – бодро известил всех Маркус Беллмен, когда Гвендолин закончила рассказывать, что услышала на кухне от самой мадам Доне.

Джо Уилкерсон и Артур Бран захихикали, давясь едой.

– Маркус! – всплеснула руками Гвен, совсем как Мерси. – Что ты такое говоришь!

– А что? – возмутился мальчик. – Я лишь сказал, что старуха её выгонит.

Лорейн Паркер пробурчала что-то неразборчивое с набитым фасолью ртом. Никто не разобрал ни слова, но все согласно закивали, чтобы не злить её понапрасну.

– Как думаете, куда нас денут, если мистер Кларк закроет приют? – спросила Энн.

Этот вопрос вызвал у Абби раздражение. Маловероятно, что в этом случае их поджидала лучшая участь.

– Никуда не денут, – проворчала она, – запрут внутри дома и уедут. Зачем кому-то лишние заботы?

Маркус рассмеялся и повернулся к девочке.

– Это ближе к правде, чем… Мать честная! Макалистер, ты похожа на боксёрскую грушу!

Ребята, которые до этого совсем не обращали на неё внимания, все разом уставились на девочку. Джо Уилкерсон даже присвистнул в изумлении. Артур Бран сразу начал спорить с Маркусом о том, что Абби не может походить на грушу, потому что она – человек, а груша – нет. На самом деле всё было не так страшно, ведь Мерси сразу заставила Абби держать у ссадин мокрое полотенце. Глянув на себя с утра в зеркало, Абби решила, что так можно жить, и выбросила из головы все мысли о внешнем виде.

Но остальные так, по-видимому, не думали. Мелисса сразу же начала рассказывать окружающим о вчерашней драке на кухне.

– Здорово они её отметелили! – подытожила она, чуть ли не захлёбываясь от восторга. – Это не подушками кидаться, верно, Макалистер?

– Верно, – с готовностью подтвердила Абби и отправила в рот последний кусок тоста, – смотри не прожги ядом стол. Вон, слюна уже капает.

– Тебе нельзя было спускаться сюда с таким лицом, – ехидно заметила Энн, поддерживая Мелиссу, – только людей испугаешь.

– Ты пугаешь их ещё больше, – заверила её Абби, – отсутствием мозга.

Кассандра, которая, оказывается, внимательно слушала всё, о чём говорили за столом, закашлялась, пытаясь замаскировать непроизвольно вырвавшийся смех. Девочки, не слишком довольные тем, как легко Абби дала им отпор, принялись усиленно придумывать новые насмешки, но внимание ребят было уже безнадёжно потеряно. Дети закончили завтракать и принялись вставать из-за стола, с грохотом отодвигая стулья и решая на ходу, где будут играть. Отмену занятий из-за потопа все восприняли с энтузиазмом.

– Абби, – Гвендолин, сидевшая ближе всех, наклонилась к девочке, – мне так жаль. Сильно болит?

– Нет. Не переживай, Гвен. Подумаешь, пара синяков.

– Но тебе всё равно следует показаться доктору О`Донелу, когда он придёт в следующий раз.

Доктор О’Донел работал в городе, но приезжал в приют к миссис Мэдисон, если того требовали обстоятельства. Как правило, дети видели его не чаще двух раз в год. Абби подумала, что к тому времени от синяков уже не останется и следа, но сказать это вслух она не успела. Маленькая Бекки Флорес вклинилась между девочками и со всех сил потянула Гвендолин за руку, полностью привлекая её внимание.

– Я покушала, Гвен! – прокричала она и повисла на руке девушки. – Пойдём теперь играть!

Гвендолин поднялась и позволила Бекки увести себя из столовой, но в коридоре она обернулась и крикнула Абби:

– Не забудь показать Кассандре дом! Наверняка она не успела вчера его осмотреть.

Абби одним махом осушила стакан с чаем и вопросительно посмотрела на Кассандру. Та пожала плечами, кивнула и поднялась из-за стола. К своему чаю она так и не притронулась.

Царившая в коридорах темень скрывала от придирчивого взгляда запустение и упадок, которые пожирали приют год за годом. В густых тенях дома прятались пятна грязи, дыры в стенах и отклеившиеся обои, которые, казалось, решительно собрались слезть со стен и кое-где были уже на полпути к своей цели. На них тут и там виднелись следы от висевших когда-то картин и фотографий, которые миссис Мэдисон поснимала в хаотичном порядке, оставив лишь некоторые из них. Все растения, имевшиеся в приюте, давно засохли, но оставались на своих местах – в треснувших горшках у окон и на подоконниках, – а их чёрные сухие листья и стебли беспомощно трепетали на сквозняках.

Абби старательно отвлекала внимание Кейси от этого удручающего вида, который частично открылся той ещё вчера. Кассандра была слишком внимательна и периодически осматривалась по сторонам, однако ничего не говорила.

Первым делом Абби показала ей открытый литературный класс, где обычно дети занимались ещё и математикой. Пока Кейси исследовала помещение, Абби осталась стоять в дверях. Сейчас она могла не прячась как следует рассмотреть свою соседку. Накануне вечером Абби успела заметить удивительно красивые черты лица Кассандры. Прямой нос, высокие скулы и длинные чёрные волосы, отливавшие серебром на солнце, дарили их обладательнице сходство с представителями индейских племён, о которых дети когда-то читали на уроках истории. Глаза у Кассандры были большими и выразительными, а взгляд живым, придирчивым, казавшимся строгим из-за изогнутой линии тёмных бровей. Этот взгляд делал её старше и серьёзнее своих неполных пятнадцати лет. Кассандра была длинноногой и чуть угловатой, как и большинство подростков, но каждое её движение казалось отточенным и решительным, без лишних неуверенных жестов, как, например, у Лорейн Паркер, которая была словно не в ладах с собственными ногами и вечно врезалась в дверные проёмы, или как у Маркуса Беллмена с его забавной семенящей походкой и нервным одёргиванием полосатого шарфа, болтающегося на тонкой шее. Всем своим видом Кассандра Уайт излучала уверенность и невозмутимость. Кроме того, она умела держать рот на замке – в отличие от девочек из приюта, которые не могли выждать ни секунды, когда у них было что разболтать остальным. Абби понимала, что у её соседки нет причин рассказывать о себе первому встречному, однако чрезвычайная скрытность подсказывала Абби, что дело тут не в особенностях характера. Её вчерашнее упорное молчание в комнате сквозило напряжением, и это заставило Абби прекратить расспросы, но лишь сильнее распалило любопытство. Что же за тайны скрывала ото всех эта девочка?

– Э–эй, ты там что, заснула? – Размытый силуэт перед глазами Абби протянул к ней руку и защёлкал пальцами.

– Что? Нет, нет… Просто задумалась, – Абби подскочила на месте и заморгала, очнувшись. – А что случилось?

Силуэт обрёл чёткость и превратился в Кассандру Уайт, которая нетерпеливо повторила свой вопрос.

– Я спросила: ты знаешь, что это такое?

И она показала наверх, в промежуток между исцарапанной учебной доской и потолком, где на участке стены чёрной краской был нарисован странный символ.

– Нет, – ответила Абби. – А ты?

– Очень похоже на руну, – едва слышно пробормотала Кейси.

Абби не знала, что такое руна. Она попыталась вспомнить, когда это странное пятно вообще появилось над доской. Вчера? Год назад? Десять лет назад? Кто его вообще здесь поставил? Абби озадаченно потёрла лоб, осознав, что не может ответить ни на один из этих вопросов.

– У нас тут вообще много пятен, – попыталась пошутить она, но смеха не услышала.

В ответ Кассандра как-то странно посмотрела на неё и молча вышла в коридор. Абби ещё раз взглянула на символ, заинтересовавший её соседку, и направилась следом за Кассандрой.

Они осмотрели ещё один классный кабинет, где мадам Доне, при удачном раскладе, дважды в неделю обучала детей латыни и английскому. Этот кабинет был гораздо больше предыдущего. В нём располагалось целых четыре окна, два из которых стояли заколоченные, от чего во второй половине класса царил полумрак. У самой дальней стены выступал из темноты старый камин с обвалившейся кирпичной кладкой. Кассандра немедля ринулась к нему.