Он, кстати, в рейсе сейчас где-то в Норвегии. Судно новое, работы мало, так что он там каждый день на велике по фьордам рассекает и рыбу ловит. Такую рыбу, что не поймешь, можно ее есть или она только для красоты – не карась какой-то там! Он присылал фотки – природа невероятнейшая. Когда начну путешествовать, первым делом туда поеду. Ну, после Питера, конечно. В Питер – это святое, поскорее бы добраться до него. “Город сказка, город мечта…” С детства им брежу, но это ты уже тысячу раз слышала.

Из нового. Посетила меня в начале месяца неожиданная мысль: "Черные волосы мне не идут, хочу свой цвет". Неизвестно откуда эта мысль явилась на четвертый год покраски в черный, но я не стала это выяснять, а позвала Шурку и мы принялись за дело.

Чтобы вернуть волосы в родной каштан, нужно было сначала их осветлить. После осветления я стала желтой, как одуван, поэтому мы два дня не выходили из комнаты – прятали меня и выжидали положенное время, чтобы можно было перейти ко второму этапу. На третий день нанесли каштановую краску, которая была почему-то фиолетовой на вид, скрестили пальцы и сели ждать.

Теперь меня можно на олимпиаде вместо факела нести впереди процессии. Цвет получился настолько ядрено-рыжим, что аж страшно. Через неделю покрасили каштаном еще раз. Все равно рыжая, только еще и волосы теперь, как у старой Барби. Позавчера плюнула на это все и подстриглась совсем коротко – пусть отрастают. Кстати, привези, пожалуйста, свой утюжок для волос. Хочу опробовать его и купить такой же, если подойдет. А то с короткой стрижкой мои вьющиеся волосы утром выглядят так, как будто мне корова всю ночь голову лизала, особенно челку.

С девочками поговорила. Если ты сможешь приехать на последние выходные сентября, будет идеально. Оля уедет домой, ее кровать будет свободна, и ты сможешь спать на ней. Будет Ленусик, ты ее видела в прошлый раз. И Инна – новенькая, первокурсница. Мы еще толком не познакомились, но вроде нормальная. Да и какая разница, мы все равно в общаге сидеть не будем. Я уже пишу программу на выходные. Приедешь, посмотрим на нее и выбросим. Как всегда, будем просто шататься по улицам и болтать до умопомрачения.

Ночи еще по-летнему теплые, так что мы с Шуриком каждый вечер выходим на поиски интересных мест, людей и приключений. Столько нового хочется тебе показать, приезжай скорее. За три года город стал родным-преродным. Бывает, бегу в универ, скачу по ступенькам наверх из темноты подземного перехода, и такое тепло к этим ступенькам, как к старым друзьям: "Сколько раз мы с вами уже виделись, облупленыши вы мои?"

Но больше всего люблю забраться повыше, на смотровую площадку на одном из холмов. Так, чтобы с видом на Днепр, на левый берег. Город простирается до горизонта, высокие дома вперемешку с деревьями, змейки пробок, теплоходы на реке, люди-точечки на пляже… Тихо дышу, вдыхаю шум и в эти моменты он целиком мой, этот город.

О, еще вспомнила! Знаешь кто добавился в друзья? Илья! Тот, с которым я на море познакомилась. Не представляю, как он меня нашел, мы тогда контактами не обменялись. Толку от этого никакого – он дома остался учиться, но все равно приятно.

Симпатичных новых парней в этом году нам не обломилось. Заселили этаж первогодками – ходят перепуганные, к стенам жмутся, за все извиняются. Неужели и мы такими были? Не помню, но вряд ли.

Ой, все, прости-прости-прости! Шурик идет, в другой раз допишу. Уабада!

Ваше письмо успешно отправлено

Привет!

Хочу рассказать важное, только начну с самого начала, поэтому получится длинно. Боюсь, что не подберу правильных слов. Ну, ладно.

У меня знакомый есть, никогда о нем не рассказывала, потому что рассказывать было нечего. Заходил к нам в комнату пару раз вместе с Антошей (парнем соседки), но буквально на минуту, так что мы с ним никогда не общались. Как-то в универе столкнулись и даже поздоровались. А еще недели две назад стояла под общагой, он мимо пробегал, остановился сказать, что у меня за лето красиво выгорели волосы. Тот еще комплимент, конечно. И все, больше мы нигде не пересекались.

А в прошлый четверг я возвращалась вечером от Шурки. Поздно уже было, хотелось прийти и сразу лечь спать. Но на входе в общежитие встретила Антошу, и он позвал на День Рождения к какому-то знакомому. Идти не хотелось, но он так заразительно веселился, что я пошла.

Позже туда же пришел Алик, тот что мастер комплиментов. Мы начали общаться. Сначала в компании, потом ушли от всех и говорили еще несколько часов обо всем, что в голову приходило. Празднование Дня Рождения шло полным ходом, но мы только время от времени присоединялись к общему веселью.

Ближе к трем часам гуляние начало понемногу угасать, кто-то включил спокойную музыку, и он пригласил меня танцевать. Свет выключили, пьяные и сонные студенты разбредались по комнатам, а мы все стояли обнявшись в темноте на кухне, и уходить не хотелось. Просидели с ним на узком подоконнике всю ночь, целовались, о чем-то еще говорили. Он провел меня в комнату, когда на улице было уже совсем светло.

В тот день я проспала все пары, даже ту, что была на два тридцать.

Проснулась с жуткой головной болью от стука в дверь. Открыла Оля. Он забежал в комнату такой бодрый и свежий, что я еще глубже зарылась в одеяла. Чмокнул меня в лоб, спросил о самочувствии, рассмеялся и предложил на следующий день вечером встретиться, поговорить. Промычала в ответ согласие, и он так же бодро испарился. А я лежала и думала мучительные мысли о том, какая же я вчера была пьяная.

Пыталась вспомнить, что могла ему всю ночь рассказывать. Чего-то совсем уж дикого не вспомнила. В основном разную философскую муть, которую только мы с тобой можем мусолить и при этом не считать друг друга шизиками. Решила так – раз пришел, значит одно из трех: или он не сильно вникал в мои речи, или не помнит их, или считает их адекватными.

Как бы то ни было, пьяная романтика сменилась похмельем, и я уже сильно сомневалась, стоит ли нам с ним еще что-то обсуждать. Идти-то нужно было в любом случае, ведь он Антошин друг, но отшивающую речь стоило прорепетировать, чтобы не придумывать на ходу.

Он зашел за мной вечером на следующий день и мы пошли на университетский стадион “говорить”. Аж смешно.

Забрались на верхние трибуны, сели рядом:

– Хочу тебя спросить. Ты будешь со мной встречаться?

Серьезно, прямо так и спросил. Я думала в двадцать лет так уже не спрашивают. И для этого нужно было меня аж сюда тащить? Речь я так и не подготовила, поэтому начала усердно выдумывать щадящий, но однозначный ответ. Он смотрел выжидательно и немного нахмурено, руки сцепил, пытался скрыть волнение.

Пошла стандартным путем:

– Понимаешь… Я сейчас не готова к отношениям. Совсем недавно у меня был трудный разрыв и мне нужно время, хочется побыть одной.

Вполне нормально получилось, ясно и безобидно, на мой взгляд.

Он отвернулся и молча смотрел на трибуны напротив. Нужно было еще что-то сказать, но ничего из того, что приходило в голову, вслух произносить не хотелось.

– Ну, пойдем тогда обратно.

Я выдохнула – можно больше ничего не выдумывать.

Возвращались в общагу вместе. Он широко размахивал руками и рассказывал что-то смешное. Хотел продемонстрировать, что ему по большому счету безразлично, что только что произошло. Проехали, так сказать.

Я его почти не слушала. Шла рядом и не могла избавиться от чувства, что что-то не так.

Подобная ситуация была далеко не первой в моей жизни. Обычно в них присутствовала какая-то совершенно неуместная драма и меня это раздражало. Хотелось избавиться от человека, как можно скорее. Провалиться сквозь землю, а лучше, чтобы провалился он.