Голова забита, каждая готовка заканчивается провалом, я уже и пытаться перестала. Хорошо хоть Алик возвращается с тренировок голодный, как черт, готовит огромные порции себе, и я забираю у него часть, хоть и с боем. Так что до экзаменов с голоду не помру.

Общаемся с ним сейчас мало. Скучаю по нашим прежним многочасовым ночным разговорам на лестничной клетке. Я по уши в учебе, а он в своих тренировках. Каждую новую прорисовавшуюся мышцу мы приветствуем поклонами и изучаем перед зеркалом. Говорю “мы”, потому что мое участие в этих мероприятиях считается обязательным. Поначалу я пыталась объяснять, что количество и названия мышц меня интересует очень мало, и что я просто радуюсь тому, что он радуется. Но он не поверил. Так что теперь я научилась открывать глаза во всю ширь и молча (от восторга) кивать вперед-назад, а потом с боку на бок, – его более чем устраивает. Совместная жизнь – это как одно большое представление.

Ты спрашивала про прозвища. Да, по именам мы друг друга уже давно не называем. Он зовет меня Бу. Раньше это было – Бусинка, но со временем лишнее отсеклось.

Я его зову всеми производными от имени Алик, которые только можно вообразить, или другими словами или буквами, которые рождаются сами по себе, в зависимости от ситуации и степени обожания в этот момент. Что-то одно пока не прижилось.

Еще хотела рассказать тебе про пивной завод. Мы ездили туда с экскурсией от университета, Алика мне разрешили взять с собой. Там было много интересного, но больше всего меня поразило вот что.

Мы стояли на высокой, огороженной стеклом платформе над одним из цехов. Внизу с разных сторон ползли змейками одинаковые зеленые бутылки. Они нарезали круги по залу, пока наконец не подбирались к девушке, которая сидела на низком табурете прямо перед бесконечной лентой. Она подпирала голову рукой и неотрывно смотрела на бутылки. Одна за другой, другая за стотысячной проползали мимо нее и, получив одобрительный взгляд, делали еще один небольшой крюк, прежде чем исчезнуть в дыре слева.

Я смотрела на эту девушку, как завороженная. Готова поспорить, что ночью, когда она закрывает глаза, бутылки продолжают перед ними ползти. Так же было, когда я часами играла в жабу, которая глотает шары – пока не уснешь, они никуда не исчезнут.

В моей семье не было разговоров о том, что нужно следовать за талантом, призванием, мечтой или чем-то в таком духе. Деньги, долг, ответственность – мы родом из девяностых. Так я выбирала профессию, университет и так я строю планы на будущее. Как по-другому, я не знаю, возможно научусь в дальнейшем.

Но даже в страшных снах я не видела себя на табурете перед непрерывной лентой пивных бутылок. Жизнь, в которой бракованная бутылка, а лучше две, становятся самым ярким твоим впечатлением от рабочего дня. Ужас.

Мы много говорим о будущем, строим разные планы, обсуждаем фантастические бизнес-проекты. О таких здорово мечтать, но не больше. Что-то конкретное пока не планируем. Но теперь я точно знаю, чего в моей жизни не будет. Не буду сидеть где-то целыми днями, глядя в одну точку, даже если это не пивная бутылка. Не хочу быть функцией. Надеюсь, эта девушка тоже там не задержится.

На этой высокой ноте, пожалуй, закончу. А то заумь читаю, заумь и думаю, а писать о таком совсем не весело, это больше для наших посиделок вечерами.

Встретимся уже почти скоро, хоть и не совсем. Как и прежде обнимаю всеми руками! Пиши, жду!

Ваше письмо успешно отправлено

К концу второго месяца непрерывной учебы я стала совсем притрушенной. Начало казаться, что голова распухла и стоит только немного ею потрясти, и все эти менеджменты, маркетинги высыпятся из нее – обратно не соберешь.

В эти выходные Алику удалось убедить меня сделать перерыв: "Отдохнешь, в голове все уляжется, и с понедельника продолжишь с новыми силами. Увидишь, это на пользу пойдет".

Если бы не погода, я бы отказалась. Но у нас после бесконечной недо-весны вдруг стало тепло-тепло, почти по-летнему. Антоша привез из дома ведро мяса и позвал целую толпу на речку, жарить шашлыки. Кем нужно быть, чтобы против такого устоять?

После бесконечных часов за учебниками, природа и небо над головой казались самым настоящим чудом. Я улеглась на траву, положила голову к Алику на колени, смотрела в голубую ширь над нами и наслаждалась отдаленными голосами. Смех, споры – девочки порывались делать шашлыки, а мальчики приводили сто одно неопровержимое доказательство того, что шашлык – это не женских рук дело. Я была с ними абсолютно согласна. Моя задача – терпеливо ждать, а когда придет время, есть и нахваливать.

От близости реки или от еще по-весеннему влажной травы, волосы мои, которые я старательно выпрямляла всего пару часов назад, вернулись в свое естественное состояние – закрутились и направились каждый в свою сторону.

"Это кто же такой там мохнатенький? У него же глаза-виноградинки" – напевал Алик над моим ухом. И мне было хорошо и тепло.

Мясо было уже практически готово, и мы начали обустраивать “столы”. Вытряхнули от песка и аккуратно разложили подстилки, расставили пластиковую посуду, нарезали овощи и выделили почетное место в центре под шашлыки.

Компания собралась из любителей говорить тосты. Есть такие люди, хлебом их не корми, дай воспеть вечер и присутствующих хвалебной речью. Мне это всегда напоминало застолья у родственников. Кажется, вот сейчас понапиваются и заставят читать стихи. На дух не переношу эти традиции, но деваться некуда. Когда дошла очередь до меня, я рассчитывала отделаться короткой фразой, которую никто не услышит, и по-быстрому начать чокаться. Но, не тут-то было.

Алик решил, что каждая мышь в этом гребучем лесу, должна повернуться и внимать тому, что я сейчас буду говорить. Он долго призывал каждого замолчать, убедился, что на меня направлены глаза всех присутствующих, и стал ждать с довольной рожей, что я скажу. Мое отношение и способности к тостам он знал давно.

Я проблеяла нечто невнятное и вцепилась молящим взглядом в Антошу. Он сказал что-то, и ситуация моментально разрядилась – все начали весело чокаться, как и планировалось изначально. Как ему это удалось, не знаю, я в тот момент еще не обрела способность соображать.

На этом веселье не закончилось.

Когда все наконец устали восхвалять каждый кусок свинины и каждую веточку вокруг, мы вернулись к обычным человеческим разговорам.

Это я люблю. Не важно, какие темы обсуждать. О чем угодно могу разглагольствовать, если повезет с собеседниками. У каждого в голове свой мир и, если все настроены миролюбиво, можно узнать новые, непривычные взгляды на самые обычные вещи. Сегодня было именно так – разговоры текли легкие, расслабленные, мы лежали вокруг пустого блюда из-под шашлыков. Было уже темно, свет от костра играл тенями на лицах. Я что-то рассказывала паре рядом с нами.

И тут Алику в голову пришла новая гениальная идея.

– Слушайте, слушайте все, что сейчас будет. Бу, расскажи деткам, где находится город Радомышль? Как, ты не знаешь? А какая область в Украине находится рядом с Полтавской?

Я не знаю географию Украины, совсем не знаю, еле сдала ее в школе. Ты помнишь нашу географичку, у меня рядом с ней язык отнимался. Честно говоря, мне никогда не приходило в голову стыдится этого. Мало ли, кто что не знает.

Поднялась с его колен:

– Да, я не знаю географию нашей страны и это очень смешно.

Он хохотал, люди вокруг молча уставились на нас.

Ушла к реке, расплакалась. Мы выпили уже достаточно много, поэтому смутно помню, что говорил Алик, когда пришел туда за мной. Но зато хорошо помню, как мы шли к маршрутке немного позади всех, а он противным тихим голосом повторял: