— Ты не против? — продолжил удивляться Каспиан. Неправильность этих чувств лично для него казалась очевидной, но Сьюзан, кажется, думала иначе.

— Против? Что ты, Каспиан, — улыбнулась Сьюзан. — Ничего зазорного в этом нет. Любовь — прекрасное чувство, его нужно беречь и подпитывать, а не гасить.

— Но Эдмунд…

— Я тебе кое в чём признаюсь, — Сьюзан пристально посмотрела Каспиану в глаза и произнесла неожиданное: — Ты нравился мне — тогда, когда мы только познакомились и начали проводить время вместе. — Каспиан снова округлил глаза. Он не только не догадывался о чувствах Сьюзан; его надломило то спокойствие, с которым она в них ему призналась, и это в то время, как он не мог выдавить даже три несчастных слова! — Да, я хотела, чтобы у нас что-то сложилось, но быстро поняла, что не получится. Я знала, что ты всегда хорошо ко мне относился, но мы не были близки… так, как вы с Эдмундом, — Сьюзан снова непринуждённо улыбнулась, будто бы говорила о простых и обыденных вещах. — Вы с ним быстро нашли общий язык, и вскоре я начала замечать, как ты по-особому к нему тянешься. Может, я даже поняла всё раньше тебя. Но что самое главное… — она сделала паузу, — я прекрасно видела, как горят глаза Эдмунда, когда ты рядом. Мой брат был счастлив рядом с тобой, разве я могла в это вмешиваться? К тому же, учитывая, что я-то, в отличие от Эда, почти ничего о тебе не знала. Я отпустила свою влюблённость, чтобы вы оба могли быть счастливы, но прошло уже полгода, а вы всё ещё… ну… не вместе.

Каспиан сжал руками борт альтанки, не зная, что ответить. Сьюзан не просто призналась ему в симпатии; она будто бы намекнула, что его собственные чувства взаимны. Верилось в это с трудом, хотя ранее у Каспиана не было повода сомневаться в Сьюзан. Пока он думал, что сказать, она продолжила:

— Я понимаю, что ты наверняка боишься сделать первый шаг сам, и не виню тебя за это. В конце концов, для тебя это в новинку. — И вдруг Сьюзан сказала совершенно невероятное: — Именно поэтому я и пыталась тебе помочь всё это время.

— Помочь? — Каспиан наконец смог открыть рот. Смутная догадка пронзила его сознание, но нужно было всё проверить.

— Да, помочь. Эдмунд наверняка пару раз жаловался тебе, что в последнее время я не читаю ничего, кроме дамских романов? — Каспиан покраснел, но Сьюзан с усмешкой ответила сама: — Жаловался, я в этом уверена. Но мой брат предвзят: из них тоже можно кое-что почерпнуть. Например… Помнишь, как на нас напал медведь? — Каспиан кивнул: такое забудешь. — Я тогда специально промазала, чтобы дать тебе возможность… То есть, я знала, что ты не сможешь остаться в стороне и защитишь Эдмунда, даже понимая, что он и сам вполне может справиться. И ты это сделал. В книгах пишут, что подобные благородные поступки увеличивают… шансы.

— А что насчёт мешков? — решился спросить Каспиан. Мозаика начинала складываться, хотя поверить всё ещё удавалось с трудом.

— Да, это я перед отъездом вынула один из мешков из кареты, — призналась Сьюзан, и Каспиан увидел, как её щёки слегка покраснели. — Ты можешь подумать, что это слишком, но я не сомневалась в том, что всё… не выйдет за рамки приличия, — она на миг отвела взгляд. — И в ваши разговоры я ни разу не встревала, хотя порой мне было скучно одной. Не хотела вам мешать.

— Спасибо, — прошептал Каспиан; несмотря на все свои сомнения, ему захотелось обнять Сьюзан. Она сделала для его безнадёжной любви больше, чем он сам, а он даже не замечал этого!

— Не за что. В прямом смысле: это не подействовало, — Сьюзан скрестила руки на груди. — Даже теперь я оставила вас, проводя всё время с королевой и принцессой. Конечно, чаепития с Неллой — это очень занимательно, я не спорю, но на охоту мне хотелось не меньше вашего. Но, чтобы вам не мешать…

— К сожалению, я… не смог, — выдавил Каспиан, смущаясь всё больше. — И Эдмунд, он… Ещё и так дружелюбен с этим принцем Кором…

— Извини, но ты такой глупый, Каспиан, — вздохнула Сьюзан, хотя в её глазах всё ещё блестели искры. — Неужели ты подумал, что Эдмунду нравится этот Кор? Он всего лишь вежлив с сыном союзника, не более. Зачем ему какой-то принц, когда у него есть свой собственный король?

— Ты ошибаешься, — Каспиан серьёзно посмотрел на Сьюзан. Он был ей благодарен за всё, но розовые очки следовало немедленно разбить. — Ты уже не впервые намекаешь мне на то, что мои чувства взаимны, но это не так, Сьюзан. Эдмунд, он… не любит меня.

— А откуда ты знаешь? — Сьюзан ответила ему пытливым взглядом.

— Он не может меня любить, — решительно произнёс Каспиан. Он был в этом уверен: несмотря на все свои не совсем дружеские жесты, Эдмунд никогда не переступал черту и никак не давал понять, что относится к Каспиану как-то по-особенному, в то время как сам Каспиан порой и двух слов не мог связать в его присутствии.

— Ты не можешь делать такие выводы, — настаивала Сьюзан. — Ты же знаешь Эдмунда: он куда более закрытый и сдержанный, чем мы с тобой, поэтому я бы не говорила о его чувствах с такой решительностью. Но я вижу другое: его отношение к тебе, которое всегда было более чем тёплым. Я знаю Эдмунда с его рождения, и уж поверь мне: кому попало он не открывается. Таких людей можно сосчитать по пальцам одной руки, а ты так быстро вошёл в их число. Я делаю логичные выводы, не так ли?

— Но…

— Ты в любом случае не узнаешь правду, пока не спросишь, — Сьюзан по-настоящему серьёзно посмотрела на Каспиана: шутливые искорки пропали из глаз. — Собственно, за этим я тебя и позвала.

— Хочешь, чтобы я признался? — У Каспиана перехватило дыхание.

— Я не имею право распоряжаться твоей жизнью — выбор, так или иначе, за тобой, — но мне больно смотреть, как ты мучаешься от недосказанности между вами. Если мой совет тебе интересен — тебе и правда стоит признаться, — Сьюзан осторожно коснулась его руки.

— Я не хочу всё испортить, — прошептал Каспиан, отстранённо глядя на праздничный сад.

— Испортить? Боги, с чего ты это взял? — вздохнула Сьюзан. — Вспомни всё, о чём вы с Эдмундом говорили. Он хотя бы раз осудил тебя, отвернулся?

Каспиан задумался, хотя ответ лежал на поверхности. Они с Эдмундом обсуждали самые мрачные и сокровенные страницы своих жизней, но их дружбу это не испортило: они оставались близки, и ни у того, ни у другого не возникало даже мысли об осуждении. Каспиан знал это, но почему-то считал, что в этом случае всё будет иначе.

Может, действительно напрасно?

— Нет, — пристыженно выпалил он.

— Ну вот. Каспиан, если ты думаешь, что Эдмунд оставит тебя, ты ошибаешься, — взгляд Сьюзан стал проникновенным. — Даже если я не права, ничего ужасного не случится. Зато ты будешь знать правду. К тому же, скоро ведь Рождество, — Сьюзан крепче сжала руку Каспиана. — Это волшебный праздник. Когда как не теперь, Каспиан?

Каспиану было мучительно это признавать, но Сьюзан говорила правильные вещи. Какой смысл и дальше терзаться сомнениями, если он может просто прямо обо всём рассказать? Эдмунд всегда хорошо к нему относился, а значит, шансы того, что он не отвернётся и после признания, весьма велики. Да и разве подобает настоящему королю бояться и сомневаться? Как он может управлять необъятной Нарнией, если не способен справиться даже с собственными чувствами? Всего этого Сьюзан не говорила, но эти мысли заставили Каспиана решительно вскинуть голову и произнести:

— В Рождество я всё расскажу Эдмунду, обещаю тебе, Сьюзан.

— Обещай лучше себе, — вздохнула она, но на лице вновь появилась улыбка. — Но я принимаю твои слова, Каспиан, и всем сердцем верю, что у вас всё сложится.

Они посидели в альтанке ещё немного, и, разглядывая огоньки-гирлянды на деревьях, Каспиан почти не сомневался в своём решении.

***

Тем не менее, пообещать оказалось проще, чем сделать.

Рождественский праздник был в самом разгаре: зал для приёмов королевского замка под завязку наполнился орландской знатью. Кто-то танцевал под незамолкающую музыку, кто-то пробовал угощения со столов, а кто-то просто вёл беседы о политике и жизни. В Нарнии правители отмечали Рождество с народом, в Орландии же сложилось иначе, и в другое время Каспиан, возможно, и возмутился бы, но не теперь.